Концерт Патриции Каас. Отрывки - Марк Михайлович Вевиоровский
Для начала Свиридов поставил защитный экран над выступающими россиянами, который препятствовал преступной группе воздействовать на их сознание.
Девушка прыгнула, взяла контрольную высоту, и довольная отошла к своим вещам.
Свиридов сканировал группу экстрасенсов, определяя наиболее уязвимое место в их информационном поле. Для устранения двух из этой группы особых усилий даже не требовались, но Свиридов пока выжидал, изучая остальных.
Оставался последний, а тем временем выступали другие участники соревнований, и экстрасенсы отдыхали – это было даже на руку Свиридову.
– Толя, сейчас вторая попытка у Вероники! – шепнул ему на ухо Всеволод.
– Знаю. Помолчи.
Свиридов усилии действие защитного экрана и не напрасно – экстрасенсы мобилизовались и их мысленный сигнал значительно возрос.
Но экран работал, и одновременное сканирование сознания Вероники доказывало это. Она уверенно разбежалась, взлетела и перевалила через планку.
А Свиридов в импульсе «ударил» по всем экстрасенсам сразу, и видел – а не только чувствовал – что его удар достиг цели.
Экстрасенсы дернулись, а двое даже упали в проход между сиденьями, и начали протирать глаза. В их информационном поле Свиридов уловил невероятный разброд, смятение и страх от непонятных ощущений.
Не дожидаясь пока они опомнятся, Свиридов нанес дополнительный «удар», дополнив его воздействием на пищеварительную систему, и это подействовало сразу – один за другим экстрасенсы бросились из ложи.
Это не укрылось от внимания Всеволода.
– Слушай, а что это с ними? Ты не знаешь? Нет, нет, я молчу!
В этот день экстрасенсы в зал не вернулись и соревнования прошли спокойно.
А Свиридов сверившись с графиком соревнований и побеседовав с тренерами стал обследовать суставы бегунов с барьерами.
И поскольку делал это он с улыбкой, с разговором и очень мастерски – по отзывам бегунов – то его воздействия на психику спортсменов не смог заметить никто. Но такое воздействие было, и с обратной связью. Именно так характеризовал этот процесс Свиридов – он старательно вникал в информационное поле, знакомился с мыслями и установками каждого, а потом каждому индивидуально «давал» установки на следующий день.
Вечером после отбоя в комнате Всеволода собрались те, с кем можно было говорить без особых умолчаний. Оказалось, что Свиридов знаком не только с Всеволодом – он вспомнил и его вспомнили. Среди тренеров был человек, который знал боксера Свиридова, другой встречался с судьей международной квалификации по борьбе Свиридовым, третий видел стрелка-стендиста Свиридова, а кое-кто был из «своих», под прикрытием.
Были и просто вменяемые и разумные люди без предрассудков.
Поэтому разговор был почти откровенным, с планированием будущих достижений и защитных мероприятий.
В числе защитных мероприятий предусматривали не только противодействие чуждому воздействию, но целенаправленное воздействие на сознание отдельных участников соревнований.
– Толя, а насколько это реально? Извини, но тут все свои, и болтовни не будет!
– Надеюсь. Я попробую, но насколько это сработает … Для существенного результата одноразового воздействия мало, но будем работать … Как по-вашему, кто обладает наиболее восприимчивой психикой?
Свиридов задержался на соревнованиях до финала, и к нему стали проявлять интерес представители иностранных спецслужб. Как правило, представители таких служб присутствуют на всех соревнованиях и вычисляются достаточно быстро.
Свиридова стали все чаще фотографировать, пытаться разговорить, выяснить владение им иностранных языков. А поскольку в базах данных уже содержались фотографии Свиридова, снятые во время его сопровождения Президента, то его быстро вычислили.
И всего одна достаточно серьезная структура сумела объединить образ массажиста, сопровождающего Президента и участника конференции в Индии по молекулярной модификации.
