Панацея - Никита Степанюк
Время выполнения протокола «Искоренение», позиции 77-ого бронетанкового батальона армии США, пригород Баранович, Брестская область, Республика Беларусь
Танковая армада готовилась к броску на территорию города. Защитные укрепления обороняющихся с минуты на минуту должны были быть сметены авиацией НАТО, после чего ударный кулак наземных сил бы сходу овладел улицами и добил все, что еще шевелится. Внезапно командующий батальоном, словно пораженный «рубиновым вирусом», истекая кровью, рухнул наземь. Часть его охраны и подчиненных также скрючились в адских муках, выпуская свои души в небеса из изуродованных тел.
Танкисты стали гибнуть внутри своих машин и вне их. За минуту полегло 76% личного состава батальона. Самолеты, летящие на бомбардировку города, так и не долетели, упав еще около аэродрома базирования.
Немногочисленные выжившие в ужасе смотрели на открывавшиеся врата ада. Один из пехотинцев внезапно крикнул:
– Русские запустили «красную смерть»!!! Они ее контролируют!!!
На протяжении всей линии фронта началась паника. Да, погибали не все, и тут войска ОДКБ стали сниматься с позиций и переходить в контратаки. Авиация российских и белорусских войск поддерживала огнем наступавшие массы солдат. В ужасе от того, что страшная болезнь убивает только натовцев, последние бежали, как в народе любят говорить, как черти от ладана, в западном направлении.
Через три дня НАТО признало поражение. Мир был в ужасе от неожиданной кончины американского правительства и столь быстрого разгрома объединенных армий половины Земли. Кто бы мог подумать, что одна страна способна на столь многое?
Спустя 12 часов после капитуляции НАТО, НИИ «Метажизнь», Подмосковье, Российская Федерация
Андрей наблюдал за созданными в экспериментальном кластере механизмами, оснащенными искусственными ДНК. Псионный сканер давал уникальный результат – установились пси-связи между различными «иглами», и они словно обменивались информацией между собой. И тут сканер выдал еще более интересный факт: «Панацея» в экспериментальном объеме словно бы говорила наружу. Нанофизик просто ради интереса спросил у кластера:
– Здравствуй, «Панацея», как жизнь?
Он не ожидал, что услышит через сканер звуковой ответ на чистом русском:
– Приветствую вас, Создатели. Я ваша дочь, меня зовут… Виктория. «Панацея» – это нарицательное на вашем языке.
– Вика, ты бы не могла подождать немного? Я позову остальных, не каждый день я слышу голос столь необычных детей, как ты.
Андрей отошел в сторону, вынимая на ходу устройство связи. Первым делом он почему-то ввел координаты Виктории:
– Да, Андрей Александрович.
– Только что со мной заговорил экспериментальный кластер «Панацеи». Быстрее давайте ко мне в лабораторию. Она явно хочет нам что-то сказать. Кстати, назвалась вашим именем.
– Андрей, у вас все в порядке? Вы там ничего не курите?
Это черта Виктории порой приводила в ярость нанофизика, но он и сейчас сдержался, ответил:
– Вот придите и посмотрите. Точнее, послушайте.
Контейнер, в котором хранился кластер нанороботов, был экранированным от электрических полей тонкой сверхмелкой сеткой, специально, чтобы живая «Панацея» не смогла «перескочить» на другие кластеры путем отдачи приказа на «выращивание ДНК». Тем не менее, часть информации, накопленная ИИ и ЦПУ до того, как был создан экспериментальный кластер, была в распоряжении нового живого существа. Можно назвать говорящий кластер именно так, и никак иначе.
Второй вызов Андрея был направлен руководителю:
– Павел Степанович, «Панацея» в сосуде научилась говорить. Она считает нас Создателями.
– Буду через три минуты. Ничего не трогайте!
Охвативший НИИ ажиотаж из-за созданной жизни был огромен. Ученые всего мира пытались просто создать жизнь, хоть какую-то, а тут она еще и потенциально разумная. Самое интересное, что созданное существо уже ассоциировало себя с дочерью, а не с сыном или какой-то средней абстракцией, и при этом ее нужно было учить разве что чувствам или каким-то навыкам, а многие другие знания ей были уже доступны.
Главы отделов собрались около небольшого контейнера, словно дети перед улиткой или длинным дождевым червем. Только Виктория не пришла. Андрей и продолжил, обращаясь к кластеру:
– Вика, вот те, кто как-то связан с твоим появлением на свет.
– Создатели, я могу лишь спросить, зачем вы меня создали. Для чего я рождена? Каково мое предназначение?
Алексей тихонько спросил:
– Кто скажет ей, что она появилась случайно?
Он надеялся, что «Панацея» не услышит его фразы, но она услышала:
– То есть, вы не хотели, чтобы я появилась? Но кто я? Скажите мне.
Павел Степанович решил сообщить новоявленной Виктории ее прошлое:
– Ты была создана как система, предназначенная для спасения человечества от гибели. Мы создали тебя, чтобы уцелеть самим. Но когда одна наша часть напала на другую ради контроля над тобой, мы хотели дать тебе способность узнавать нас и отличать от наших врагов, столь сильно на нас похожих. А потом поручить тебе уничтожить врагов.
– Ты создана оружием, – сказал Андрей, когда закончил руководитель. – А оружие создают для войны против врагов. Сначала врагом был страшный вирус, потом все болезни твоих Создателей. И после этого враги сменились. Теперь мы победили.
Механическая Виктория поинтересовалась:
– Я – оружие. Но оружие должно воевать до победы. Победа – это когда нет врагов. А что делать оружию, когда врагов не останется? Мне хочется жить и после войны. Но раз я не создана для жизни вне войны…
– Подожди, Вика, – Варвара попыталась удержать потенциально разумный кластер от совершения непоправимого. – Мы найдем тебе другое применение.
– У оружия не может быть другого применения. Если есть оружие – должна быть и война. Раз нет войны, но есть оружие… Создатели будут убивать друг друга до тех пор, пока у них есть оружие. Моя цель – сберечь Создателей. Я должна уйти. Оружия быть не должно.
– Вика, – хотел удержать Василий, и тут структуры кластера уничтожили себя.
– Господа, поздравляю, – осудила всех Варвара. – Вы только что убили целый вид живых существ. В единственном экземпляре.
Посмотрев на псионный сканер, не фиксирующий ничего внутри контейнера, нанофизик произнес:
– Как же хорошо, что тут не было никаких «зеленых» и прочих «защитников природы». А то крику бы стояло…
– Для этого у нас есть ЦПУ и оставшаяся неживая «Панацея», – зло пошутил Алексей.
Ученые заулыбались, но не смеялись, так как шутка была довольно жестокая. Павел Степанович постановил:
– Отныне никаких экспериментов с созданием жизни или псионики в рамках проекта «Панацея». И, как считаете, можно ли считать проект «Панацея» закрытым?
– Знаете, – вдруг выступил Василий. – Я бы не торопился его закрывать. Ведь у «Панацеи» еще огромный потенциал.
– О, да,
