Боб Шоу - Bob Shaw
– Хотелось бы получить плату вперед.
– Что ж, я не против. И еще, папаша: с меня сегодня семь потов сошло, так что я с удовольствием хлебнул бы чего-нибудь. – Вытащив бумажник, Джо отсчитал тридцать долларов и протянул хозяину. – Двадцать за ночлег, а десятка – за ту бутылку на столе. Справедливо, как по-твоему?
– Думаю, что справедливо. – Приободрившись, старик взял деньги и сунул их в нагрудный карман. – Десятки и полная бутылка не стоит.
– Считай это вознаграждением за гостеприимство от усталого путника. – Массик улыбнулся, подумав, что, покидая дом, он не только вернет свои деньги, но заодно прихватит всю наличность и ценности, которые только отыщет здесь. – Как тебя звать, папаша?
– Эд. Эд Кромер.
– Рад знакомству, Эд. – Массик вошел в комнату и, взяв со стола початую бутылку, равнодушно отметил про себя, что в коробочки владелец лачуги, оказывается, упаковывал вовсе не фантики и не лоскутки, а мертвых бабочек и мотыльков.
– Это что – твое хобби?
– Работа, – важно расправил плечи Кромер. – Профессия.
– Да ну? И какой нынче спрос на клопов?
– Мы с напарником занимаемся чешуекрылыми. Собираем их по всему штату для состоятельных коллекционеров. Да что по штату – по всей стране!
– Вы с напарником? – Массик покосился на запертую дверь, и рука его сама собой скользнула в карман, к пистолету. – Он здесь?
– Нет. – Выражение гордой надменности исчезло с лица Кромера, глаза беспокойно забегали. – Там – моя личная комната, и туда никому нельзя входить, кроме меня.
Массик наблюдал за его реакцией со слабым интересом.
– Не напрягайся, Эд. Ты упомянул про напарника, вот я и спросил.
– У него магазин в Тампе, а сюда он приезжает раз в месяц забрать улов.
– И когда он здесь появится?
– Через неделю-другую, не раньше. Послушай-ка, мистер, а к чему этот допрос третьей степени?
– Брось, папаша. При чем тут допрос? Я просто спросил.
– Но я же не сую нос в чужие дела. Не спрашиваю, кто ты, откуда и почему шляешься по ночам вокруг Биг-Сайпресса.
– Так спроси, – с ледяным спокойствием посоветовал Массик. – Спроси, а я, может, и отвечу.
Ощутив внезапную усталость, он подошел к плетеному креслу у окна, небрежно смахнул журналы на пол и сел. Возможно, у Кромера где-нибудь спрятан болотный вездеход. А если нет, то все равно волноваться не стоит. Можно дождаться, пока приедет на машине его напарник, а более укромной и безопасной норы на пару недель и представить нельзя. Прикидывая так и этак, Массик снял пропитанную потом куртку, повесил ее на спинку кресла и, устроившись поудобнее, глотнул виски.
Минут на пятнадцать в лачуге воцарилось молчаниеЯ Кромер вновь принялся сортировать и накалывать на булавки бабочек, впрочем, не забывая всякий раз, когда Массик подносил к губам бутылку, кидать на него выжидающие взгляды. В конце концов Кромер вытащил из буфета в углу непочатую бутылку и, откупорив ее, поставил перед собой. После тех колючих фраз в дверях он больше не выказывал недовольства ночным визитом, но Массик с удовлетворением отметил, что с его появлением движения Кромера стали менее уверенными и четкими, а глотки из бутылки участились. Между тем Кромер вставил в правый глаз ювелирную лупу и занялся голубокрылыми насекомыми, поочередно освещая их фонариком.
– А сейчас чем ты занят, папаша? – спросил Массик, наслаждаясь своим умением внушать людям страх. – Разделяешь мальчиков и девочек?
– Изучаю внешние сходства и различия. Ты что-нибудь знаешь о мимикрии?
– Пожалуй, нет.
Кромер презрительно фыркнул:
– Неудивительно. О ней толком не знают даже эти кичливые эксперты из Джексонвиля. Скажу больше! Никто не знает о мимикрии того, что знаю я! В один прекрасный день… – Лицо Кромера стало вдруг напряженным и воинственным, и, замолчав, он сделал приличный глоток виски.
– И что же ты сделаешь, профессор, в этот прекрасный день? Выложишь этим университетским умникам пару-другую своих питомцев?
Кромер бросил быстрый взгляд на закрытую дверь и, выбрав из общей кучи двух бледно-голубых бабочек, положил их на ладонь.
– Как по-твоему, они принадлежат к одному виду или к разным?
Задумчиво посмотрев на загадочную дверь, Массик перевел взгляд на насекомых.
– По мне, так они похожи, как две новенькие монеты.
– Так одного вида эти бабочки или нет?
– Одного.
– Может, заключим пари?
– Я азартными играми не балуюсь.
– Тебе повезло, а то бы точно проспорил, – победно сказал Кромер. – У той, что слева, крылья равномерной бледно-голубой окраски, и птицы, зная, что она несъедобна, ее не трогают. А другая – вполне съедобная, но отпугивает птиц тем же цветом, что и первая, только чешуйки у нее на крыльях вовсе не бледно-голубые, а голубые и белые, но в результате оптического смешения цветов ее крылья кажутся бледно-голубыми. Разумеется, такие тонкие различия без микроскопа не обнаружишь.
– Весьма поучительно, – проговорил Массик, размышляя, почему это дверь в спальню закрыта на крепкую щеколду, а щеколда еще и прикручена проволокой.
Неужели старый дурень прячет там что-то ценное? Но откуда у него ценности? Хотя случалось, что у нищих стариков под матрасами или под досками пола находили целые состояния. Надо будет непременно с этим разобраться, но не сейчас. Время пока терпит. Делая вид, что слушает разглагольствования Кромера, Массик продолжал неторопливо попивать виски.
А тот взахлеб описывал, какую уйму ценных сведений о жизни местных животных он почерпнул из народных преданий и легенд семинолов. Способность к мимикрии у насекомых, рыб и зверей, похоже, восхищала его больше всего на свете, и, не забывая, впрочем, периодически прикладываться к бутылке, он то и дело возвращался к этой теме. По мере того как уровень спиртного в бутылке понижался, его лицо и оттопыренные уши наливались краской, а речь становилась все более невразумительной.
– Ты бы не налегал так на свое пойло, – посоветовал Массик с ухмылкой. – Учти, я тебя в постель не потащу.
– Сам справлюсь. – Держась за край стола, Кромер встал, пошатнулся и торжественно воззрился на Массика воспаленными глазами. – Пойду прогуляюсь до ветру, – сообщил он.
Нетвердым шагом старик пересек комнату, распахнул входную дверь и, ухватившись за молнию брюк, скрылся в ночи. Выждав несколько секунд, Массик поднялся и с удивлением обнаружил, что его тоже покачивает. Голод и усталость в сочетании с крепостью дрянного виски давали о себе знать. Поморгав, он с трудом сфокусировал взгляд, подошел к закрытой двери и, размотав щеколду, бросил проволоку на пол. Распахнув дверь, Джо сделал всего лишь шаг, да так и застыл с отвисшей челюстью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});