Возвращение на Титан - Стивен Бакстер
Так мы и ехали втроем на паучьей спине, обмотав вокруг кисти хвосты кабеля. Первые несколько минут оказались не так уж и плохи, несмотря на дерганые и неравномерные движения паука: они не давали нам забыть, что действиями этого существа не управляет сознательный разум.
Но тут поразительно быстро стал приближаться край кальдеры. Я покрепче вцепился в сеть.
— Поехали! — закричал Майкл и даже заулюлюкал, когда паук перевалил через край расщелины и начал спуск по вертикальной стене. Я не мог понять, за счет чего он держится на скале, — может, с помощью присосок, а может, его хрупкие конечности находили какие-то зацепки. Но моя тревога не утихала, потому что когда паук наклонился вперед, вся наша троица оказалась вверх тормашками. Мы судорожно цеплялись за сеть, вися вниз головой.
— Лезьте наверх! — крикнул Майкл. — Будет легче, если сможем перебраться ближе к хвосту.
Это был неплохой совет — из тех, что легче дать, чем выполнить. Потому что для перемещения я должен был сперва ослабить хватку. Я перебрался на задницу паука последним, но наконец можно было перевести дух, устроившись там поудобнее.
Все это время темнота в расщелине сгущалась, а жуткий хруст внизу становился все громче. Посмотрев вверх, я увидел вход в расщелину — зазубренную красновато-коричневую дыру, единственный источник дневного света, который едва освещал тело паука. Поддавшись внезапному порыву, я включил фонари, и нас залил яркий свет.
— Все в порядке? — спросил Пул.
— Я как выжатый лимон, — ответила Мириам. — Хорошо хоть, приняла таблетки от клаустрофобии перед тем, как лезть в гондолу. Смотрите. Что это там впереди?
Мы уставились вниз. Это был кусок льда, перекрывший всю расщелину. Я на миг понадеялся, что нам уже не придется спускаться глубже, чтобы отыскать ВЕТ-двигатель. Но ни пауков, ни кусков гондолы не было видно, и я со страхом понял, что нас ждет дальше. Хруст слышался все громче и громче, он казался даже ритмичным.
— Держитесь крепче! — крикнул Пул, как будто нам это могло помочь.
Наш паук упал на ледяной пол. Тот оказался тонкой корочкой, которая легко ломалась, — это и был тот самый хруст, когда сквозь нее проламывались один паук за другим. Подо льдом я на миг увидел черную пенистую воду, куда нас вниз головой тут же уволок паук.
В воде оказалось нисколько не холоднее, но я ощущал вокруг себя липкую вязкость, как будто меня бросили в чан с сиропом. Свет фонарей выхватывал загадочные хлопья и нити, наполнявшие жидкость вокруг меня. Обернувшись, я увидел, что ледяная «крышка» уже замерзает, но корочку льда тут же проломил очередной паук, идущий за нашим.
— Макнулись в расплавленную лаву по-титански, — расхохотался Майкл. — Вот это поездка!
— Долго еще? — простонал я. — На какую глубину мы будем опускаться?
— Настолько глубоко, насколько понадобится. Имей терпение. И погаси фонари, Эмри. Прибереги энергию для обогрева.
— Нет, подожди. — Мириам показала на ползущую вверх ледяную стену. — Посмотри туда. И туда!
Я увидел каких-то трубчатых существ длиной около полуметра или чуть меньше. Они цеплялись за стены — или, скорее, куда-то по ним целенаправленно ползли. Мелкие детали разглядеть было трудно, потому что они быстро исчезали из поля зрения.
— Жизнь? — спросил Пул, снова по-мальчишески возбужденный.
— Похоже на то, — согласилась Мириам.
Никого не предупредив, она высвободила руку из сетки, схватила одну из трубок и оторвала ее от стены. Трубка извивалась в ее руке, бледная и безглазая, похожая на жирного червя. Ее передний конец, открытый наподобие рта, был порван.
— Фу! — сказал я. — Выброси ее!
Но Мириам прижала существо к груди.
— Ой, прости! Я тебе сделала больно, да?
— Значит, оно живое, — заключил Пул, присмотревшись к добыче.
— О да! И если оно выживает в этой аммиачной лаве, готова поспорить, что это дальний родственник всего, что живет в глубине этого моря. Мы опять нашли жизнь, Майкл!
— Слушай, мне кажется, что они объедают лед. Их тут полно на стенках! — Я увидел, что он прав: здесь было множество трубчатых рыб, которые медленно поднимались по льду к отдушине. — Как думаешь, может, они стараются поддерживать дыру открытой?
Пул достал из ранца Мириам полевой анализатор, и, несмотря на то, что мы спускались на спине инопланетного паука в жерло вулкана, они стали анализировать метаболизм трубчатого существа и состав окружающей нас воды, а затем переслали результаты на «Краб». Вскоре перед нами появилась виртуальная голова Гарри с широкой ухмылкой — она не покидала его лицо даже в такой чрезвычайной ситуации.
Я решил, что с меня хватит, и отключил фонари комбинезона. У меня не было ни малейшего желания трястись от страха в темноте, пока мимо проносятся невидимые ледяные стены. Но я поставил на то, что любопытство таки одолеет Пула и Мириам, и оказался прав. Вскоре включился фонарь Пула — он тратил драгоценную энергию, которая удачно подсвечивала и меня, и эта парочка с головой погрузилась в свою бессмысленную науку.
— Значит, я была права, — прошептала Мириам через какое-то время. — В этой расщелине и мантийном океане обитает еще одна, уже третья на Титане, разновидность жизни, кроме силанов и органических губок. Аммоновая жизнь…
Считается, что жидкая мантия Титана является последствием его образования в той части прототуманности, где было много аммиака. Титан родился с каменистым ядром и глубоким открытым океаном, воды которого содержали аммиак. Этот океан мог существовать миллиард лет, согреваемый парниковым эффектом под плотной первичной атмосферой. Миллиард лет — вполне достаточное время для возникновения жизни. Со временем поверхность океана замерзла, покрывшись ледяной коркой, а на дне, под высоким давлением, образовались комплексные формы льда, сформировавшего сплошной твердый слой вокруг силикатного ядра. Лед был наверху и внизу, но между ними все еще оставался жидкий океан из воды, насыщенной аммиаком, при этом очень щелочной и очень вязкой. В этом глубоком океане к своеобразной среде обитания приспособились уникальные формы жизни, основанной на химических связях между углеродом и группами азот-водород (а не углерод-кислород) и на аммиаке как растворителе вместо воды. Аммоновая жизнь, как ее называют специалисты.
— Да, третье биологическое царство, — подтвердила Мириам. — Насколько мне известно, в Солнечной системе такая форма нигде больше не встречается. И здесь, на Титане, сосуществуют три совершенно разных царства: местная аммоновая жизнь в мантийном океане, органическая жизнь в кратерных озерах, занесенная из внутренней системы, и силановые лилии родом с Тритона и с других внешних холодных планет. Невероятно.
— Более того, — произнес жестяной голос Гарри. — Майкл, эта ваша трубчатая рыба не метаноген. Она не производит метан, но она наполнена метаном. У нее
