Олег Шелонин - Операция У Лукоморья

- А-а-а, ну... лавка такая... жратву там продают, одежду.

- Базар, короче. - Трус пододвинул поближе блюдо, на котором лежал огромный сом, запеченный целиком, и вонзил зубы в его жирный бок.

- Э нет! - помахал рукой Илья, - базар - это... - Капитан начал шевелить пальцами, пытаясь ими что-то изобразить. - Понятно?

- Ага, - сказал Балбес, отрицательно качая головой.

- Рынок, одним словом, - Илья потянулся к своей чарке. - Подходит к продавцу, и говорит: "Дайте килог... э-э-э... пуд ляписинов". Ну, продавец ему, естественно: "Пшел вон, ушастик, не то уши гвоздями к стойке прибью".

Дружный гогот чертей заставил вздрогнуть Никиту Авдеевича, клюв которого от неожиданности перекусил уже затянутый узел, и лопухи разлетелись в разные стороны.

- Нельзя ли потише?! - раздраженно кукарекнул воевода. - Невозможно работать!

Илья понизил голос:

- На следующий день приходит Чебурашка обратно и спрашивает продавца: "У вас есть гвозди?" - "Нет", - отвечает продавец. "Тогда дайте пуд ляписинов".

Черти задумались.

- А чем же он собирался прибить прорабу уши? - удивленно прошептал Балбес.

- Не знаю, - пожал плечами Трус, усиленно работая челюстями.

- Нет, ну действительно? - Бывалый в полном недоумении повернулся к Илье за разъяснениями. Капитан начал тихо ржать, но удержать внутри веселое настроение не смог. Смех его нарастал, креп, становился все сильнее и сильнее, и наконец капитан зашелся в гомерическом хохоте, сполз со стула и долго еще продолжал веселиться, катаясь по полу и дрыгая ногами от избытка чувств. Никто из присутствующих в горнице не заметил, как Чебурашка тихонько встал из-за стола и вышел на улицу. Никто, кроме Никиты Авдеевича. Воевода сумел-таки перевязать лопухи красивым бантиком из ромашки и натянул эту шаткую конструкцию себе на хохолок, сразу став похожим на маленькую зеленую ярангу. Сочтя себя достаточно замаскированным, воевода двумя ударами клюва пробил в яранге дырки для глаз, и в поле зрения разведчика появился домовой, быстро семенящий в сторону кузницы Вакулы. Яранга двинулась следом. Скрипнула дверь, и Чебурашка скользнул внутрь. Из кузницы послышалось звяканье металла, и вскоре в дверном проеме вновь появился домовой. Он с трудом тянул за собой ящик с гвоздями и лопату. Пыхтя от натуги, прораб затащил хозяйство кузнеца в палисадник и, воровато озираясь, принялся торопливо закапывать его в землю.

"Ага, к ворогам переметнулся! - догадался Никита Авдеевич. Неподкованный конь уже не конь, а кобыла. Без кавалерии нас решил оставить. Запомним!" Яранга, шурша лопухами по земле, двинулась в обратном направлении.

Судя по заплетающимся голосам, за время отсутствия воеводы участники ночной пирушки успели принять на грудь еще грамм по двести. "Что они пьют? - мучительно размышлял разведчик. - Медовухой в посаде уже и не пахнет. Может, у Чебурашки заначка какая есть?" А в горнице анекдоты уже не травили. Иван делился богатым опытом, приобретенным в тридевятом царстве.

- ...к-к-короче, заб-бивают нашему пахану стрелку... но я ж мент... Ты х-х-хоть знаешь, рогатый, что такое настоящий мент?

Кто-то отрицательно промычал в ответ.

- Вот и они, к-к-козлы, не знали. - До Никиты Авдеевича донесся довольный смех в дупель пьяного человека.

- Папа, не надо козликов обижать, - послышался чей-то жалобный голос.

- Только ради т-т-тебя, черненький...

