Николай Шмелёв - Кронос

Комбат, с мрачной физиономией, но довольно мирно, попытался прогнозировать ситуацию:

— Ты, так все респираторы изведёшь.

— Всё — это последние, и теперь будем пользоваться твоими, профессиональными изделиями, — так же мрачно ответил исследователь. — Но я ничего не понимаю. Ты сам не видишь, что ли?

— Да вижу! — раздражённо ответил тот. — У меня о пыли, сложилось негативное впечатление ещё тогда, когда я первый раз её увидел. Не отпускала мысль, будто это прах: людей, мебели и остального, что находилось в помещениях. Именно прах, а не пепел.

— А где связь, между всем сказанным? — сердито крикнул Крон. — Понятно, что это не пепел! Этот уже прогорел и утерял горючие свойства. Но если это прах, то он, всё равно не является порохом, и связь в эксперименте прослеживается, именно в единении компонентов, преобразующее всю сборку в тот материал, который и создаёт повышенное горение.

Комбат покачал головой так, что было непонятно: то ли он соглашается с выводом, то ли категорически не согласен. Он поморщил лоб, классически почесал затылок и хотел, было промолчать, но неожиданно для окружающих сказал:

— Может быть, она из космоса?

Этим он поверг остальных, в лёгкий ступор. Доцент, который до этого уныло наблюдал за пиротехниками, воспрянул духом, и даже засмеялся, в результате чего поперхнулся горячим чаем:

— Ты чего, Ком? Даже школьники знают — на Землю выпадает сумасшедшее количество космической пыли.

— Да? — удивился Комбат. — Не знал! Я по-другому специализируюсь.

— По подземным туннелям, что ли? — смеясь, уточнил Сутулый.

Дед зевнул и, поднимаясь на ноги, съязвил:

— Он назвал тебя, Ком, земляным червяком — пора по норам.

— А что ещё от вас можно ожидать? — отозвался Комбат, беззлобно констатируя факт, и указывая рукой в сторону злосчастного входа, предложил последовать за ним. — Пора, а то топчемся на месте!

— Когда идёт всё слишком быстро — тоже нехорошо! — весомо заметил Почтальон.

Бармалей, кряхтя, поднялся с травы и, разгибая затёкшую спину, в результате долгого сидения в однообразной позе, тяжело вздохнув, сказал:

— Не в добрый час я встретил Комбата, чтоб ему пусто было. Сидел бы сейчас дома, да гонял монстров по монитору, из угла в угол, и никакого риска, а тем более — физического ущерба. А тут, поди — разберись, с первого раза, из-за какого угла тебе по башке, инородный предмет приедет.

— Это точно! — усмехнулся Кащей. — Когда вышел «Дум» — все поголовно заболели, этой игрушкой, и один товарищ озвучил похожую ситуацию в Интернете, когда теряется связь между виртуальными и реальными мирами. Пишет: сижу ночью в общаге — играю, а друг пытается заснуть, но треск пулемёта ему, видите ли, покоя не даёт. Тут я чувствую ущерб: в меня попадают, а на иконках игры — сто процентов здоровья. Когда пришёл в себя, то понял, что товарищ книгами кидается.

Все заулыбались, вспоминая давнее прошлое, а Пифагор поделился своими впечатлениями:

— Прошло почти двадцать лет. Помню, как на каждом заборе, во фрагменте, отличающемся от других частей цветом или формой, потайную дверь искал, а при необходимости принятия любого ответственного решения, возникала назойливая мысль — нужно записаться.

Все ещё больше заулыбались, вероятно, раньше имея сходные симптомы. Психология, именно в этом плане, когда боязнь совершить ошибку, заставляет искать пути подстраховки, имеет похожий диагноз и стимул поведения — для большинства людей.

— Не бойся! — успокоил его Бульдозер. — Я сомневаюсь, что нас встретят огнём из бластеров.

— Обнадёжил, — Пифагор критически оглядел коренастую фигуру, — значит, не допускаешь, что кто-то, уже мог сделать подобное?

— Не допускаю! Во-первых: слишком огромную энергию, необходимую для импульса, надо аккумулировать, а таких ёмкостных батарей, малого размера — не придумали. Одно только их создание, перевернуло бы полпромышленности. Во-вторых: энергия нагревания, по-моему, в семь раз выше, чем температура самого выстрела, поэтому агрегат, просто бы расплавился в руках. В связи с тем, что система охлаждения, в которой так нуждаются современные процессоры, стоит на уровне нынешнего потенциала, из-за которого невозможно поднять частоту, приходится прибегать к архитектурной компоновке — многоядерности. Бластеры, в этом смысле, не поддаются таким фокусам, но связь прослеживается: если найден путь охлаждения оружия, то и в компьютерном деле имелась бы революция, но её — нет!

— Ну, а почему не допустить, что всё давно разработано, но держится в строгом секрете? — возразил Комбат, в ответ на нападки Бульдозера.

— Слишком много людей, должно быть занято, в такой отрасли, — пояснил тот, свою точку зрения, — а шила в мешке не утаишь. Не промышленным шпионажем, так подкупом и алчностью отдельных лиц, но всё неизбежно должно всплыть. Те же детские подгузники, я слышал, разрабатывались под эгидой военного ведомства, и вовсе не для карапузов, а для лётчиков дальней авиации.

— Ну, достаточно лекций! — остудил ораторов Крон, оборвав диалог на полуслове. — В клубе их читать будете, или на форуме умников — сейчас таких полно развелось.

— Угу! — процедил сквозь зубы Доцент, с хладнокровным безразличием. — Если вернёмся.

— Добрый ты человек! — Крон укоряюще посмотрел на него, тем самым, выдав заключительную характеристику. — Я всегда знал, что на тебя можно положиться, когда нужно кого-нибудь приободрить.

Вход в подземелье зиял чёрной пустотой и удивительно напоминал хищную пасть неизвестного чудовища, в которой, один за другим, исчезали участники экспедиции, шагая в неизвестность добровольно и с шутками. Три отделения вооружённых, только мужеством и решительностью людей, пропадала в чреве горы. Если не считать технического обеспечения и холодного оружия, они шли на потенциального врага с голыми руками, конечно, при условии, что можно признать оружием ножи, до боли напоминающие кухонные. Подобными орудиями хозяйки расправляются с охлаждённой птицей, остывшей: то ли в результате естественной кончины, то ли, по причине внезапной насильственной смерти, то ли вследствие криогенного фактора, сыгравшего главную роль, после ощипывания и размещения, последней — в рефрижераторе. Замыкая шествие, Крон вошёл в коллектор и нацепил очки, плотно облегающие глазные впадины, и сильно напоминающие приспособления водоплавающих спортсменов.

— Сурово, — сказал Кащей обернувшись, и увидев Ихтиандра, которому, только акваланга с ластами, не хватало.

Заметив ироничный взгляд, Крон, упреждая вопрос, сказал:

— Лет так, двадцать пять назад я обратился к окулисту и тот, проверив меня «без протокола», сделал заключение о хроническом конъюнктивите и вынес вердикт, что любая пыльная работа мне противопоказана, даже дымная. То есть, если пренебречь решением врача, то можно постоянно ходить с воспалёнными глазами. Сильные рези, как будто в них песка речного насыпали. Попадание грязной воды, даёт тот же негативный результат. Вот тебе и дилемма — кем работать будешь, если от занятия бизнесом, тебя просто тошнит, а в других местах — ты не нужен. Или так же — не приспособлен.