Э. Грант - «Если», 2004 № 03

Где-то совсем далеко, за пределами нашей реальности, две белые фигуры за столиком пили чай из хрупких цветочных чашек, и комната была такая, которую не постигнуть человеческому взгляду, а за распахнутой дверью стояла теплая ночь, наполненная танцующими огоньками, запахом цветов и случайным летним колдовством.

— Бедный малыш, — задумчиво повторила женщина, отставляя чашку, которая просвечивала сквозь ее ладони, точно сквозь створки розовой раковины, — а может, не надо было его отпускать? Оставить тут?

— Ну, Таня, это же нарушение правил, — сказал мужчина, — потом… я же не враг ему! Он бы вырос! И почувствовал себя несчастным… Ты подумай, совсем один…

— У него есть Дар, — быстро возразила она.

— Совсем немного. Потом, он почти у всех у них есть. Пока они маленькие. Ты знаешь, они нас видят. Почти все.

— А потом перестают, — печально вздохнула женщина.

— Потом перестают. Знаешь, что их дети рассказывают друг другу? В темноте, когда взрослых нет рядом? Что если закрыть глаза, а потом резко открыть или посмотреть искоса, не впрямую, не в упор, из-под ресниц, осторожно…

— Получается?

— Когда как.

— Все равно жаль, — она вновь вздохнула. — А если он не утратит Дар? С возрастом? Если сохранит его?

— Тогда мы, разумеется, заберем его. Но, говорю тебе, он, как все. Все они так. Пойдем… Скоро прибывает следующий поезд. Москва— Салехард. Нам пора.

Они вышли на крыльцо. Оглушительно орали цикады. Совсем рядом раздался тихий смех — кто-то пытался скользить на крыльях ночного ветра, но не удержал равновесия, перекувырнулся в воздухе и спланировал на цветочную клумбу, осыпая белые лепестки.

Женщина задержалась на миг, глянула на небо. Круглые звезды висели над соснами, огромная зеленоватая луна медленно вставала из-за стрельчатых крыш…

— Какая прекрасная летняя ночь, — прошептала женщина, — какая замечательная, волшебная, великолепная ночь! Как жаль, что они этого не увидят!

Она прикусила губу и медленно опустила веки, а потом поглядела сквозь пушистые ресницы на мерцающие созвездия, что тяжело свисали с небесных лоз…

Потом отвела взгляд и вновь взглянула — искоса, исподтишка, осторожно.

И увидела, что рисунок созвездий изменился.

Или это ей показалось? □

ПЕРВАЯ ЛЕДИ ФАНТАСТИКИ

На рубеже XIX–XX веков большой популярностью пользовались оккультно-космологические и историко-мистические романы плодовитой писательницы и медиума Веры Крыжановской, выступавшей под псевдонимом Рочестер. «Высокая» критика ее, однако, недолюбливала и на книги ее вешала ярлык «бульварное чтиво». Что ж, с точки зрения литературы, писателем она была и в самом деле средненьким, хотя по праву считалась отменной мастерицей по части сюжетоплетения, а за роман «Железный канцлер Древнего Египта» даже была пожалована в Офицеры французской Академии наук.

Но для истории отечественной фантастики это имя представляет особый интерес. Вера Ивановна Крыжановская исторически является первой женщиной-фантастом в мировой литературе, профессионально работающей в жанре. Обращение к фантастике Мэри Шелли, создательницы знаменитого «Франкенштейна», фрагментарно. Тогда как все многотомное наследие Крыжановской (за редким исключением) связано с фантастикой.

Основные темы ее фантастических романов — вселенская борьба божественных и сатанинских сил, скрытые возможности человека, тайны внутреннего космоса и реинкарнация сознания. Наибольший успех выпал на долю самой известной серии Крыжановской — пенталогии «Маги», в которую вошли романы «Жизненный эликсир» (1901), «Маги» (1902), «Гнев Божий» (1909), «Смерть планеты» (1911) и «Законодатели» (1916).

Умирающему от болезни врачу Ральфу Моргану таинственный посетитель предлагает бессмертие — в обмен на искреннее служение божественным идеалам. Ему предстоит нести слово Божие в другие миры, отдать все силы для спасения рода человеческого от неминуемой гибели. Оказавшись в рядах братства бессмертных и пройдя курс обучения, Ральф (теперь ему дано новое имя — Супрамати) становится полноправным членом братства, бессмертным магом. Его ждет немало приключений тела и духа: он познает тайны Мироздания, совершает в качестве миссионера путешествия во времени и в пространстве. И все равно Земля гибнет — обезумевшее человечество спровоцировало глобальную экологическую катастрофу, в результате которой рухнула человеческая цивилизация и погибла планета.

Братство бессмертных покидает Землю на заблаговременно построенных космических кораблях.

Конечно, с высоты сегодняшнего дня многое в романах Крыжановской выглядит наивным. Но вместе с тем пенталогия насыщена массой любопытных тем и идей. Крыжановская с ее «Магами» оказалась в ряду пионеров межзвездных путешествий и Контакта, герои ее серии странствуют по временам, попадают в инозвездные и даже параллельные миры. Впервые в мировой НФ здесь был описан метод телепортации. Встречаются в ее романах и другие «модные» ныне темы, — например, клонирование и обмен разумами.

Кстати, именно Крыжановская-Рочестер первой в российской НФ предложила тему профессорства. В заключительной книге цикла, «Законодатели», бессмертные маги покидают гибнущую Землю на космических кораблях и отправляются к Новой планете, где люди едва вышли из первобытного состояния. Там-то земные цивилизаторы и создают новое общество, воспитывая аборигенов «по образу своему и подобию». Упомянем и то, что космические корабли, изображенные в романе, заняли одно из почетных мест в капитальной «Энциклопедии межпланетных сообщений» профессора Н. Рынина.

Разойдясь во взглядах с советской властью, Крыжановская эмигрировала и умерла в 1924 году в Эстонии в полной нищете и забвении. На ее романы почти на 70 лет был наложен строжайший запрет, что не помешало некоторым советским литераторам заимствовать темы и идеи первой русской писательницы-фантаста.

Кит Рид

ФОКУСНАЯ ГРУППА

Когда я увидела Билли, у меня из ушей торчали электроды, а волосы были накручены на бигуди (правда, под симпатичным шарфиком), глаза, как у вареного рака, но он меня все равно полюбил! При виде меня парень весь просиял, будто мы оказались последними людьми на земле.

— Я Билли, — сказал он. Все дамы завздыхали и утерли слюнки, но эти синие глаза смотрели только на меня. — Я тут по поводу…