Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

Эдоард чуть ссутулился. Но потом до него дошло. Выпрямился, сверкнул глазами… Ганц не обманывал себя. Сейчас его жизнь висела на волоске.

– Детей?

– Я не оговорился, ваше величество. Джерисона и Амалию. Ваших с Джессимин детей.

– Откуда ты…

– Я был в Иртоне. У графини сохранились письма.

– Какие?

– Ее величество писала матери. Перед рождением детей она умоляла мать простить ее во имя великой радости… дети – это всегда счастье, и не важно, в браке они родились или нет. Но я сопоставил даты – и у меня возникло предположение. Я навел справки. Алисия Уикская… Все говорили, что она бесплодна, докторусы, ее родные… Но вдруг предложение, двое детей… Амалия родилась недоношенной, мать ею никогда не занималась, да и Джерисоном тоже. Зато дети попали во дворец как товарищи по играм их высочеств…

– Отдаю должное твоей догадливости. Графиня знает?

Ганц покачал головой.

– Она не настолько разбирается в этом, чтобы найти зацепку. Да и ей это не важно.

– А тебе?

– А я старался понять. Разобраться. И – ужаснулся.

– И что ты собираешься делать с этим пониманием?

– Молчать. До конца дней своих. Не важно, когда он настанет. Молчать.

Взгляд короля чуть потеплел.

– Молчи. Иначе…

Ганц коснулся знака, висящего под рубашкой.

– Альдонаем клянусь, ваше величество. Чтоб мне дороги в его царство не найти… Но это, к сожалению, только присказка.

Эдоард вздохнул. И решил, видимо, пояснить. Или просто выговориться?

– Она брала зелье у одной ведьмы, но такие травы опасны, если принимать их постоянно. Меня тогда не было в столице, и довольно долго. Джесси решила сделать перерыв. А отец неожиданно вызвал меня. Мы были неосторожны. Но мы любили. И потеряли головы.

– Идея выдать детей сестры за детей брата принадлежала Джайсу. – Ганц не спрашивал, он утверждал.

– Угадал. Джайс любил сестру до безумия. Он был всем сердцем предан Джессимин, готов был целовать землю, по которой ходила сестра. А когда она полюбила меня – он стал моим самым преданным другом. Лишь бы быть рядом с ней. Если бы они были хотя бы кузенами… Джайс готов был на все ради сестры. Убить, умереть, предать, обмануть… И она отлично это знала.

Ганц кивнул.

– Амалия и Джерисон ничего не знают, так?

– Абсолютно верно.

– Вот! Это и не давало мне покоя. И такой вопрос… яд находился у Джайса?

Эдоард кивнул, снял с пальца кольцо с большим синим камнем и осторожно что-то повернул. Камень откинулся – и под ним обнаружился сероватый порошок.

– Это было на руке у Джайса. Потом яд дали собаке. Она умерла.

– Пока все сходится. А теперь такая сказочка. Росли вместе пятеро детей. Джес Иртон и его высочество дружили с детства. Джерисон и Амалия часто бывали при дворе с отцом. Питер Ивельен рос вместе с Эдмоном и также часто бывал при дворе.

– Да…

– Товарищ по играм его высочества. Вроде бы ничего особенного, но иные приближенные высоко взлетали, а иные больно падали… не сомневаюсь, что они крепко дружили.

– Да. Питер неплохой юноша. Но…

– Ведомый. Всегда второй, вечно второй… неплохой, но вот так вот. А Эдмон был вашим первенцем. Нервный, чувствительный мальчик, любящий свою мать. И – ненавидящий Иртонов. Эдмон любил мать. Джесси отнимала у них отца, Джайс помогал этому… Я не знаю, Имоджин ли рассказала ребенку, сам ли он дошел… Он – ненавидел. Но о детях не знала и Имоджин. Верно?

– У нас были страшные скандалы. – Его величество вздохнул. – Дикие, отвратительные… но детьми она меня не попрекнула ни разу. А если бы знала – обязательно. Мы сделали все очень быстро, когда узнали, что Джесси забеременела.

– Джайс наверняка готовился заранее. Я ведь его помню – он был умен. Очень умен.

– Да.

– Итак, дети растут вместе. Взрослеют, Эдмон понимает, что станет следующим королем, вот тогда-то он и отыграется на ненавистных Иртонах. А пока – пока можно притвориться. Амалия младше его всего на год. И на тот же год младше Питера Ивельена. Я не знаю, как это получилось. Но твердо уверен, что Амалия и Эдмон полюбили друг друга.

– Что?! – Эдоард аж задохнулся.

Ганц пожал плечами.

– Они не знали о своем родстве. Поэтому ощущали себя свободными. И в то же время… Эдмон ненавидел всех Иртонов. А Амалия, как ни крути… Теперь о грустном. Ваши внуки, Сэсси и Джес-младший. Я более чем уверен, что они от Эдмона. И третья дочь Амалии тоже. Вы ее видели?

Эдоард покачал головой:

– Нет. Разве что в младенчестве.

– Оно и неудивительно. Честно говоря, малышка – копия бабушки. Только глаза – ваши.

– Джесси?

– О нет. Имоджин. Они понимали это. И хорошо прятали девочку. Но потом сделали ошибку. Они допустили к ней Тахира, а тот отказался ехать без любимой ученицы. Графиня увидела девочку – и рассказала мне.

– Она знает?

– Нет. Она просто пошутила, что малышка – копия королевы Имоджин.

– Но она…

– Она видела портрет. Одного раза оказалось достаточно. И вот тут я понял. Если бы дети были от Питера – уж простите, ваше величество, девочка была бы вашей копией, возможно. Но ее величество Имоджин? Невероятно…

Эдоард опустил глаза на сложенные руки. На то самое кольцо.

– Но почему…

– Я удивился, когда они решились допустить к девочке докторусов, – вздохнул Ганц. – Но, видимо, тут сработало нечто другое. Тахир – ханган. Ему все наши интриги до лошадиного копыта, уедет – и забудет. Лилиан же… Ее супруг создал ей соответствующую репутацию. Она – дура и корова, так, ваше величество?

Эдоард сдвинул брови, но Ганца этим было уже не запугать.

Карты на стол. Пан – или пропал. Второе вероятнее, но карте место!

– В кои-то веки это сыграло нам на руку. От Лилиан не ждали ни подвоха, ни понимания, а Имоджин и девочка – они просто идентичны. И вот тут мне пришла в голову мысль. Я подозревал, что Ивельены решили претендовать на престол… если Амалия ваша дочь, плюс их кровное родство с королевской династией… но когда Лилиан рассказала про малышку… Светленькую, сероглазую – ни в мать ни в отца. Ребенок с такой внешностью мог родиться в браке с кем-то светловолосым.

Эдоард выпрямился в кресле.

– Браке?

– Да. Подозреваю, что Амалия и Эдмон, хотя и не были женаты официально, но… когда ее сговорили за Ивельена?

– Он сам посватался. И настаивал на свадьбе. Амалия тоже была не против…

– А Эдмон был в отъезде. Верно?

Эдоард задумался, что-то подсчитывая.

– Примерно за месяц до свадьбы я отослал его на границу. Он нахамил Джесси…

– Надо полагать, события развивались так. После отъезда любимого Амалия понимает, что беременна. Начинает в ужасе метаться – и на дороге у нее встает третий. Питер Ивельен, который с детства любил и нежно обожал Амалию. Парень обрадовался возможности получить ее хотя бы так.