Грэхэм Мастертон - Пария

- Разве Чарли и теперь все еще слышит Нийла? - спросил я.

- По-моему, да. В последнее время он стал еще более скрытным. По-моему, он просто боится, что если слишком многие начнут интересоваться Нийлом, это отпугнет его. Ведь вы знаете, как безумно он любил Нийла. Больше всего на свете.

Я немного подумал об услышанном, а потом сказал:

- Миссис Саймонс, у меня есть подозрение, что это не шутка.

Она присмотрелась ко мне глазами, напоминающими круглые переспелые виноградины. Я предупредительно махнул рукой в сторону переднего стекла, напоминая ей, что если она не хочет нас обоих убить, то пусть смотрит на дорогу, а не на меня.

- Шутка? - повторила она голосом, который неожиданно поднялся на октаву. Затем снова глянула на меня, моргая, и смотрела, пока я не сказал резко:

- Осторожно, миссис Саймонс. Следите за дорогой, пожалуйста.

- Фи! - она легкомысленно фыркнула. - Шутка, как же! Вы на самом деле думаете, что я способна на такие вульгарные шутки? Как же можно шутить над умершими?

- Значит, это правда? Чарли на самом деле вам так сказал?

- На самом деле.

- Тогда почему же он мне ничего не сказал?

- Не знаю. Наверно, у него были свои причины. Он даже со мной говорил лишь потому, что был вновь выведен из равновесия после бегства миссис Манци. С того времени он редко об этом говорит. Только намеками.

- Миссис Саймонс, - заявил я, - должен признаться, что я начинаю бояться. Я не понимаю того, что творится. Мне страшно.

Миссис Саймонс опять взглянула на меня и чуть не врезалась в запаркованный неосвещенный грузовик.

- Очень вас прошу, следите за дорогой, - опять взмолился я.

- Что ж, послушайте, - бросила она. - По-моему, у вас нет никаких причин для страха. Почему вы должны бояться? Джейн любила вас, когда была жива, так почему бы ей не любить вас и теперь, после смерти?

- Но она меня преследует, так же, как Эдгар преследует вас, так же, как Нийл преследует Чарли. Миссис Саймонс, ведь они же духи, не более не менее.

- Духи? Ха, как в дешевом фильме ужасов!

- Я говорил о духах совсем не в этом смысле, а...

- Это просто скорбные воспоминания, эхо былых чувств, - заявила миссис Саймонс. - Они же не призраки или что-то подобное. По-моему, ничего больше в этом нет. Всего лишь следы прежних переживаний, оставшиеся от возлюбленных умерших.

Мы как раз подъезжали к пересечению шоссе с Аллеей Квакеров. Я показал миссис Саймонс, где ей остановиться.

- Вы можете здесь остановиться? Лучше вам, пожалуй, не въезжать в аллею. Слишком темно, вы можете испортить рессоры.

Миссис Саймонс улыбнулась почти радостно и съехала на обочину. Я открыл дверцу. Внутрь вторгся влажный порыв ветра.

- Крайне обязан вам за любезность, - сказал я. - Весьма вероятно, что мы еще поговорим с вами. Знаете, о чем? Об Эдгаре. И о Джейн.

Лицо миссис Саймонс освещала зеленоватая фосфоресценция приборного щитка "бьюика". Она казалась очень старой и очень трогательной: маленькая дряхлая колдунья.

- Умершие желают нам только счастья, знайте это, мистер Трентон, ответила она и с улыбкой покачала головой. - Те, кто нас любил при жизни, так же доброжелательны к нам и после смерти. Я знаю это. И вы тоже в этом убедитесь.

На мгновение я заколебался.

- Спокойной ночи, миссис Саймонс, - наконец сказал я и закрыл дверцу. Я вынул сумки из багажника, закрыл его и постучал по крыше автомобиля в знак того, что можно ехать. "Бьюик" тронулся почти беззвучно. Задние огни отражались в мокрой смолистой поверхности дороги как шесть больших алых звезд.

