Игорь Алимов - В сторону Клондайка

И теперь, болтаясь в великом Ничто рядом с астероидом - на привязи, среди осколков кристаллов и камней побольше, торопливо оглядывался: искал Эв. Одному загорать в пустынном уголке космоса совершенно не светило.

- Да, господин, - послышался её голос. - Я здесь. Дайте пеленг.

Она здесь. Ччччё-ё-ё-ёрт!

Ларс коснулся нужного сенсора на левом плече, перекинул ремень карабина через другое, отпихнул вывернувшийся откуда-то справа искалеченный при столкновении санузел и принялся ждать - через полминуты, аккуратно, экономно маневрируя мини-движками в ботинках, к нему поддрейфовала Эв.

Теперь их снова было двое.

- Тупой синт, - с показным спокойствием приветствовал её Шоербезен. - Из-за тебя я в полной жопе. - И врезал Эв ногой, изо всей силы. Та отлетела к астероиду, мячиком отскочила от него и устремилась куда-то в пространство, а получивший обратное ускорение Дракон затрепетал на конце полимерного шнура. - Долбаная сука!!! - заорал ей вслед Ларе. - Немедленно вернись, и я с тобой такое сделаю!..

Бессильная ярость переполняла его.

Когда Ларсу фон Шоербезену было лет, наверное, десять, в их семейном обиталище однажды вышла из строя электроника. Говоря точнее, отказал хоум-кипер - не сошёл с ума, отрабатывая случайные обрывки программных кодов, в результате чего могло случиться много чего удивительного, с совершенно непредсказуемым для хозяев исходом, - нет, хоум-кипер по кличке Селеста, или попросту Сел, сломался. Вырубился. Умер. И перекрыл как все входы-выходы, так и системы связи с внешним миром, который единственно и мог помочь в подобном затруднительном положении.

Звукоизоляция в боксе была отменная, и когда будущий Дракон обратил внимание, что уже довольно долго к нему не наведывается с очередной порцией питания дроид-нянька, изолированный в соседнем помещении Шоербезен-старший уже совершенно сорвал голос в тщетных попытках до кого-нибудь докричаться. Ларс же был полностью поглощён усовершенствованием любимой биты для квайл-крика: с помощью подручных средств загонял в неё найденные в кладовой виброгвозди - и всё как будто получалось, и бита становилась очень похожей на орудие, которое Ларс подсмотрел у одного из персонажей вышедшего на прошлой неделе дополнительного уровня популярного нетгейма «Астарот гипердрайв III», и тут гордый успехами подросток захотел убедиться, насколько приблизился к искомому, для чего попытался врубить кибер-куб - а вот фигушки! не работает вирту-алка. Нету связи.

Ларс озлился и хотел было съездить по непокорному кубу битой, уже даже руку занёс, но вовремя одумался: всё же виртуалка была очень полезна, и вдруг папашка не захочет раскошеливаться на новую?

Тогда он, волоча за собой новую игрушку и безжалостно царапая мягкий пенопластик пола, протопал к двери и ткнул пухлым пальцем в сенсор.

Никакого результата. Дверь, которая в любой момент предупредительно распахивалась раньше, ныне хранила безразличную неподвижность.

- Ну ты… - сказал Ларс, сверля дверь взглядом. - Живо!

Дверь по-прежнему безмолвствовала.

Ларс пнул её ногой, но дверь не реагировала.

Ладно.

Шоербезен ткнул в другой сенсор, активировавший внутреннюю связь, - иного выхода, как немного пообщаться с родителем, у него не было.

- Эй, там! - воззвал он. - Эй!

Связь не работала, и призыв канул втуне.

Ларсу вдруг стало жутко. До колик в животе. Небольшой домашний мирок отказался подчиняться, он не отвечал на требования привычным с пелёнок образом - он вообще никак не реагировал; любимый вирт-объём не подавал признаков жизни; кругом были бездушные, неповинующиеся стены, а ещё - голо-окно, и, оглянувшись на него, Ларс внезапно заметил, что поверхность окна матово-черна, безжизненна.

Шоербезен ощутил себя запертым в четырех стенах - одиноким и совершенно беспомощным, и это оказалось так страшно, что Ларс, взвыв изо всех сил юной глотки, принялся в каком-то безумном исступлении молотить битой по двери - дверь стояла неколебимо, пара гвоздей с противным визгом сломалась и впилась в потолок, но потерявший всякое соображение подросток не обратил на это никакого внимания: захлебываясь визгливыми рыданиями, он бил в дверь и бил, колотил изо всех сил, раскрошил пульт управления, измочалил косяк - рука соскочила, и Ларс грохнулся на колени, но тут же вскочил, слепо размахивая покорёженной битой, налетел на стол, обрушил на него град ударов. Стол проявил твёрдость, и бита сломалась, а Шоербезен, подвывая, устремился в испытанное укрытие, в темноту, что всегда царила под кроватью.

Там он и просидел, в луже собственной мочи, размазывая по лицу сопли ужаса, несколько долгих, как бессонная ночь, часов - пока наконец не отворилась дверь и в помещение не ворвался всклокоченный родитель: ему удалось достучаться стулом до нижних соседей, и те, обозлённые настойчивым раздражителем, явились лично высказать, что на самом деле думают про живущих выше. Остальное было делом элементарной аварийной техники, которая живенько восстановила нормальное положение вещей.

Но только не для Ларса - пару недель после этого знаменательного случая он провёл в объятиях киберме-да, да и то пришлось потрудиться, чтобы запихнуть туда мальчика: освобождённый Ларс орал как умалишенный и отбивался с недетской силой, пока наконец с помощью трёх дроидов не удалось сделать ему первый расслабляющий укол; дальше стало легче: будущий Дракон шмякнулся лицом в пол, после чего и был водворён на ложе излечения от глубокого нервного срыва.

Шоербезен те часы запомнил на всю жизнь. Не раз и не два глухие, безнадёжные стены комнаты являлись ему во сне после - Ларс просыпался в холодном, липком поту давнего страха, плакал от вновь пережитого бессилия и успокаивался, лишь когда наступало утро. С возрастом и опытом воспоминания, как это обычно бывает, истончились, ослабли, сны отступили и потеряли остроту, да и Ларс не раз пытался отгородиться от пережитого, закрыть на него глаза, притвориться, будто ничего такого с ним не было, или было, но не с ним, - и всё же глубоко в потаённых уголках души, примерно там же, где обитал тёмный сгусток дерьма, с которым Дракон явился в свет из материнской утробы, упорно жило воспоминание о заточении. Дрянь к дряни тянется - похоже, именно тёмный сгусток приютил, вобрал в себя Ларсов страх, исподволь холил и лелеял, не позволяя умереть совсем. Иногда, под настроение, Дракон с содроганием думал о том, что подобная ситуация может повториться.

И вот сейчас, болтаясь в черноте необозримой пустоты, не располагая возможностью связаться с кем-нибудь, не имея представления о том, где находится, с жалким запасом кислорода в баллонах вакуумной брони, Ларс фон Шоербезен, позывной «Дракон», вдруг почувствовал, как покрывается холодным потом ужаса - того самого, давнего, глубоко запрятанного ужаса: Шоербезен внезапно осознал, что он - один. Совершенно один. Отрезан ото всех. Неизвестно где. Без малейшего шанса на спасение. Он даже не успеет проголодаться - гораздо раньше нечем станет дышать.