Борис Руденко - Чистая планета

Примерно через полчаса пути я почувствовал легкое головокружение – результат воздействия растворенных в воздухе паров синильной кислоты. Я был готов к подобному ощущению. Все пройдет, когда мой организм полностью настроится на местную биосферу.

Лес поредел, почва понизилась; срезая дорогу, я шагнул в небольшое озерцо, или же большую лужу. Посреди омута взбурлила вода. Толстая веретенообразная тварь метнулась ко мне, раскрыв пасть, полную треугольных зубов. Я подхватил ее под нижнюю челюсть в тот момент, когда она готовилась вцепиться мне в колено, подбросил в воздух и разорвал пополам. Нежное, сочное мясо хищной амфибии истекало розовым соком. Я почувствовал голод и вспомнил, что не ел уже почти сутки. Устроившись на толстом древесном корне, я с аппетитом перекусил. Эти амфибии, похожие на огромных зубастых головастиков, хороши и в сыром виде.

За моей спиной раздались шлепки тяжелых шагов. На запах свежей крови шел какой-то местный хищник. Я небрежно взглянул в его сторону: массивный плоский череп, торчащие из пасти крючковатые клыки и широкие перепончатые лапы. Свирепое, но довольно неуклюжее создание. Кажется, мы называли его барсуком. Он остановился, глухо взвыл, воинственно отшвырнул грязь задними лапами, однако напасть не решился. Очень правильно сделал. Я не чувствовал по отношению к этому существу ни вражды, ни боязни и просто швырнул ему хвостовую часть амфибии. Он поймал подачку на лету и жадно зачавкал. Сглотнул, облизнул тонкие губы раздвоенным языком и уселся ждать добавки.

Однако смеркалось быстрее, чем я ожидал. Мне следовало торопиться. Я поднялся и бросил барсуку остатки головастика, которые он сожрал столь же молниеносно. А когда понял, что дармовой еды больше не будет, то обиделся и задумал попробовать на вкус меня. Убивать глупую, неблагодарную тварь мне не хотелось. Я просто уклонился от неуклюжего броска и треснул барсука головой о ствол дерева. Он припал на передние лапы, принялся трясти башкой и шумно отдуваться, а я пошел своей дорогой.

Местность постепенно повышалась, воды становилось все меньше. Пространство меж древесных стволов заполнил низкий кустарник, пробитый звериными тропами, и я смог перейти на бег. Шестилапая кошка с когтями-кинжалами и пупырчатой жабьей кожей, едва прикрытой шерстью, попыталась броситься мне на спину с дерева, когда я уже выходил на открытое пространство перед Базой. Я услышал алчное сопение над головой, нырнул в сторону и ударом кулака сломал ей позвоночник.

Темнело. Когда я вышел к базальтовому острову в болоте, на котором была построена База, огромный сегмент тускловатого красного светила быстро сокращался в размерах, утопая за линией горизонта. Окна Базы светили мирным желтоватым светом, обещая отдых и безопасность, но я не торопился. Прежде следует убедиться, что меня не ждут здесь никакие неприятные сюрпризы. База не ответила на аварийный сигнал – но кто сказал, что она необитаема?

Я осторожно двинулся вокруг комплекса по периметру острова и немедленно сделал первое открытие. На посадочной решетке Базы находились два челнока. Один из них, судя по всему, стоял здесь достаточно давно, его борта кое-где успели оплести побеги вьющихся растений. Другой прибыл совсем недавно: я заметил слабое колыхание потоков нагретого воздуха, поднимающегося от двигательной установки. Вслед за первым открытием последовало второе, и оно меня одновременно озадачило и насмешило: вход на Базу охранялся снаружи. Два здоровенных, вооруженных до зубов мужика, закованные в неуклюжие изолирующие скафандры, скрытно расположились в кустарнике перед входным тамбуром. То есть это им казалось, что они надежно замаскировались. Я обнаружил их по характерному легкому похлопыванию выпускных клапанов дыхательных устройств, а потом увидел засаду и остановился в нескольких шагах от границы сектора их обзора.

Зачем это? Никакое животное не могло проникнуть внутрь Базы. Значит, эта наружная охрана, если только она не играла роль почетного караула, была выставлена отнюдь не для защиты от местного зверья. Некоторое время я размышлял, как поступить. Кто бы ни находился сейчас на Базе, необходимо с ними познакомиться. Желательно до того, как они меня обнаружат.

Я знал Базу лучше неизвестных гостей. Внутрь можно было попасть через ангар с техникой, пару аварийных люков, а также через несколько чрезвычайно неудобных для передвижения инженерных ходов, о существовании которых могло быть известно лишь тем, кто ими пользовался. Но с неудобствами придется смириться. Отыскав один из них, я поднял тяжелую крышку и, продравшись сквозь защитную мембрану, скользнул в узкий колодец, на ходу вспоминая, куда он меня приведет. Память не подвела. Преодолев на четвереньках несколько десятков метров, я уперся в решетку, за которой открывался реакторный зал. Здесь никого не было, но все же я не позволил выломанной решетке грохнуться об пол и остановил ее падение, после чего аккуратно прислонил тяжелое железо к стенке.

Дверь, ведущая из зала в другие помещения Базы, к счастью, оказалась не заблокирована – иначе мне бы вновь пришлось ползти по лазам коммуникаций. Я бесшумно двинулся по коридору к жилому сектору и очень скоро услышал впереди разговор, который мне не понравился. Собственно, это был не разговор, а допрос. Двое попеременно орали, а третий изредка отвечал им, после чего раздавались звуки ударов. В качестве комнаты для допросов использовалось небольшое складское помещение, куда я без дальнейшей разведки просто ворвался, едва не сорвав с петель дверь.

Двое с короткими дубинками в руках стояли спиной ко мне, третий – Алекс Норкофф – был подвешен за руки к трубе под потолком. Крестные отцы Синдиката предполагали, что десантник представляет определенную опасность, и наверняка послали сюда лучших своих бойцов. Однако всего они знать не могли. Нас готовили вовсе не для сражений с людьми. Точнее, вовсе не с людьми, поэтому боевые качества десантников не афишировались. И все же наши мышцы, рефлексы были вчетверо совершеннее, чем у обычного человека. Конечно, любого из нас можно победить многократным перевесом сил или захватить врасплох. Видимо, это с Алексом и произошло. Но в настоящую секунду ситуация была прямо противоположной. Двое с дубинками только начали оборачиваться на шум распахнутой двери, когда я уже стоял за их спинами. Они ничего не успели. Я схватил их за шеи, ударил друг о друга головами и отшвырнул обмякшие тела в угол.

Висевший на импровизированной дыбе человек издал хриплый смешок.

– Ты немного задержался, Людвиг, – выдохнул Алекс.

Лицо его было покрыто свежими синяками и ссадинами, но серьезных травм я не обнаружил. То ли его щадили, то ли еще не разогрелись. Перерезав веревку, я осторожно опустил Алекса на пол.