Аскольд Шейкин - Тайна всех тайн

- Вы, может, боитесь вместе со станцией упасть на Солнце? Но мы успеем благополучно уйти.

- Все движется и, значит, куда-нибудь падает. Даже когда мы стоим на месте, то все равно падаем, - сказал Кирилл Петрович и взглянул на глазок ОЦУТа: цвет его был совсем уже темно-желтый.

"Да врут все эти ОЦУТы, - проговорил он про себя. - Я только что отдыхал. Я давно не чувствовал себя так хорошо".

- Конечно, иной прибор в сотни раз больше любого осмотра говорит, - сказал Пуримов. - Прибор прибору рознь...

"Волга впадает в Каспийское море... Лошади едят овес и сено, - думал Кирилл Петрович. - Вот оно где - рутина. И понятно, откуда она: от незнания, от бесконечного откладывания "на потом" всякого самовоспитания, требующего повседневных усилий: завтра начну как следует все изучать, с понедельника, с четверга, с пятницы перестану попусту терять время... Лишь бы не сегодня, а завтра!.. На Восемнадцатую мы полетим, но только для того, чтобы выдать Звездному совету формулировку: "Осмотром на месте установлено". А ответ держать там придется, и надо, чтобы разбор перипетий не затягивался, иначе я просто физически не успею довести проект до конца".

И он с раздражением покосился на глазок ОЦУТа.

Кирилл Петрович был прав.

Когда "Юг" достиг Восемнадцатой автоматической станции и вдвинулся в ангарное отверстие у ее северного полюса; когда сработали поля автоматики безопасности и корабль и станция намертво слились, так что Кирилл Петрович и Пуримов могли выйти в отсеки станции, не надевая скафандров, в показаниях приборов операторской ничто не изменилось.

Но они вышли из корабля. Выход открылся прямо в полуторакилометровый коридор приборного отсека станции. Стены, пол и потолок его были из феррилитовых управляющих блоков. Только белые разграничительные линии да цифры монтажной маркировки оживляли однообразные серо-стальные поверхности.

Пуримов принялся деловито шагать взад-вперед по коридору, останавливаясь у разграничительных линий и пристально вглядываясь в них.

Смотреть на это Кириллу Петровичу было в высшей степени тягостно.

Не сказав ни слова, он вернулся в операторскую "Юга", передал функции общего дежурного Автономному пульту и вновь занялся анализом данных о полях и скоплениях частиц, которые встречались на пути Восемнадцатой за весь ее длинный путь от места сборки в околоземном космосе.

К сожалению, он почти ничего не успел сделать. Пуримов вернулся.

Войдя, он с минуту молча постоял за спиной Кирилла Петровича, потом сказал:

- Теперь-то я все окончательно понял.

- Что вы поняли? - с неприязнью спросил Кирилл Петрович, ожидая от Пуримова нового потока общеизвестных сентенций.

- А то, что станция столкнулась с астероидом.

"Ах вот что он искал там, - подумал Кирилл Петрович. - Но это бессмыслица". Он сказал:

- Вы же знаете: каждое столкновение станции даже с метеоритом величиной с горошину отмечается, как событие чрезвычайной важности, не говоря уж о том, что оно немедленно фиксируется приборами станции, и весть об этом тотчас доводится до всех наших групп и до земного центра.

- А почему отсутствие сигналов не может явиться последствием столкновения?

Глазок ОЦУТа был уже розовым. И это отозвалось в душе Кирилла Петровича стоном: на что ушли силы! На толчение воды в ступе!

- Вам хочется осмотреть станцию? - сказал он, чтобы прекратить разговор. - Пожалуйста. На ближайшие часы вы свободны.

- Я и пойду, - ответил Пуримов. - Я все продумал. В том месте, куда пришелся удар, фермы станции хотя и восстановились, но уже будут не из спецсплава, а из феррилита. Их отличишь просто по внешнему виду. Они шершавее. Вы еще убедитесь, насколько я прав. Я даже знаю уже, в каком месте это могло произойти!

"Ну да, именно потому ты и стремился сюда: на ощупь искать повреждение. Это, конечно, полезнее, чем часами торчать у люка изготовителя... Но если бы удалось так просто найти объяснение!" - подумал Кирилл Петрович и вдруг почувствовал к Пуримову острую-острую жалость. Надо ж такую судьбу: позади целая жизнь и нет ни научных успехов, ни степеней, ни семьи, ни вообще хотя бы какой-нибудь одаренности, всегда способной скрасить даже самое глубокое одиночество.

Он вновь взялся за таблицы плотностей межзвездного газа и вдруг отложил их. Никчемный разговор с Пуримовым как-то повернул весь ход его мыслей. Он даже знал, в какой момент это случилось: когда Пуримов высказал в пылу спора сумасбродную идею, что отсутствие информации о столкновении может оказаться последствием самого столкновения. В этом допущении определенно таилось нечто значительное. Даже очень и очень значительное. И он вдруг понял, что и как он должен исследовать дальше.

Обычно корабли и станции находились в десятках миллионов километров друг от друга. Из-за немгновенности распространения радиоволн обмен информацией между ними изобиловал паузами. Но сейчас впервые за всю историю науки приборы космического корабля и автоматической станции работали как единое целое, и это позволяло не только обнаружить неполадки их взаимодействия, но и до конца выясните самое трудное: что было следствием и что причиной.

Три явления совершились строго одновременно: резкий скачок, который превратил Восемнадцатую в неудержимо падающее на Солнце небесное тело; начало переформирования внутрикорабельных полей "Востока" (деталей этого порожденного фантазией Венты феномена Кирилл Петрович еще не знал); возникновение в аппаратуре кораблей "Север" и "Запад", самопроизвольных местных эффектов, принятых экипажами за лучевые удары извне. Разве это могло быть простым совпадением?

Уже после первого часа расчетов Кирилл Петрович мог совершенно обоснованно утверждать, что причиной всех несчастий станции была слишком высокая надежность ее оборудования. Да, как ни поразительно! Из-за этого ее автоматика ни разу еще не сталкивалась с аварийными ситуациями. И в итоге в какой-то момент Автономный пульт станции счел дублирующие, запасные системы приборов и механизмов вообще не нужными и, действуя по принципу рационального расходования энергии, изъял их.

Логично?

С точки зрения автоматического устройства - вполне. Однако потому-то в дальнейшем эта самая автоматика и не смогла удерживать станцию на орбите и даже оказалась не в состоянии своевременно сигнализировать о таком положении дела.

Еще час пролетел как миг. Кирилл Петрович заметил это, когда в поле его зрения случайно попал глазок ОЦУТа. Он был вишнево-красен. Станет еще хоть немного темней - и автоматика безопасности потребует ухода Кирилла Петровича на новый отдых. Прикажет Главному пульту "Юга" прекратить вычисления.