Андрей Ливадный - Колония

Келли кивком поздоровался с двумя новыми сотрудниками и прошел через автоматические двери внутрь приземистого здания.

Дитрих Фридман действительно поджидал его внутри. Вчера Келли разговаривал с ним по видеосвязи — заочное знакомство посредством телекоммуникаций состоялось сразу по прибытии управляющего на Марс, но видеокартинка и реальный образ имеют между собой мало общего, поэтому Марк не скрывал своей заинтересованности, пожимая руку Фридману.

Такой типаж людей ему нравился — Дитрих выглядел лет на сорок, его сухощавость не имела ничего общего с худобой — подтянутая фигура говорила в пользу систематических занятий спортом, а заостренность черт лица скрадывал подвижный цепкий взгляд серо-стальных глаз, в которых Марк не сумел прочесть ожидаемого выражения вальяжной самоуверенности.

Впрочем, он мог ошибаться в своих мысленных оценках, хотя первое впечатление оказалось приятным.

— Вы неуловимы, господин Келли, — посетовал Фридман, отвечая на крепкое рукопожатие. — Я полагал, что начальник службы безопасности сидит в офисе, а по регионам мотаются его подчиненные.

Марк принял доброжелательный тон и доверительно ответил:

— Есть сорт проблем, которые я привык решать лично.

Дитрих кивнул и тут же переспросил: А в чем, собственно, заключается нынешняя проблема? Насколько я понял, это связано с нашими соседями?

Келли подошел к настенному информационному экрану и включил его, вызвав изображение карты местности.

— Вот тут проходит условная, — он подчеркнул интонацией это слово, граница между территориями «Фон Брауна» и концерна «Новая Азия». Четкого разграничения нет, после катастрофы двадцатилетней давности эти земли были отнесены в разряд зон повышенной опасности. По колониальному кодексу, преимущественное право на владение такими участками марсианской поверхности получает та организация или даже частное лицо, которое приложит эффективные усилия по очистке зараженного региона.

— По моим сведениям, наши службы приступили к деактивации зоны спустя год после катастрофы, — выказал свою осведомленность Фридман.

— Верно. Эти усилия продолжаются до сих пор, — кивнул Келли, указывая на неровные границы очищенных от радиации территорий. — Азиаты поначалу не проявляли никакой активности в этом направлении, но год назад тут появились их люди и техника. Я выяснил, что работы по вторичному терраформированию ведет одна из множества дочерних фирм концерна, которые возникают и исчезают, словно насекомые-однодневки. Это обычная практика новоазиатов, особенно в буферных зонах освоения, чуть что пойдет не так — фирма ликвидируется, будто ее никогда и не было.

— Ну, это не ново, — криво усмехнулся Фридман.

— Здесь не Земля, — с неожиданной жесткостью в голосе оборвал его Келли. — Я не склонен мириться с методами дикого бизнеса, — чуть понизив тон, добавил Марк, — в особенности когда речь идет об экологической безопасности.

— Наверное, я чего-то недопонимаю, — развел руками Дитрих. — Если наши коллеги из концерна очищают загрязненные территории, то их можно только поприветствовать, верно?

— Не всегда, — помрачнел Келли. — Лучше всего разобраться на месте. Он бросил взгляд через окно и добавил: — Предлагаю воспользоваться вашим вездеходом. Моя машина плохо подходит для езды по пересеченной местности.

— Что ж, я не против, — с легкостью согласился Дитрих. — Это далеко?

— Километров десять по прямой.

— Поехали.

Они вышли из здания автоматизированного пропускного пункта, отмечающего границу между официально оформленными территориями корпорации и холмистой пустынной местностью, которая простиралась на сотни километров к югу, вплоть до отрогов горного хребта.

— Далеко отсюда до Российского сектора освоения? — осведомился Фридман, делая знак рукой одному из охранников.

— Их земли лежат к востоку. Границы не менялись со времен катастрофы, в этом вопросе русские придерживаются политики невмешательства и никогда не зарятся на чужое, что, на мой взгляд, выгодно отличает их от азиатов.

— Вы расист, Келли? — прищурился Фридман. Боковая дверь вездехода с шипением скользнула вдоль борта, открывая проход в тесный салон с несколькими креслами, явно демонтированными с пассажирского челнока.

— Я реалист, — в тон ему ответил Марк.

— Наверное, я плохо разбираюсь в людях, — с непонятной досадой буркнул Дитрих, усаживаясь в кресло. — На мой взгляд, здесь, на Марсе, идет жесткая конкуренция…

Келли остановил его протестующим жестом:

— Фридман, вы должны понять: Марс — это не полигон, не свалка и не элитный поселок. Мы на планете. Здесь все прихотливо перемешано — чудесные ландшафты соседствуют с мертвыми равнинами, элитные коттеджи с трущобами временных бараков, и людей здесь принято разделять не по расовой принадлежности, а но их делам.

Дитрих внимательно выслушал Келли и покачал головой:

— Не понимаю, как это возможно.

— Нас, по сравнению с земным муравейником, еще очень мало…

— Кого вы имеете в виду?

— Марсиан, — лаконично ответил Марк, но тут же развернуто пояснил: Коренных жителей — колонии, кто родился тут или проживает на постоянной основе. Таких вы насчитаете тысяч десять, не более. Остальные — временщики, люди, у которых контракт на год или два. О них я не сужу.

— Странный подход. И вообще, откуда такие цифры? Мне казалось, что только в секторе освоения Новой Азии проживают от тридцати до сорока тысяч человек.

— Верно. Но марсиан там всего несколько сот. Остальные — это наемные рабочие, их привозят транспортные корабли, те самые, что доставляют на орбитальные заводы Земли обогащенную марсианскую руду.

Фридман удивленно посмотрел на Келли.

— Странная арифметика… — недоуменно произнес он. — По вашим словам выходит, что сектор новоазиатов какая-то черная дыра…

Келли пожал плечами:

— Называйте как хотите. Одно я знаю наверняка — концерн широко использует примитивный ручной труд и нисколько не дорожит рабочей силой. Люди мрут, как в Средние века, а их руководству, похоже, наплевать на это. Ни для кого не секрет, что на Земле существует проблема перенаселения, и они легко черпают человеческие ресурсы, загребая их со «дна» своих мегаполисов. Доставка на Марс осуществляется варварским способом — в трюмах грузовых кораблей, где «поселенцы» вынуждены проводить по нескольку месяцев в условиях тесноты, антисанитарии и низкой гравитации. Могу вас уверить — не все доживают до окончания перелета.

Дитрих только покачал головой.