Билл Флэш - Тридцать три года спустя (Бэтмэн - 3)
Собравшиеся загудели, послышались одобрительные реплики.
— И если не нашлось человека, — продолжал кандидат в мэры, — который решился бы бросить вызов этим мерзавцам и положить конец их вопиющим безобразиям, то я решил попытаться сделать это. Разумеется, не без вашей помощи! Мне нужна ваша поддержка, дорогие сограждане! — Пингвин с пафосом закончил речь, лицо его сияло.
Стоящая совсем рядом с лестницей, хорошенькая девушка очаровательно улыбнулась и прошептала:
— Мистер Кобблпот, вы… Вы такой человек, о котором мечтает любая девушка.
В ее больших зеленых глазах были обожание и восторг. Пингвин наклонился, втягивая через раздувшиеся ноздри длинного носа аромат ее духов, и проговорил:
— Да-а… А ты — как раз такая девушка, о которой может мечтать такой человек, как я.
Он перевел взгляд с милого личика ниже, на плавно поднимающуюся и опускающуюся под тоненьким платьицем грудь и нежно прорычал:
— Вот. Надень значок.
Пингвин вытащил из кармана большой круглый металлический значок со своим профилем — и его уродливая рука потянулась к юной красавице.
— Подойди ближе, моя крошка, я сам приколю тебе его, — страстно зашептал Освальд.
Улыбаясь, девушка подошла к нему.
— Сейчас, сейчас, — сипел Пингвин, — я его только…
Девушка потупила взгляд и залилась краской. Наконец замочек значка щелкнул. Пингвин неохотно убрал плавник.
— Ты приходи еще, детка, — интимно прошептал он, бегая глазами по ее фигуре, — у меня значков много.
Репортеры с еще большим усердием защелкали затворами фотоаппаратов.
— Спасибо, — Пингвин вновь широко улыбнулся и стал медленно взбираться по лестнице, говоря себе под нос, но тем не менее настолько громко и четко, чтобы это могло прозвучать с экрана. — Речь ведь идет не о том, чтобы просто дорваться до власти, а о том, чтобы помочь людям…
— Эй, Пингвин, — оборвал его словоизлияния сидевший на полу бородач.
— Я не пингвин, — резко ответил тот, отбрасывая в угол цилиндр, — Я Освальд Кобблпот. — Я, между прочим, будущий мэр.
— Освальд, Освальд, — бородач хмыкнул. — К тебе пришли.
Он указал взглядом на огромную кровать, где на шелковом покрывале лежала девушка, затянутая в черный блестящий костюм кошки. Рядом с ней настоящая кошка играла серебристой бахромой.
— О-о-о, — с хрипом вырвалось из груди Пингвина. — О такой киске я мечтал всю жизнь!
Он сбросил прямо на пол тяжелую шубу и засеменил к кровати.
— Здесь холодно, — промурлыкала девушка и потянулась.
— Я согрею тебя.
Пингвин опрометью бросился к кровати, раскрывая объятия.
— Спокойно! — зашипела гостья.
Молниеносно выбросив вперед ноги, она уперлась острым каблуком в горло Освальда. Тот замер, обиженно фыркая.
— Нам нужно поговорить, — сказала кошка, убрав ногу, и села на постели. — Мне кажется, что у нас с тобой есть что-то общее, — ее голос звучал нежным мяуканьем.
— Знакомая фраза, — Пингвин плюхнулся рядом. — По-моему, это страсть к разрушению.
— Нет, — кошка фыркнула.
— Тогда презрение к моде, — он указал на свой допотопный галстук и жилетку, и еще раз попытался приблизиться к ней.
— Ш-ш-ш, — оскалилась она.
— Так! Не говори мне, — он задумался, — я сам… Ага! Обнаженное сексуальное очарование!
Пингвин коснулся кончиком носа ее щеки.
— Бэтмен!
— Что? — брезгливая улыбка появилась на лице Освальда. — Это проза нашей жизни! А может, все-таки обнаженная сексуальность?
— Бэтмен! — зарычала кошка.
— Да? Ну и что?
— Слушай, — она поднялась с кровати, — я, наверное, потом приду.
— Нет, нет! — Пингвин преградил ей дорогу. — Мы ведь не закончили наш разговор об очаровании.
— Меня это не интересует.
— А что тогда?
— Меня интересует только одно. Запретить летучих мышей.
— Но… Я не вижу ничего общего…
— Ты недальновиден.
— У пингвинов, знаешь ли, вообще, близорукость.
— Ты, я и Бэтмен, мы все одного поля ягоды. Нас объединяет то, что мы все в душе — звери.
— Я — человек, — запротестовал Пингвин.
— Только мы — хищники, а ты так…
— Что значит — так? У меня, между прочим, в отличие от некоторых, нет проблем с Бэтменом.
Он хвастливо указал на большой чертеж машины, возле которого возились клоуны.
