Игорь Алимов - Дракон 2. Назад в будущее

— Выбор есть всегда, милая девушка, — наставительно сказал ей Сумкин. — Всегда. Можно, например, пойти в другую сторону.

— В какую? — Чижиков встал. — Давайте пока действовать по плану, а там посмотрим… Только скажи, ты что же, в таком прямо виде к местным и пойдешь? — он критически оглядел Нику, ее жакетик, кружевной воротник блузки, короткую юбчонку. — Вряд ли они отнесутся с пониманием.

— Нет-нет! — Ника подхватила рюкзачок. — Отвернитесь, пожалуйста, и не смотрите.

Сумкин и Чижиков послушно отвернулись. За их спинами Ника зашуршала одеждой.

— Все, можно!

Они обернулись. Перед ними стояла преобразившаяся Ника: в мешковатой, невзрачной и несвежей на вид одежде странного кроя: что-то вроде куртки с запахом, широкие штаны. Волосы покрыты серым платком, завязанным на затылке. Лицо тоже неуловимо изменилось — прибрело явные монголоидные черты и уже не блистало привычной чистотой.

— Да… — Чижиков мысленно сравнил ее с крестьянами у озера и дедушкой с палкой. — А что, вполне.

Сумкин только хмыкнул.

— Ну, я пошла. Ждите меня здесь.

Ника скрылась за ближайшими деревьями.

— Интересно, как она с ними объясняться будет, — проронил Сумкин. — Если это и впрямь каким-то чудесным чудом древние китайцы.

— Может, она по-китайски говорит, — неуверенно предположил Чижиков. — Ты же говоришь!

— Говорю, — согласился Федор. — Только по-китайски, а не по-древнекитайски. Видишь ли, старик, нам доподлинно неизвестна фонетика древнекитайского языка, то есть мы не знаем, как он звучал. Тем более во времена Цинь Ши-хуана. На нем кучу лет уже никто не разговаривает. Есть смелые попытки реконструкции, но и только. Так что…

Они ждали примерно минут сорок и за это время успели так и этак обсудить ситуацию, в которой оказались. Сумкин все больше печалился о том, что теперь не окажется вовремя в Пекине и не сделает свой треклятый доклад, который, как признался великий китаевед, был только удачным поводом посетить страну изучаемого языка за государственный счет. Несмотря ни на что, Сумкин продолжал считать, что они находятся в одном из удаленных питерских пригородов и что надо делать ноги в сторону станции и электричек. Главное, что до сих пор удерживало Сумкина в кустах, где их оставила Ника, был не совсем нормальный способ, которым его в данный пригород перебросили. Сюда же следовало добавить странное происшествие с дремучим дедком, а также чувство товарищеского локтя, которое, по словам Сумкина, у него было чрезвычайно развито. Иными словами, Федор считал недопустимым бросить Чижикова в лесу одного, хотя, с его точки зрения, причин сидеть в кустах не было ни одной.

— Да, — говорил он Коте, — да, старик, я тебя очень хорошо понимаю, очень симпатичная девчонка, тут, поверь мне, двух мнений быть не может. Но! Старик, пойми и ты, что женщины нахально пользуются своей неземной красотой и непереносимым обаянием в самых низменных целях, то есть порабощают нас, самцов, вьют из нас веревки и постоянно пытаются приучить с первого раза выполнять команду «к ноге!» Неужели, старик, ты этого не понимаешь? Ведь такая у них, у женщин, природа — и они ей не могут противиться! И с чего ты взял, что данный экземпляр чем-то принципиально отличается? Нет, старик, правда, я ведь их, девочек, девушек, женщин и дам, люблю поголовно и совершенно самозабвенно, но при том постоянно имею в виду, что между нами все время идет незримая борьба, больше всего напоминающая перетягивание каната под ковром.

Чижиков слушал друга, отвечал невпопад, а сам думал, что он в очередной раз толком не знает, кому и во что верить. Вот взять того же Сумкина: откуда он тут взялся? Даже если принять точку зрения самого Федора о том, что мы недалеко от Санкт-Петербурга. Как тут появился Сумкин, почему именно на пути у Коти — так вовремя и так к месту? И отчего — совершенно аналогичным способом, как и сам Котя с Никой и со Шпунтиком в клетке? Ведь не выскочил же Сумкин из кустов с диким криком, не нашелся пьяный в стогу, а материализовался в сияющем белом коконе. Это о чем-то говорит? Или нет? Вопросы, вопросы… В последние дни вокруг Чижикова вертелось так много странных людей со странными намерениями, что он готов был уже подозревать в нехорошем всех и каждого. Даже Сумкина.

А если они действительно перенеслись во времени аж в третий век до нашей эры?! Это же вообще черт знает что! Таких случайностей просто не бывает. Ни-ког-да!

И еще дракончик пропал…

В сложившейся ситуации у Чижикова было одно существенное преимущество: он привык жить один, делился насущным исключительно со Шпунтиком, и потому мучившая его потребность рассказать о своих питерских приключениях, о нынешней пропаже дракончика с его поразительными свойствами, довольно быстро иссякла. И теперь Котя разговаривал с Сумкиным, аккуратно следя, чтобы не сболтнуть чего лишнего.

Шпунтик кружил вокруг, то появляясь из травы или выныривая из кустов, то снова исчезая. Кот чутко прислушивался к окружающему миру, он первым возвестил о том, что к месту вынужденной стоянки Чижикова и Сумкина кто-то приближается: бросился хозяину под ноги и уселся там, оборотясь мордой к потенциальному противнику и чутко навострив уши. Имея большой опыт общения с людьми, Шпунтик знал, что они достаточно бестолковы, чтобы сделать правильные выводы из его поведения: как именно прибежал кот, какой походкой, как при этом вел себя кошачий хвост. А ведь любому должно быть ясно, что кот прибежал взволнованный, а его хвост буквально кричит о том, что сюда идут. Но у людей, как говорится, мозгов кот наплакал, поэтому Шпунтик подал дополнительный звуковой сигнал, то есть коротко мявкнул.

— Что такое, мой хвостатый друг? — наклонился к нему Чижиков и легко потрепал по голове. — К нам гости?

Тут из-за деревьев вышла Ника, и Шпунтик расслабился.

— Ну, как там древнекитайское население? — с плохо замаскированной издевкой поинтересовался Сумкин.

— Все спокойно, — улыбнулась ему Ника и уронила на траву приличный матерчатый сверток, перетянутый грубой веревкой. — Я договорилась с одним селянином. Он пустит нас переночевать.

— А это что? — указал Чижиков на сверток.

— Одежда, — объяснила Ника. — Вам надо переодеться. А свою одежду запакуйте потуже вместо этой. Я отвернусь, — пообещала она и действительно отвернулась.

Чижиков поглядел на Сумкина.

Сумкин поглядел на Чижикова.

Оба хмыкнули.

Солнце начало клониться к закату. Шпунтик осторожно обнюхал сверток и звучно чихнул.

— Будь здоров, кот!

И Котя стал развязывать веревку. На свет явились похожие на Никины одеяния: широкие штаны, странные рубахообразные куртки, какая-то обувка наподобие лаптей с обмотками, головные платки. Все далеко не первой свежести, весьма ароматное.