Роман Глушков - Клетка без выхода

Та же ситуация раз от разу повторялась и перед дверьми других библиотек. Видимо, для их посещения Проповедник рожей не вышел. Обидно — не то слово. Меня до сих пор терзало любопытство, кто же ходил в эти практически единственные культурные заведения в Терра Нубладо и за какие заслуги выдавались ключи от них. Даже живущие по соседству с библиотеками горожане затруднялись ответить на этот вопрос…

Фуэртэ Транквило миновали вечером. Инод решил не останавливаться на ночлег в городе, под защитой мерсенариев местного диктатора Фило. Предприимчивый капитан решил, что мое присутствие на ланче позволяет ему сэкономить на охране и аренде причала, и потому необходимость ночевать в городе автоматически отпадала. Я догадывался, что, когда маэстро Гвидо обсуждал с Инодом условия моей поездки, негоциант недолго торговался. Риск путешествия с Проповедником по пиратским территориям компенсировался минимальными издержками и бесплатной охраной. Оставив за кормой пристань фуэртэ Транквило, мы последовали дальше. Мерсенарий, выскочивший на причал при нашем появлении, провожал нас недоуменным взглядом. Похоже, после спада темпа речных перевозок здесь радовались каждому, кто пришвартовывался у пристани.

Инод выбрал для ночной стоянки узкую песчаную заводь севернее города, но, испугавшись посадить «Гольмсток» на мель, бросил якорь, не приближаясь к берегу. Кто желал, мог оставаться в ланче, но все предпочли ночевать на суше, даже несмотря на то, что до нее пришлось добираться вплавь. На «Гольмстоке» остался только вахтенный. Инод и остальные побросали провизию и одеяла в легкий одноместный ялик, а сами прямо в одежде попрыгали за борт и поплыли к берегу. Прихватив «Экзекутор», я последовал примеру команды. Страсть как не тянуло сигать в холодную воду, однако пребывание на шаткой палубе успело мне за день порядком осточертеть. Такой сухопутной крысе, как я, было неуютно пребывать долгое время в неестественной среде.

Одна из странностей, к каким я до сих пор не привык в Терра Нубладо, — это купание. Быстро высыхающая одежда перестала удивлять меня в первые же дни, но купание… Сложно описать ощущения, что испытывал я, плывя к берегу. Воды Пуресы не выталкивали мое тело на поверхность — очутившись за бортом, я словно обрел невесомость и не поплыл, а полетел. Ныряние вообще не требовало усилий — погружение и всплытие давались мне с одинаковой легкостью. Сопротивление воды отсутствовало напрочь, но тем не менее скорость моего плавания напрямую зависела от энергичности гребков и речного течения. Голова шла кругом от подобной алогичности. На вид и на вкус вроде бы обычная вода, разве что чересчур пресная. А как окунешься с головой, начинаются форменные чудеса. Зато какое удобство, если вдруг надумаю утопиться. И камень искать не надо — просто доплыву до дна, улягусь на мягких водорослях, да вдохну полной грудью. Любопытно, удастся ли таким образом провести Баланс, или он успеет бросить мне спасательный круг в виде очередного приступа амнезии?..

Через полчаса на пляже уже пылал костер, а один из гребцов, расставив над огнем треногу, усердно помешивал в котле что-то густое и сдобренное ароматными пряностями. Инод попытался зазвать меня в компанию, но я отказался. За угощением непременно последуют нежелательные расспросы, на которые мне в качестве благодарности волей-неволей придется отвечать. Да и судя по выражению лиц помощников Инода, им не слишком хотелось хлебать из одного котла с Проповедником. Вежливо поблагодарив за приглашение, я сказал, что сыт, после чего удалился от речников и расположился у выхода из заводи — там, где река просматривалась вплоть до границы тумана. Пусть лучше Инод упрекает меня в нелюдимости, чем в халатном отношении к служебным обязанностям. Проповедник не отдыхал — он продолжал нести службу.

Слушая долетавшие от костра разговоры, сдержанный смех и незлобивые перебранки, я постарался вздремнуть — появись на реке подозрительная ланча, скучающий на палубе «Гольмстока» вахтенный обязательно засечет ее. Несомненно, когда речники заснут, он тоже захрапит вместе с остальными — я заметил, что хитрец уже втихаря свил себе уютное гнездышко на канатной бухте — чует, что Инод поленится плыть к нему среди ночи с проверкой! А пока вахтенный маячил на глазах у капитана и поглядывал на реку, я имел право расслабиться. Мне удалось покемарить вполглаза еще в пути, теперь предстояло добавить к дневному сну ровно столько, чтобы грядущей ночью бодрствование не пришлось для меня в тягость.

Первыми угомонились гребцы. Словно по команде, они единодушно поднялись на ноги, отошли от костра и отправились спать. Оседлые всегда и везде старалась придерживаться пусть символического, но распорядка. Подобный консервативный уклад жизни проявлялся у них во всем, поэтому наемные работники из них выходили просто идеальные: дисциплинированные, покладистые и непривередливые. А вот в качестве вояк оседлые выглядели не слишком впечатляюще, хотя когда диктаторы рекрутировали их на войну, они маршировали в бой безропотно. К сожалению, кроме героического фатализма, другими воинскими достоинствами оседлые похвастаться не могли. Рядовой мерсенарий-скиталец стоил в бою полудюжины оседлых рекрутов, а для бойцов вроде Квинта они и вовсе были не противники. На труде оседлых зиждилась экономика Терра Нубладо, а политические игры были всецело отданы на откуп скитальцам. Силы Баланса считали, что так справедливо, и я не видел повода не соглашаться с ними.

Инод еще какое-то время поточил лясы с помощниками, после чего уснули и они. В полудреме я уловил, что беседа у костра стихла, и усилием воли прогнал остатки сна. Настала моя очередь бодрствовать. Впереди ожидалась беспокойная ночь — где-то по реке рыскала на своем катамаране шайка Твердолобого Либро. Если Гвидо снабдил меня достоверной информацией, темнота не являлась для Твердолобого преградой, а следовательно, он мог легко захватить нас врасплох. Мы были не настолько гостеприимны, чтобы дозволить одержимому пирату хозяйничать на нашей ланче. В Терра Нубладо не принято приходить в гости без приглашения, а тем более приходить по ночам. Кто забывал эту старую традицию, тому напоминали о ней в убедительной форме. Проповедник обязан был предъявить Твердолобому последний решительный довод в том, что Либро зарвался. Сам одержимый этого, к сожалению, не понимал…

Благодаря туманному горизонту рассветы и закаты в Терра Нубладо не выглядят столь впечатляюще, как, например, на Лазурном побережье Средиземного моря. Вечером солнце растворяет свой багровый диск в тумане, а утром просто выныривает из белой пелены с противоположной стороны света. Обычно я глядел на эти каждодневные природные явления равнодушно, но сегодня рассвет пробудил во мне радость. Прежде всего он известил нас о том, что ночь прошла спокойно, а днем любые неприятные сюрпризы воспринимаются уже не так болезненно. По крайней мере, к визиту негодяев это относится.