Игорь Водолеев - Где кот идет 2

Я осторожно возразил, что при достаточном удалении поле гравитации можно считать почти однородным. По крайней мере, в небольшой области.

– В какой области? – завопил Мамочка. – В Омской? Рогатую овцу тоже можно считать почти козой. Только молока от нее не жди. Этот принцип справедлив только в точке. Понимаешь, в математической точке, не имеющей ни длины, ни ширины! Ну, скажи, каков физический смысл твоего принципа эквивалентности?

Я кисло заметил, что это не мой принцип, а ОТО. Согласен, что он не идеален. Зато благодаря ему физику можно свести к геометрии, где уже имеются методы решения. Кроме того, выводы из ОТО подтверждает астрономия. Я вообще не понимаю, зачем кричать в открытое окно? Другого принципа у нас пока нет, а винный магазин раньше одиннадцати все равно не откроют.

– А черные дыры? – вдруг подмигнул мне Мамаев.

– Что – черные дыры? – насторожился я.

– Из ОТО следует, что в черную дыру превращается каждая массивная звезда в конце жизни. Вся масса сжимается в одну точку. Бах и точка! Сингулярность – красивое слово. Что, по-твоему, это такое? – подмигнул Мамочка.

Я пожал плечами. Черной дырой называют бесконечно малую область пространства, которая имеет бесконечно большую плотность. В математике такое состояние называется сингулярностью. Из черной дыры не могут вырваться даже кванты света. Все, что происходит внутри нее, не различить никакими приборами. Подумав, я ответил Мамочке, мол, черные дыры уже «ищут». И не надо брать меня за горло. Не я придумал эту ОТО. И вообще, ваш пафос, гражданин Мамаев, мне, как должностному лицу, беспочвенен. Лучшей теории у нас все равно нет. Хотя, как частное лицо, не могу не признаться, что к сингулярности у меня еще со студенческой скамьи устойчивая идиосинкразия.

– Белов, – ласково сказал Мамаев, выслушав меня до конца. – Ты знаешь, как я тебя уважаю?

– Знаю, – ответил я и на всякий случай отодвинулся.

– Так вот! – рявкнул геолог. – Я скажу тебе, как родному: ты темная и невежественная личность. Потому что все еще не знаешь, что такая теория у нас уже есть.

Сделав доброе лицо, он протянул верхнюю конечность, как бы помогая вернуть на место мою как бы отпавшую челюсть.

– Только без рук, пожалуйста! – возмутился я, увернувшись от его волосатой лапы. – Ты хоть соображаешь, что говоришь? Мировая наука уже семьдесят лет живет по заветам ОТО. И вдруг является человек, только что переболевший гриппом, и заявляет: слезай, приехали! Кто же придумал эту новую теорию? Уж не твой ли друг Саничев? – кивнул я на папку с загадочной надписью «Мерт. звезд.»

– Нет, – серьезно сказал Мамаев. – Сергей написал роман.

– Так он писатель? – удивился я. – А я думал, что он метролог.

– По совместительству, – пояснил Мамаев. – А смеешься ты зря. Давно ты брал в руки сборник «Наука и человечество»? Ах, вам некогда в читальный зал сходить? Так я и знал. Эх, Белов, – лицемерно вздохнул он. – Как ты отстал от жизни! Рутина засосала тебя с головой. Вот, за новостями науки перестал следить. Как должностное лицо, ты обязан прочитать статью Лоскутова.

– Какого Лоскутова? – спросил я, отмахнувшись от мамаевских причитаний. – Того самого, из СИФАНа? Не юродствуй, рассказывай толком. Но Мамочку уже понесло.

– РТГ – релятивистская теория гравитации, – начал он вещать замогильным голосом. – Полная победа света над мраком. Черные дыры забыты, как кошмарный сон. Ибо доказано, что Вселенная наша устойчива, как гульден и плоска, как школьная доска с теоремой Евклида. Должен заметить, что меня это радует, – уже нормальным голосом сказал Мамаев. – Не люблю кривых зеркал.

– Нечего на зеркало пенять, – сказал я, отодвигая в сторону карандаши. – Подумаешь, объявление повесил. Мол, ошибочка вышла, черных дыр нет. Ломать – не строить, душа не болит. Ты мне такой факт приведи, чтобы за душу взял. И поверить заставил.

– Есть такой фактец, – подумав, ответил Мамаев. – Из теории Лоскутова следует, что в нашей Вселенной имеется скрытая невидимая масса, которая в 40 раз превышает массу видимых галактик. Понимаешь, Белов, – ты, я, он, она, вместе дружная страна, планеты, звезды, Млечный Путь, другие галактики ты не забудь, все это составляет каких-то два процента от нашей Вселенной. Всё остальное – тёмная материя.

– Понятно, – кивнул я. – Это меняет дело. Зря ты выкинул рецепты терапевта. Сейчас грипп с осложнениями ходит. Я знал одного больного, который говорил, что внутри земного шара имеется другой шар, который по размерам гораздо больше наружного. Вести из палаты номер шесть.

– Белов, кого ты хочешь провести? – засмеялся Мамаев. – Сам на зеркало посмотри. Твой бледный вид напоминает случай, когда сосед по преферансу объявил мизер на одну свою (святое дело), но к своей голой даме прикупил туза и короля. А хода у него не было. И когда стало ясно, что набегает неизбежный паровоз на семь вагонов, его лицо стало неописуемо зеленым. Как у тебя сейчас.

Я издал слабый звук, пытаясь возразить. Хотя было ясно, что Мамочка застал меня врасплох. Но дело не в этом. Нам так долго внушали, что Россия – родина паровозов, самолетов и слонов, что мы давно перестали ждать пророка в своем отечестве.

– Известно, что нельзя падать на мизер без хода, имея голую даму на руках, – пробурчал я.

– Ну как? – усмехнулся Мамочка. – Прошла идиосинкразия?

– Прошла, – кивнул я. – Только я не могу понять, какое отношение к теории Лоскутова имеет роман «Мерт. звезд»?

– Все очень просто, – начал объяснять Мамаев. – Работа Лоскутова попалась Стасу случайно, когда он служил в полку под Москвой. Времени тогда у него много, а денег мало. Вот и он начал читать. В расчетах, конечно, не разобрался, но выводы в основном понял. Открытие Лоскутова так его поразило, что он решил написать рассказ. Рассказ писался и переписывался, увеличивался в объеме, пока не превратился сначала в повесть, затем в роман. А что? Почему об их открытиях шумит весь мир, а о нашем гениальном ученом знают только специалисты? В конце концов, патриоты мы, или нет? Короче! – отдышался Мамаев. – Рукопись готова, – он ткнул пальцем в папку с завязочками. – От тебя требуется прочитать и дать заключение, можно ли это печатать.

– Да, но при чем тут мы? – взмолился я. – Мы не печатаем романов! Если б ты принес рассказ или статью, тогда другое дело. Вот реплику твоего друга об инерцоидах мы обязательно опубликуем. Я могу сразу дать заключение: «Написано по теме, позиция автора ясна, грамматических ошибок не обнаружено». Кстати, а где, так сказать, сам автор? Почему он не пришел с тобой?

– Сергей пока не может ходить, – нахмурился Мамаев. – На последних испытаниях он сломал ногу и сейчас лежит в областной травматологии.