— Мы разберем его бэтмобиль — и он окажется в прошлом.
— Чушь! У него много больше сил. Его нужно переделать самого, превратить в нас, в того, кого он ненавидит больше всего на свете. Лишить сияющего ореола вездесущего спасителя.
— Это что же, подставить?
— Не знаю, может, это и так называется… Не знаю.
— Послушай, — Пингвин забегал по комнате, вращая в руках трость зонта, — а почему я должен верить тебе?
— Тебе что, не нужны союзники? — спросила кошка.
Она медленно подошла к столу и пролистнула листки, на которых были написаны имена и фамилии.
— О! — уважительно заметила она. — Уже список врагов?
— Нечего смотреть! — пингвин бросился к ней, вырвал бумагу из рук. Почему я должен доверять какой-то кошке? Может, ты просто хочешь узнать, кто я? А может, ты просто всего-навсего избалованная девица, которая злится на своих родителей за то, что те не купили ей пони, когда той исполнилось шестнадцать лет?
Кошка улыбнулась какой-то печальной таинственной улыбкой и подошла к большой клетке, висевшей над кроватью. Маленький щегол весело скакал по жердочкам, заливисто щебеча. Она открыла дверцу клетки и, бросив хищный взгляд на Пингвина, запустила руку внутрь.
— Хорошая птичка, — прошептала она.
Пятерня раскрылась, выбрасывая длинные острые когти. Птица встрепенулась, но через мгновение оказалась крепко зажатой в черном блестящем кулачке. Пингвин недоуменно следил за кошкой, медленно пятясь. Она запихнула пищащего щегла в рот и, прикрыв глаза, с блаженством стала потирать живот, тихо постанывая.
Пингвин рухнул на кровать и принялся гладить лежащую на ней кошку. Натуральную.
— Хорошая киса, — процедил он, скаля желтые зубы, — хорошая…
Из громоотвода зонтика выскочила длинная стальная игла. Пингвин метнул злобный взгляд в сторону мурлыкающей девушки и приставил острие к голове кошки.
Девушка раскрыла рот. Щегол выпорхнул и, возмущенно чирикая, принялся носиться по залу. Пингвин опустил зонтик и отшвырнул зверька.
— Хорошо, — Кошка присела на кровать, — я тебе объясню. Бэтмен сбросил меня с крыши. Мне он очень не нравится. Я хочу играть достаточно важную роль в его разрушении.
Пингвин откинулся на подушки и, сложив руки на груди, торжественно проговорил:
— Рождается план, крошка.
— Я хочу в нем участвовать, — кошка лениво потянулась, томно прикрывая глаза. — Мне так хочется уничтожить Бэтмена, что я начинаю чувствовать себя грязной, — она фыркнула. — Может, принять ванну прямо здесь?
Она высунула розовый язык и, облизывая лапу, принялась тереть ею за острым ухом маски.
Пингвин встал и заковылял к своим верным клоунам:
— Мне нужна пресса и телевидение. Ребята, зовите газетчиков!
Брюс стоял у экрана телеприемника, жевал воздушную кукурузу и смотрел эксклюзивное интервью с Пингвином.
— Освальд Кобблпот сообщил, что он собирается стать мэром, захлебываясь от восторга, вещал диктор, — и оценил обстановку в нашем городе как крайне напряженную. Дадим же слово этому достойному человеку, который не боится вступить в бой!
На экране появился Пингвин.
— Я бросаю вызов мэру, — прокричал он, ожесточенно жестикулируя. Пусть в городе все же начнется праздник! Пусть мэр снова зажжет Рождественскую елку на Готэм Плэйс. Завтра вечером!..
Подошел Альфред и поставил на журнальный столик поднос с маленькой чашечкой горячего шоколада. Он брезгливо посмотрел на экран и спросил:
— Мистер Вейн, может, переключить канал? Возможно, там мы найдем какое-нибудь достойное зрелище… В это время обычно показывают очень задушевную картину. Это история возвышенной любви, которую вам, мистер Вейн, было бы очень полезно посмотреть.
— Нет, нет, спасибо, — Брюс взял чашечку.
— Я не верю в мэра и не верю мэру! — брызжа слюной, распинался Пингвин. — Но я молю Бога, чтобы Бэтмен лично пришел на наше торжество и помог восстановить закон и порядок. Спасибо за внимание.
— Хорошо, — Брюс кивнул экрану и допил шоколад.
Селина Кайл стояла возле какой-то витрины вот уже целых двенадцать минут и никак не могла выяснить что же все-таки с нею происходит.
— Нет, ты, пожалуйста, не увиливай, ты скажи прямо, — тихонько уговаривала она собеседницу. Собеседница, отраженная в витрине, как две капли воды походила на саму Селину, только была значительно самоуверенней.
— Что сказать? Уже тысячу раз говорено-переговорено.
