Кирилл Якимец - Отряд "Омега"

Только войдя в офис, Феодосий Комнин сразу же открыл все окна. Сначала он хотел иметь офис с видом на храм Святой Софии, но скоро понял, что лицезрение парусников, набитых богатыми хлыщами и их девками, окупается свежайшим босфорским воздухом.

Разумеется, Третий стратиг константинопольского управления Тайной Службы Византийской Империи мог потребовать офис в любой точке Константинополя — хоть у Императора в спальне. Просто Филон, штатный философ управления, сказал, что Комнину с его астмой необходим офис именно на набережной — чистый воздух и покой будут способствовать более плодотворной работе.

Насчет воздуха философ оказался прав. А покой… Какой, к дьяволу, покой, когда кругом такое творится? Хлыщам на парусниках, конечно, все едино — хоть «призраки», хоть Конфедерация, хоть есть Император, хоть нет его. Беда в том, что Императору тоже все едино, лишь бы доченька любимая была, с одной стороны, здорова, а с другой стороны, его не подсидела. У силовых министров заботы такого же уровня — подсидеть друг друга, а то и просто нагадить без причины. Вечная мышиная возня. Хуже, когда возня начинается в других сферах — в сферах реальной власти.

Комнин усмехнулся в свою массивную надушенную бороду, когда вспомнил, как пятеро почтенных старцев спешно покидали тайное место собраний под новгородской аптекой. До чего же Кротов любит всякие аттракционы! Сначала был спуск на скоростном лифте глубоко под землю, потом бешеные виражи в тесном вагончике монорельса, наконец — индивидуальная космическая шахта где-то под Валдаем. Усадив четверых старцев в военный катер с османскими опознавательными знаками, Кротов откланялся: ему еще предстояла беседа с негром-опричником.

Перед тем, как покинуть комнату с пентаграммой, Кротов показал старцам этого негра на экране монитора. Комнин остался доволен своей интуицией — он с самого начала распознал в черном великане соглядатая. Кротов утверждал, что это не простой соглядатай и даже не простой опричный тысяцкий. Что ж, пусть пока сам с ним разбирается. А стратигу Тайной Службы прийдется в ближайшее время заниматься делами Службы и Империи, оставшихся без руководства.

Итак, первый звонок — Первому стратигу. На экране появилось осунувшееся лицо Феофана Рюрика. Первый стратиг Тайной Службы итак не мог похвастать здоровьем, а скорбь по брату его окончательно доконала. Комнин испугался даже, что в таком состоянии Первый не сможет говорить о делах.

— А, Феодосий, — протянул Первый, — где тебя носило, толстый?

"Обозвал толстым, — отметил Комнин, — значит, о делах говорить сможет."

— Здравствуй, Феофан. Один Иисус знает, как я скорблю вместе с тобой.

— И один сатана знает, почему, — ответил Первый, — ты ведь никогда не любил Мануила.

— В данном случае это абсолютно не важно. Во-первых, я люблю тебя. А во-вторых, мне очень неловко, но я звоню по делу. Вот по этому самому делу и звоню. Как бы я ни относился к Мануилу, но он был отличным Протосевастом. И как бы нежно я ни относился к Константину, но Император из него — дерьмо. Кто, по-твоему, заменит Мануила?

— Кто, кто мне заменит Мануила?.. — горестно пробормотал Феофан.

— Тебе — никто. А Империи?

— А Империи — я.

Это было сказано очень просто. Очень спокойно. Значит, либо Феофан рехнулся от горя, либо…

— Но ведь Мистагог Службы погиб вместе с Протосевастом и Ольгой, — осторожно начал Комнин, — кто сейчас исполняет обязанности Мистагога? Ты?

— Я.

— Тогда получается конфликт с Четвертым пунктом решениея Киевского Собора. Ты пойми, я не крючкотворствую. Я просто в недоумении. Четвертый пункт был результатом обычных дворцовых разборок. Да. Но нам ли не знать, насколько он на самом деле важен? Вся реальная власть не должна быть в одних руках. Иначе… Да что я тебе-то лекцию читаю?!

Комнин заметил, что перешел на крик, и поспешно извинился. Но Феофан, конечно, ждал такой реакции и не обиделся. Он улыбнулся одним уголком тонких губ.

— Война, Феодосий. Ты не знал? Сам прикинь. Возьми статистику по так называемым «призракам» — и прикинь. Ты там где-то бегал, стратиги всеимперского управления ублажают плоть в термах Олимполиса, Второй стратиг константинопольского управления пьет третью неделю — от него любовница ушла. А вкалываю за всех. В общем, «призраки» — работа конфедератов.

У Комнина отвалилась челюсть. Борода потеряла форму. Опустились плечи. Воздух Босфора показался спертым.

— Нет!..

— Да, — еле слышно ответил Первый, продолжая улыбаться, — и я уже принял некоторые меры. Не бойся, никаких официальных нот. Юридически войны нет, и чем дольше не будет, тем лучше. Но и власть юридически тоже не у одного меня. Ты в курсе, что Ольга жива?

Жива! Принцесса жива! Комнин выпрямился, разгладил бороду пятерней. Ольга, конечно, сумасшедшая. Но возможно, Византии сейчас нужна именно сумасшедшая правительница. Правда, не сию минуту, а через пару лет.

— Она что, убежала от "призраков"?

— Да, Феодосий. Она вообще любит повоевать.

Комнин понял, что имел в виду Первый. Ольга, разумеется, поддержит все агрессивные начинания реального главы Тайной Службы. Если успеет. Комнин про себя усмехнулся. Но внешне продолжал сохранять обескураженный вид.

— Значит, она может многое порассказать.

— Да. Загляни в бытовую сеть. Принцесса отправила пару писем подружкам. Загляни в правительственную сеть, там есть письмо принцессы папочке. И ответ Императора. Обхихикаешься. Загляни еще в армейскую сеть…

Внутри у Комнина снова все упало от страшного подозрения.

— А как я загляну? Ты мне ордер дашь?

Ответ Феофана заставил Третьего стратига замереть. Воздух Босфора из спертого стал каменным. Белые паруса за окном окрасились черным.

— Я распорядился объединить сети. Наша, армейская, полицейская, правительственная и бытовая. Под моим контролем. Не понимаю, почему ты делаешь круглые глаза. Независимо от моих планов, этот шаг был бы в любом случае необходим.

Все верно, думал Комнин. Все верно. Ведь Феофан не обратил внимания на мелкое сообщение о неудавшейся атаке «призраков» на "Олег Первый". Даймониум, невидимый дух интуиции, подсказывал Комнину, что нападение на станцию, на самом-то деле, было удачным.

Комнин рефлекторно ощупал свой затылок. Металл под рукой, металл, всегда напоминавший Третьему стратигу о его могуществе, о возможности мысленно отдавать распоряжения подчиненным и по одной мысленной команде получать самую свежую информацию — этот металл теперь стал знаком чего-то зловещего, непонятного, нашедшего дорогу прямо в его, Феодосия Комнина, мозг. И в мозг всего руководства Тайной Службы. Хорошо Первому: он-то считает, что воюет с Конфедерацией.