Но на этом любопытствующие даже успокоились – они посчитали Свиридова неопасным, но совершенно напрасно.
Экстрасенсы оправились от его первого «удара» и вернулись в зал, и вновь попробовали воздействовать на российских спортсменов.
Свиридову понадобилось осуществить еще один «удар» по их сознанию, значительно более мощный, и этот удар вывел экстрасенсов из строя надолго. По крайней мере до конца соревнований эти «специалисты» не появились, но заинтересованным лицам связать это со Свиридовым не удалось.
И Свиридов улетел домой вместе со спортсменами, так удачно выступившими в большинстве квалификаций, на что многие из них даже и не помышляли.
А участники этой истории нигде и ничего не рассказывали …
– У нас с Сергеем Кужугетовичем возникли вопросы.
– Слушаю вас.
– Если возникнет крайняя необходимость военного вмешательства в известной вам местности, то что вы можете предложить нам с учетом ваших специфических … специфических возможностей.
– Примерно так. Несколько ящиков гранат … разных. Пара лимонок в люк танка, или лимонка и пара гранат типа РГД. И так все танки в этой местности.
– Транспортеры? Орудийные точки? Авиация?
– Транспортеры можно будет поразить ракетами из ручного гранатомета. Прислуга орудий поражается из стрелкового оружия. Самолеты уничтожаются либо на стоянке аэродрома, либо в полете.
– И все из невидимого источника?
– Да. Надеюсь американцы им еще не поставили станции для обнаружения моего «кокона».
– Есть и такие?
– Есть. Я уже с этим сталкивался. Но есть и меры противодействия.
– Вы примерно представляете … представляете театр военных действий. Что можно ждать после … после вашего вмешательства?
– Через двадцать – двадцать пять часов воевать будет нечем. И некем … Но шуму будет много!
Свиридов не уточнил, что в случае необходимости будут задействованы два невидимых «кокона» с системами противодействия обнаружения с «экипажами» по пять человек и с полным боекомплектом …
– Что вам требуется для того, чтобы реализовать все это?
– Политическая воля и ваш приказ, товарищ главнокомандующий!
Однажды из своей «командировки» Свиридов принес домой странный сверток.
Он отнес его в свой кабинет, а после ванны, позднего обеда, укладывания спать детей позвал Тоню к себе.
Он стал развертывать сверток, и под грубой парусиной оказался потертый скрипичный футляр. Тоня замерла – в футляре, завернутая в кусок алого бархата лежала скрипка, и рядом с нею смычок.
– Это Гварнери. – почтительно сказал Свиридов, вынимая скрипку.
– Где ты украл ее?
– Я ее спас. Через несколько минут она бы сгорела вместе с домом. Но спасти ее хозяина я не смог …
– Ты подаришь ее Аркадию?
– Да, я хочу подарить эту скрипку ему. Но без подробностей. Я даже не знаю, кто был последним владельцем этого раритета, хотя узнать это не трудно. Но этот человек достоин уважения – смотри, как он уважал свой инструмент.
– А если это был коллекционер, а не скрипач?
– Нет, он играл на ней! Смотри, смычок наканифолен, натянут.
Свиридов коснулся струн и они издали негромкий чистый звук.
– И струны настроены!
– Аркадий с ума сойдет от радости!
– Но пусть пока скрипка полежит в шкафу, подарю чуть позже …
– Где же ты украл ее, милый?
– В Испании, – чуть слышно, касаясь губами Тониного уха, шепнул Свиридов.
Аркадий Аскадский, скрипач-самоучка, неизменный участник всех выступлений ансамбля «Живой звук», надолго потерял дар речи.
Сперва, когда Свиридов еще только разворачивал сверток, вынимал явно неновый футляр, на внутренней стороне крышки которого виднелась полустертая надпись: «Х Gvarneri», он еще как-то реагировал на окружающую обстановку.
Но когда его руки развернули бархат и коснулись скрипки Аркадий
