Олег Синицын - Двадцать пятый час

Человек и сам может не знать предназначенной ему цели. В этом случае целью может явиться не предмет его трудов, а просто что-то увиденное, которое в корне важно для познании мира, и которое должно быть передано людям, как огонь Прометея. Для себя Сергей Петров поднимал планки очень высоко, но то, что он уже увидел, могло перекрыть сразу цели людей мира целого поколения. Алкирия была, конечно, открытием, но без того, что он увидел сейчас, она являлась всего лишь цветком без лепестков, книгой с чистыми страницами, двигателем без механизмов...

С горы рубинов открывался вид на огромный античный зал, в центре которого располагался бассейн без воды. Пол зала находился гораздо ниже входа в храм, поэтому Петров видел то, что творится на дне бассейна. Фактически дна не было видно, вместо него - ослепляюще-белое сияние. Из этого сияния поднимались сотни и сотни мертвых тел. Тела людей черного, коричневого, красного, желтого, белого цвета кожи, в разных позах - одни, которые умерли собственной смертью, поступали со сложенными на груди руками, с иконками на груди, с вытянутыми руками вдоль тела, с похоронными венками; другие - жертвы насильственной смерти, несчастных случаев, катастроф - с недостающими конечностями, разорванными пулями телами, обезображенным лицом. Люди принявшие смерть в любых её формах со всех концов Земли, но непременно все в горизонтальном положении и лежа на спине. Медленно они поднимались из белого сияния бассейна. Это были "физические воплощения душ", как оценил их Светличный, но это были копии человеческих тел, выполненные в момент смерти. Это был траурный, но в то же время величественный прием мертвых в царство Алкирии. Единственное чудесное явление, которое не опоганили иродаки.

- Боже, - вырвалось у Петрова.

Он спустился вниз, к бассейну. От сияния из бассейна и от всего этого парада мертвых исходил чудесный запах фиалок и роз. Даже самые изувеченные тела, казалось, нашли в этом свете свой мир и покой. Но когда Сергей Петров прошел далее, он понял, что на этом радость загробной жизни заканчивается.

Колонна плывущих тел за бассейном опускалась к выстроенным рядами странным механизмам. Черные, покрытые грязью и коричневым маслом механические конечности, щупы, зажимы, огромные клешни, приводимые в движение закопченными шестернями, кожаные ремни приводов, гидравлические пресса, пружины - они принимали поток мертвых рядами, словно конвейер на комбинате по переработке мяса. Зажимами защемлялись какие-либо конечности руки или ноги, иногда, если конечности отсутствовали, голову или часть тела. Огромными бритвами срезалась одежда или её остатки. Бритвы не заботились об аккуратности, поэтому на мертвых телах оставались длинные порезы. От того, что происходило дальше, Сергея едва не стошнило. Мертвые податливые тела сжимались прессами - ноги, руки, туловище, голова - на каждый орган имелся свой определенный пресс, имеющий специальную форму. Страшные хрусты костей разносились по залу, добавляющиеся к ним скрипы механизмов усиливались отличной акустикой и служили для поднимающихся из бассейна тел сопроводительной музыкой.

Под механизмами проходили движущиеся конвейеры. Пресса выдавливали из тел кровь, и когда кровь падала вниз (Петров видел это) в воздухе она начинала приобретать прозрачность, затем она кристаллизовалась, принимала форму и на конвейер падал рубин. Настоящий сверкающий рубин. Миллионы рубинов самых разных оттенков красного уносились конвейерами и сваливались здесь же в зале.

- Рубины - это кровь мертвых, - отрешенно произнес Сергей.

Эти механизмы, несомненно, были сконструированы иродаками... или мертвыми, руководимыми иродаками. Иродаки захватили страну мертвых, так сказал Валера, и испоганили её. Превратили радостное пребывание в загробном мире в унылое заточение. А ещё мертвые - корм для иродаков.

- Рая нет, - сказал Петров сам себе. - Ад победил рай и воцарился в загробной жизни! Я не верующий, но не поверить собственным глазам я не могу.

- Недолго тебе осталось смотреть собственными глазами, будешь смотреть на мир пустыми глазницами мертвого, - раздался голос Валеры у Петрова за спиной, и не успел Сергей среагировать, как мощный удар обрушился на его затылок. Ноги подкосились, и Петров рухнул на мраморный пол. В голове все путалось, но чудом он остался в сознании, и чудом его очки остались на глазах.

Сделав два шага, над ним навис Валера с дубиной в руках, больше похожий на маньяка. Конец дубины был вымазан кровью. "Неужели это моя кровь?" - подумал Сергей. Он мотнул головой и почувствовал, что затылок скользит по мрамору в чем-то влажном.

- Действительно, кровь моя, - пробормотал он.

- В этом нет сомнений, - победно произнес Валера. - Я думаю, что скоро твоя кровь займет соответствующее место в этих нагромождениях рубинов. Вскоре я их продам и буду самым богатым человеком на земле.

- Иродаки не дадут тебе!

- Ха! Я с ними договорился. Я пущу их на Землю, в мир живых, чтобы они немного покушали. За это они отдадут мне все рубины. Я превращу их в миллиарды, и, заметь, не рублей! Долларов!

- Неужели ты не понимаешь! - Каждое слово отдавалось в голове ударами молотка. - Они сделают с Землей то же самое, что сделали с Алкирией, захватив её. На пустой Земле эти рубины будут пользоваться спросом так же, как они пользуются спросом здесь!

- Это все побасенки, - Валера поднял дубину для удара, но затем передумал, опустил дубину и продолжил, - видел бы ты, как я размазал троих иродаков по этой поганой земле. А ведь у меня был всего один гранатомет и четыре патрона к нему. Они не посмеют высунуть нос, армейцы разнесут их на тысячу кусочков. Иродаки будут жить где-нибудь в Гренландии и тихо питаться эскимосами.

- Как ты перевезешь их в Гренландию?

- Что? Говори громче, после дискотеки с музыкой взрывов в той пещере, я стал плохо слышать.

- Я говорю, как ты перевезешь их в Гренландию! - с усилием выдавил из себя Сергей.

- Найму корабль. С такими деньжищами я могу сделать что угодно. Валера наклонился к Петрову. Глаза его сумасшедше блестели. - Ты понимаешь - что мне угодно!

Петров понимал, что если сейчас он не предпримет что-нибудь, он действительно присоединится к этим трупам у него за спиной, которые машины иродаков превращали в мумии. Он начал медленно отползать от Валеры.

- Ты молодец, Петров, что пришел за мной в Алкирию, - продолжал говорить Валера, отсутствующим взглядом наблюдая за работой механизмов. Сам я отсюда не смог бы выбраться, а ты завел часы. Двоим знать об Алкирии совершенно не обязательно, тем более делить её богатства. Но, тем не менее, спасибо, что завел часы. Ты как лучший друг спас меня, но извини, все равно ты толстый и в очках. Ты некрасивый и девки тебя не любят, так зачем тебе жить. Жить буду я, умный и красивый. Ты как глиняная форма для выплавки, её приходится потом разбивать, чтобы достать получившуюся вещь. Я - вещь, ты глиняная форма. Кстати! Время то идет, а мне ещё нужно вернуться домой с подарками! Да и иродаки там, наверное, меня ждут. Так что ты всех задерживаешь.