Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

– Еще хочешь? – певец поднял еще один камень. Промах. Глаз существа смотрел на него, словно испытывая. – Пошло прочь!

– По-шло-про-чь, – проулюкало существо.

Снова боль. Глубокая. Всепроникающая. Певец стиснул зубы, чтобы не закричать. Существо подошло к нему и лизнуло в щеку. Оно любило певца. Оно и было певцом.

– Отвали! – певец схватил его за сломанную конечность и бросил к противоположной стене.

Снова улюканье.

– Ненавижу тебя!

– Не-на-ви-жу-те-бя, – повторило существо.

Певец бросил в него еще один камень. Единственный глаз существа налился кровью.

– Гребаная тварь!

Существо затаилось, дождалось, когда певец заснет, и сожрало его.

6

Лиза. Певец был последним человеком из тех, кого она ждала и первым из тех, кого все еще любила.

Была ночь. Лиза открыла дверь, увидела певца и запахнула халат, словно он чего-то там не видел.

– Вот это да! – сказала она

– Вот-э-то-да. – сказал певец.

Он прошел в дом. Лиза что-то говорила ему, наверно хотела закатить скандал. Тварь. Существо. Оно не понимало ее. Не хотело понимать. Оно знало все, что знал певец. Испытывало те же чувства. Но оно было другим. Менее сложным. Его губы. Оно прижалось ими к губам Лизы. Она замолчала. Поцелуй. Халат упал на пол. Кровать. Певец любил извращения. Громоздкие фантазии. Существо не любило сложность.

Кэп прицелился. Он был хорошим стрелком. Зазвенело стекло. Пуля попала в затылок, раздробила лобную кость и застряла где-то в подушках.

– Что это? – Лиза выглянула из-за плеча существа. Увидела его разбитый череп. Закричала.

Его член. Он все еще был в ее теле. Его бедра. Они все еще вгоняли в нее его член. Лиза извивалась. Пыталась освободиться. Существо заулюкало, сильнее прижимая ее к кровати.

Солдаты выбили дверь. Лиза окончательно перестала понимать, что происходит. Они отшвырнули существо к стене. Оно забилось в угол и тихо улюкало. Пучок пламени вырвался из огнемета и объял его тело. Никто ничего не говорил. Лишь потрескивала горящая плоть, да тихо всхлипывала Лиза. Никто не обращал на нее внимания. Не обращал до тех пор, пока от существа не осталась груда дымящихся углей.

Кэп видел, как Лиза отходит к стене. Огнемет направлен в ее сторону. Огонь монотонно пожирает обои. Она пытается прикрывать свою наготу руками. Между ног тонкой струйкой стекает густое семя. Оно блестит и переливается. Кэп снова прицелился. Когда пламя коснется ее тела, она будет уже мертва.

Кэп был хорошим стрелком…

История пятнадцатая (От начала к началу)

Из этого поезда нельзя было сбежать. Он никогда не останавливался. Никогда не снижал скорость. У него не было машиниста. Им управляли мы – те, кто рождались здесь и умирали, принося свои жизни в жертву во имя движения. Вагоны пожирали нас, питаясь нашей силой, и чем сильнее мы были, тем больше силы доставалось им. Люди. Много людей вокруг, но некого спросить о том, где же конец этого состава. Вам никто не ответит, никто не протянет руки. Здесь каждый сам по себе, но, не смотря на это, мы все вместе. Здесь каждый знает ровно столько, сколько нужно ему для того, чтобы бороться за свою жизнь – все остальное придет в процессе борьбы. Мы должны бежать, когда устали – идти, когда нет сил – ползти, но не останавливаться. Мы рождены для того, чтобы вырваться отсюда, увидеть свет, вдохнуть свежий воздух и забыть о том, что было здесь, сохранив лишь оттенок воли и характера. Здесь, в этом составе, мы не боремся за выживание, мы боремся за право жить. Никто не знает, откуда мы пришли, но каждый знает, куда нам надо. Поэтому нужно бежать, не думать, не сомневаться…

Они смотрели на меня, улыбались, рассказывали о чем-то, и я понимал, что чем дольше я остаюсь здесь, тем сложнее мне будет уйти. Впервые в жизни не нужно было никуда бежать. Ноги и разум отдыхали.

– Да ты оставайся! – говорили мне. – Еды и слов хватит на всех.

Один из них освободил койку и предложил мне прилечь. Оставшиеся позади вагоны сохранили в памяти воспоминания о многом, но уют, царивший здесь, я ощутил впервые. Это были такие же люди, как и я, но они никуда не бежали, не торопились. Они просто сидели, и самым ценным для них было то, что есть здесь и сейчас. Разговоры то становились шумными, то стихали до шепота. Стук колес убаюкивал, а незнание того, что ждет меня дальше, склоняло к тому, чтобы остаться.

– Я запомню это место, – пообещал я. – Обязательно запомню.

Я толкнул дверь, выходя в тамбур.

– Не споткнись! – предупредил меня кто-то, но, к сожалению, уже слишком поздно.

Они весело засмеялись над моим падением. Дверь закрылась, но я все еще слышал смех. Хотелось стоять и слушать эти голоса, но стоять было нельзя. Усталые ноги понесли меня вперед. Не стоять! Ни в коем случае не стоять! Я побежал еще сильнее. Где-то сбоку открылась дверь. Чья-то рука попыталась меня схватить и затащить внутрь. Я увернулся. Восстановленные силы снова стали покидать меня. Хотелось есть, но еще больше хотелось пить.

Я спотыкаясь вбежал в другой вагон. Плацкарт.

– Ну, чего стоишь?! – заорали на меня. – Давай, помогай!

Я удивился количеству людей вокруг. Каждый из них был занят чем-то своим, но все вместе они сливались в единый процесс. Одни носили доски, другие их пилили, третьи заделывали щели, а четвертые забивали гвозди для крепости конструкции. Я стал одним из них, сам не заметив того. Мы спасали вагон. Он разваливался у нас на глазах. Сквозь обшивку со свистом врывался холодный ветер. Он окутывал наши тела, вызывая озноб. Глаза начинали слезиться. Замерзшие пальцы, отказывались подчиняться. Кто-то отчаивался. Кто-то продолжал бороться. Сильные помогали слабым. Смелые – отчаявшимся…. А затем снова свистел ветер и кипела работа. Отдав последние силы спасению вагона, я упал на пол, наблюдая, как другие заканчивают то, в чем я еще недавно принимал участие. Я уважал их. Уважал их силу и упорство. Не смотря ни на что, они продолжали стоять, самоотверженно спасая то, что было для нас приютом…. И вагон уцелел. Изнемогая от усталости, спасители раздавали нуждающимся еду и воду. Я утолял жажду жадными глотками, чувствуя, как ко мне возвращаются силы. Мы были нужны друг другу, и это было тем, что нас объединяло. Ведь все могло повториться в любой момент. Но никто, ни о чем не жалел.

– Смотрите! – закричал я, увидев, как ветер вырвал одну из досок.

И снова суета. И снова пилы, молотки, гвозди. Бежать! Бежать еще сильнее! Бежать из последних сил! Боясь, что меня остановят, я бросился к выходу из вагона. Навалившись на дверь, я, падая, пролетел в тамбур.

– Тише ты! – услышал я недовольный женский голос.

Вспышка света ослепила меня.

– Кто ты? – спросила женщина. – Что тебе надо?