- С-спас... ик! Спасссибо.

- Я, короче, с-с-сопли долго не жевал... да... тачку пластиком обклеил... и в-в-все...

- Что в-в-все?

- Тю-тю... Любимый город может спать спокойно... ик! - Пел Илья хорошо, почти не заикаясь.

- А стрелку-то пахану к-к-куда забили? - послышался осторожный вопрос. Иван долго не мог ответить. Он ржал. Именно не смеялся, а ржал.

- Не знаю, к-к-куда ему забили, - выдавил он наконец из себя, - но я пластик забил всем. И тачке, и паханам, которые ее оседлали.

- А кто такой пластик?

- Хошь познакомлю?

- Хоччу.

- Я тоже хочу, - послышался голос Чебурашки, закончившего землеройные работы.

- Раскатали губы. Н-н-на всех... ик... не хватит. Бывалый первый забил. Ему и прилепим.

Никиту Авдеевича разобрало любопытство. Хоть одним глазком бы глянуть на таинственный пластик. Он попытался подпрыгнуть, но до края подоконника доставала лишь макушка яранги. Упрямства Никите Авдеевичу было не занимать, и, разумеется, одной попыткой дело не ограничилось.

Чебурашка, вновь обидевшись на "папу", заполз на лавку и даже не стал смотреть, что там он извлекает из своего мешка. Окно, под которым прыгал воевода, оказалось прямо напротив его больших круглых глаз.

- Папа, а цветочки прыгать умеют? - не удержался он от вопроса, заинтересованный странным поведением ромашки. "Папа" только отмахнулся.

- Подс-ставляй рога, - скомандовал он Бывалому. Что-то стукнуло об пол. Похоже, рога, удостоившиеся чести познакомиться с пластиком, перевесили и оказались под столом.

- От... лич... но. - Судя по звукам, кто-то полз. - Так, пожалуй, даже удобней. - Опять застучали рога. - Не дергайся, с-с-скотина. - Рога продолжали стучать. - Да держите же его, ч-ч-черт!

- 3-з-здеся я.

- Раз з-з-здеся, то д-д-держи. Он, г-г-гад, по полу... ик!... пластик мажжжет.

Петух, отчаявшись допрыгнуть, попытался взлететь, но проклятая яранга не давала простора крыльям. Сплюнув с досады, воевода обежал вокруг терема, увидел пустое ведро, радостно заквохтал, схватил его за дужку и с грохотом поволок к окну.

- Ну вот, - удовлетворенно произнес Илья.

Чебурашка оторвался от окна и посмотрел вниз. Капитан выползал из-под стола, волоча за рога Бывалого. Трус и Балбес ползли следом, помогая "папе" транспортировать бригадира, упираясь в него рогами и копытами. На макушке черта красовалась серая нашлепка, плотно охватившая рога. Капитан дополз до мешка.

- Эту х-х-хреновину втыкаем с-с-сюда... запал называется. - Илья наугад пошлепал пальцами по кнопкам, и на дисплее, меж рогов Бывалого, замелькали зеленые цифры. - Красиво, п-п-правда?

В ответ раздалось чье-то одобрительное мычание. То ли Труса, то ли Балбеса. Удовлетворенно хрюкнув, капитан уронил голову, а потому не мог видеть, как над подоконником появилась пирамида лопухов, повертела ромашкой в разные стороны, качнулась и с грохотом рухнула вниз.

- Папа... лопух... - тыкая пальчиком в окно, проинформировал капитана домовой, но "папа" его уже не слышал. Хмель наконец одолел капитана.

- Папа... не... лопух. - Опять застучали рога. Трус попытался приподнять голову. - А за п-п-па-льцовку... ик!... ответишь. - Рога стукнули в последний раз, и все затихло.

Чебурашка вздохнул, по-хозяйски задул свечи и пошел устраиваться на ночлег поближе к ведрам, захватив с собой зачем-то ковшик.