Сергей Рощин - Верная возможность

- О-о-о, - протянул он. Да, но...

- Дуй туда с фотоаппаратом. Извести ментовку, но так, чтобы приехать чуть раньше и успеть все щелкнуть.

- Меня там не пришьют? - поинтересовался он.

- Не думаю, - ответил я.

- Про боеголовки слышал? - задал он вопрос. - Сегодня будет экстренный дневной выпуск.

- Все слышал. Думаю, боеголовкам в нем все-таки придется потесниться, - я повесил трубку.

К пикету "зеленых" уже подъехала милицейская машина. Я не торопясь прошагал к "своей" иномарке и сел в нее. Милиционеры, занятые разговорами с пикетчиками, не обратили на меня ни малейшего внимания.

Как я ни старался, догнать Леночку мне так и не удалось. Ехать же с превышением скорости я не хотел, из опасения быть остановленным автоинспекцией. Перед выездом на главную улицу города - проспект Победы навстречу мне попался несущийся на всех парах "Москвич" Потайчука.

Через пять минут после этого я уже переезжал по мосту на западный берег, а еще через пять - заворачивал во двор светкиного дома. Машину я подогнал прямо под ее балкон и сразу же выскочил и забрался на крышу кабины. Краем глаза при этом я успел заметить метнувшуюся в подъезд фигуру.

Зацепившись руками за прутья решетки балкона второго этажа, я подтянулся и взобрался туда. Когда-то несколько раз я уже преодолевал этот путь, только в обратном направлении. В том, что Светлана в прошлом году приняла статус разведенки, была ведь и моя заслуга. Но не только моя, конечно.

Следующий пролет я преодолел тем же способом, только встав уже на перила. Балконная дверь как и утром, когда меня увозили, была открыта. Я ворвался в комнату и сразу же увидел Костю. Он рылся в шкафчике рядом с кроватью, стоя ко мне боком, но, услышав шум, повернулся.

В этот момент затрезвонили у входной двери. Не раздумывая, я одним прыжком преодолел отделявшее меня от бандита расстояние и с ходу ударил его правой ногой в грудь. Он пошатнулся и потянулся рукой под куртку - за пистолетом. Я тут же врезал ему снизу в челюсть левой рукой. Он повалился на край кровати, но тут же скатился с нее на пол. Я прыгнул ему на живот. Пока он хватал ртом воздух, я успел схватить его за волосы, перевернуть и несколько раз ударить лицом об пол. Костя затих.

Сразу же после этого я помчался в коридор и, рывком открыв дверь, ударил стоявшего за ней левой ногой в пах. "Химик" выронил свой дурацкий пистолет и присел на корточки, схватившись за больное место руками.

- Нет реакции, сопляк, не хватайся за пушку, - пробурчал я и за воротник втащил его в квартиру.

Подобрав пистолет и захлопнув дверь, я втолкнул малолетнего правонарушителя в комнату, поставил на колени и обработал его голову левой ногой. Я искренне надеялся, что после этой тонко проведенной мною воспитательной работы, учителя из спецшколы для умственно отсталых из чувства жалости будут до конца жизни ставить мальчику только высший балл.

После этого я поискал глазами Светку. Она сидела на кровати, вжавшись в угол и подтянув колени к подбородку. Глаза ее были полны слез. Я подсел к ней и, крепко обняв, прижал ее голову к своей груди. Она всхлипывала.

- Ну успокойся, все уже кончилось, - я пригладил ее волосы. - Все, больше сюда никто не придет, это я тебе обещаю.

- Сволочь, - сквозь слезы прошептала молодая женщина. - Он меня... она зарыдала.

- За это он еще заплатит по отдельному счету, - я тоже прошептал это.

Светлана успокоилась через полчаса. Относительно, конечно. Успокоиться после такого очень сложно. Однако, узнав, что мне требуется ее помощь, она все-таки постаралась взять себя в руки.

Из ее рассказа я узнал, что приехавшего в восемь Петю ей пришлось отослать под предлогом того, что она заболела. Костя все это время вел себя отвратительно и постоянно пугал ее рассказами о том, что с ней сделает его хозяин, после того, как то же самое проделает со мной, и что его, Костины, действия покажутся ей тогда просто райским наслаждением.

Я поручил ей доставить кассету в редакцию. На диктофон, к счастью, Костя не позарился, и он так и лежал себе спокойненько на тумбочке, целый и невредимый, дожидаясь моего прихода.

Я сунул его в карман пиджака. Это была единственная вещь, которую я не успел положить в подаренный мне подругой старый костюм еще перед тем, как улечься в постель, поскольку использовал его для диктовки. Новую кассету для аппарата я одолжил у своей гостеприимной хозяйки.

Приведя себя в порядок, Светка отправилась выполнять мое поручение.

Я же решил заняться Костей. К этому времени он уже начал приходить в себя. Я перевернул его на спину, заклеил ему рот пластырем и произнес приветственную речь.

- Знаешь, кого я больше всего на свете ненавижу? Мужиков, которые берут женщин силой. Потому что это - не мужики.

Я расправил его ноги так, чтобы предметы, находящиеся между ними, смотрели прямо на ножку стола, стоявшего в комнате. После этого я стал методично катать бандита по полу туда-сюда, до полной фиксации его тела в одну из сторон этой самой ножкой. С каждым таким катком его сопротивление ослабевало.

Дядя Вася называл это упражнение "американские горки", потому что, как он утверждал, упражняемый испытывает те же ощущения, что и при катании на этом аттракционе, только во сто крат более сильные.

Буквально через минуту моего клиента, судя по всему, укатало, так как глаза его остекленели, и он перестал подавать какие-либо признаки жизни.

- Это к вопросу о безголовых кастратах и последней встрече с женщиной, - заметил я в никуда.

Если вы не согласны со моими поступками, и вы - женщина, то это означает, что вас никогда не насиловали. И дай вам Бог!

Если вы не согласны со моими поступками, и вы - мужчина, то это означает, что вы - или размазня, или подонок. В обоих случаях мне на ваше мнение глубоко наплевать.

Связав пленников и положив их под стол, я помылся и принялся за привезенные газеты.

Начал я с нашего заклятого конкурента - "Городских новостей". На первой странице красовалась моя фотография в военной форме. Где они ее раздобыли, я не имел никакого понятия. Скорее всего, у какой-нибудь подружки студенческих лет. Подпись под снимком гласила: "Бывший спецназовец на тропе войны".

Я вздохнул. Сам виноват - не хрен было при фотографировании вкручивать в петлицы эмблемы ВДВ. Но что было делать: труба с вентилем не очень-то украшает мужчину в глазах женщины.

Вся вторая страница была отдана отчету о вчерашних событиях. Отчет этот был написан некой Еленой Галкиной. Нашкрябан он был суконным языком, без малейших проблесков таланта, и полностью базировался на милицейской версии. Мой побег был описан следующим образом:

"...Мы схватились не на жизнь, а на смерть, - с трудом сказал мне майор Овчинников, когда его, лежащего на носилках, укладывали в скорую. Но я, в силу гуманности нашей профессии, не мог использовать всех тех страшных приемов, которые были допустимы с его стороны... Жестокий, опьяненный наркотиком профессиональный убийца сбежал... Но от лица всей милиции заявляю: мы поймаем его! Поймаем, чего бы нам это не стоило...