Умершие желают нам только счастья, подумал я. О, Господи!

Ветер завывал в электрических проводах. Я посмотрел на темную Аллею Квакеров, окаймленную рядами вязов, шумящих на ветру, и начал длинное и трудное восхождение на холм.

7

Проходя по Аллее Квакеров, я почувствовал соблазн заскочить к Джорджу Маркхему и поиграть в карты с ним и со старым Кейтом Ридом. После смерти Джейн я забросил своих соседей, но если я собираюсь и дальше здесь жить, то, ничего не поделаешь, нужно посещать их чаще.

Но уже подходя к изгороди перед домом Джорджа, я знал, что просто-напросто ищу предлог. Визит к Джорджу был лишь предлогом оттянуть возвращение домой, к тем неизвестным ужасам, которые меня там ожидали. Визит к Джорджу был бы просто трусостью. Я не позволю шепотам и удивительным звукам выгнать меня из собственного дома.

И все же я колебался, заглядывая в окно гостиной Джорджа. Я видел спину Кейта Рида, раздающего карты, и освещенный лампой стол, бутылки пива и клубы голубоватого дыма от сигары Джорджа. Я поднял повыше сумки с покупками, набрал побольше воздуха в легкие и двинулся дальше по аллее.

Когда я добрался до места, дом был погружен в абсолютную темноту, хотя я хорошо помнил, что оставил зажженный свет над главным входом. Вьюнок, покрывающий стены, вился как волосы на порывистом ветру, а два прикрытых ставнями окна на втором этаже походили на глаза, прикрытые веками. Дом не хотел выдавать своих тайн. Издали доносилась неустанное угрожающее ворчание североатлантического прилива.

Я поставил сумки во дворе, вынул ключи и открыл главные двери. Внутри было тепло и тихо. В гостиной на стенах танцевали отблески огня в камине. Я внес покупки и запер двери. Может, дом вообще не был одержимым? Может, просто прошлой ночью скрип качелей растревожил меня и вызвал легкий приступ истерии?

Но, тем не менее, распаковав покупки и поставив лазанью на плиту, я обошел весь дом, первый и второй этаж, проверил каждую комнату, открыл каждый шкаф, опустившись на колени, заглянул под каждую кровать. Я хотел увериться, что в доме никто не прячется и никто неожиданно не набросится на меня, когда я начну есть.

Я вел себя просто по-идиотски, но что бы вы сами сделали на моем месте?

Где-то с час я смотрел телевизор, хотя передачи шли с помехами из-за бури. Я посмотрел "Сэндфорд" и даже "Траппера Джона". Потом убрал за собой после ужина, налил себе двойное виски и прошел в библиотеку. Я хотел еще раз посмотреть на картину, из-за которой Эдвард Уордвелл выкручивал мне руки. Я решил попытаться определить, что за корабль нарисован на картине.

В библиотеке было довольно холодно. В обычное время это была самая теплая комната в доме. Мне не хотелось заново разжигать огонь, и я включил электронагреватель. Однако через минуту в нем возникло короткое замыкание, выстрелили искры, нагреватель затрещал и погас. Разнесся запах жженого пластика и озона. Ветви плюща, растущего во дворе, выстукивали на оконных стеклах сложный ритм, как будто заблудшие души, стучащие в окно.

Я взял картину, все еще завернутую в бумагу, прихватил с полок несколько книжек, при помощи которых надеялся идентифицировать корабль. "Торговый флот Салема" Осборна, "Торговые корабли Массачусетса в годы 1650-1850" Уолкотта. В порыве энтузиазма я захватил еще и "Великие люди Салема" Дугласа. Я помнил, что в старом Салеме самые важные купцы и политики нередко имели собственные корабли, и книжка Дугласа могла содержать сведения, касающиеся корабля на картине.