Андрей Щупов - Бродяга

За столик пришлось опуститься чужой, свободных в наличие не оказалось. Евгений Захарович подумал, что будь у подносов подобие ремешка, он с большим бы удовольствием пообедал стоя -- стоял бы себе этаким шарманщиком и наворачивал ложкой... Заранее досадуя, он подсел к жующей троице женщин. Все трое завитые блондинки неопределенного возраста, оттопырив мизинцы, аккуратно поглощали бифштексы. Бифштексы то и дело разваливались, сползали с вилок, и аккуратно не получалось. Блондинок это ничуть не смущало. Во-первых, в отличие от Евгения Захаровича они более ви

ртуозно владели столовыми приборами, а во-вторых, они были заняты беседой. Обсуждался некий Аркадий, который несомненно являлся сволочью и никак не хотел жениться, хотя жениться был обязан по всем статьям. Слово "сволочь" дамы произносили с завидной легкостью, казалось, даже с некоторым добродушием, как если бы это был обычный "эклер" или "маникюр".

-- А она с этой сволочью еще в Крым собралась, -- осуждала дамочка справа. -- Вот дура-то!

-- Не скажи... -- Мизинчик дамы слева осторожно снял со щеки прилипшую крошку. -- Крым все-таки расслабляет. Глядишь, что-нибудь да выйдет. Мужики они такие -- под пиво с солнышком на многое соглашаются.

"Неужели и ОНА когда-нибудь станет такой, как эти?" Евгений Захарович тут же перечеркнул предположение, как абсолютно бредовое. ОНА была совершенно иной, и количество лет тут ничего не значило. Он любил не идеал, а вполне земное существо. Он это помнил, знал и чувствовал.

Стараясь особенно не вникать в пересуды соседок, Евгений Захарович торопливо выхлебал суп, не чувствуя вкуса, сжевал один из блинов. Больше есть не хотелось. Для приличия отпив из обоих стаканов, он отнес поднос в моечную. Ощущение было таким, словно в желудок напихали камней. Возвращаться в кабинет не имело смысла. Кинув в сторону кассы прощальный взор, Евгений Захарович вышел в коридор.

* * *

-- Спасает только то, что все они тут тупы, как пробки... -- заметив входящих в прихожую секретаря и начальника, Юрий поспешно опустил голову и глухо прокашлялся. -- Ты посиди пока тут, халатик для конспирашки надень, а я там пошукаю что да как...

Еще раз бросив опасливый взгляд на вошедших, он юркнул за стальную дверь -- дверь, ведущую в лабораторию на чердак.

Послушно надев рабочий халат, Евгений Захарович скромно притулился на стульчике в углу. Он понимал, что сидит на запретной территории, и привлекать к себе лишний раз внимание не собирался. Впрочем, секретаря он немного знал. Рыхлый человечек, немного похожий на Хрущева, с огромной залысиной и забавной фамилией Гиншпуг ничуть его не пугал. Однако сказать то же самое о начальнике лаборатории он, разумеется, не мог. Начальники были вне компетенции Евгения Захаровича. Он их попросту не понимал. Они являли для него загадочное племя хищников -- гривастых и полос

атых, прячущих про запас в подушечках лап огромные когти. Представляя их себе таким образом, Евгений Захарович разумно избирал тактику отстраненности. Он не пресмыкался перед начальничьим племенем, однако старался особенно к ним не приближаться. Вот и сейчас, чувствуя близкую поступь представителя "хищников", он тотчас предпринял меры предосторожности -- напустив на себя озабоченный вид, деловито забросив ногу на ногу. Всякий взглянувший на него должен был рассудить примерно так: человек сидит здесь по делу -- и по делу, видимо, не терпящему отлагательств

. Иначе не сопел бы столь надменно, не болтал бы столь остервенело туфлей. По счастью, все обошлось. Стального цвета глаза рассеянно прошлись по его фигуре, снова вернулись к добродушной лысине секретаря.

-- И узнай-ка ты мне, братец, вот что, -- медлительно проговорил обладатель стальных глаз. По всей видимости, они продолжали начатый ранее разговор.

-- Вот что ты мне, голубчик, разузнай...

Начальственный лоб украсился парой аристократических борозд. Задумавшись и внутренне что-то взвесив, командующий секретной лабораторией махнул рукой. -Ладно, не надо ничего узнавать. Просто свяжись с фирмой "Квадро" и попроси к телефону Свиридова. Это, кажется, у них главный префект. После позовешь меня.

Изображая ревностную готовность, голова Хрущева-Гиншпуга заходила ходуном.

-- Все сделаю, Аркадий Савельевич. Не сомневайтесь.

Начальник шагнул в кабинет, и Евгений Захарович внутренне расслабился. Кажется, и с секретарем произошло нечто похожее. Что-то засвистав себе под нос, Хрущев-Гиншпуг самым вольным образом расположился за столом и, придвинув к себе телефонный аппарат, почти весело начал накручивать диск.

Чтобы как-то себя занять, Евгений Захарович обшарил карманы чужого халата. В левом лежал носовой платок, в правом среди хлебного крошева барахталось что-то живое, заставившее брезгливо выдернуть руку. Евгений Захарович немедленно представил себе, что напуганный таракан, выбежав из кармана, помчится по его спине -- вверх до самого ворота. Решительно сняв с себя халат, он повесил его обратно на вешалку. Хрущев-Гиншпуг скосил в его сторону любопытствующий взор и тут же оживленно залопотал в трубку:

-- Але, фирма "Квадро"?.. Приветствую вас! Мне бы, господа хорошие... -секретарь наморщил лоб и мутно поискал глазами по столу, видимо, вспоминая, записывал он нужную фамилию или нет. Но уже через секунду лицо его осветилось довольной улыбкой. -- Мне бы, ребятки, товарища Смирнова... Да, да! Он работает у вас... Абсолютно точно... Поищите? Хорошо, я жду.

Уткнув микрофон трубки в пухлую щеку, Гиншпуг снова неумело засвистел. Поглядывая на него, Евгений Захарович вспомнил, что Юрий не раз обзывал секретаря склеротиком. "Хороший мужик, но совершенно беспамятный. И делать ничего не умеет. А женщину на должность секретаря не берут. В такой лаборатории, дескать, не положено..."

-- Что?.. Не работает Смирнов? Да быть такого не может!.. Вы бы еще раз посмотрели, девушка... Да, если не трудно. А я подожду...

Ждать, как видно, входило в обязанности Гиншпуга, и тем, что одна за другой с безвозвратностью уходили из его жизни минуты, он ничуть не тяготился. Из кабинета начальника тем временем долетели звуки настраиваемого радио. Вращая верньеры, умелые пальцы пытались выловить что-либо не слишком хрипло-визгливое. Шум помех однако глушил все.

-- Значит, все-таки нет такого?.. Странно, -- Хрущев-Гиншпуг не сразу положил трубку, минуту-другую разглядывая телефонный аппарат, словно решая про себя, верить технике или не верить. Затем, поднявшись, он приблизился к двери начальства, деликатно постучал полусогнутым пальчиком.

-- Можно?..

Радиопомехи мгновенно стихли, что-то загремело, вероятно, задвигаемое под стол, и только после этого секретаря впустили в святая святых. Тускло разглядывая собственные колени, Евгений Захарович расслышал его недоуменный доклад.