Алексей Корепанов - Зверь из бездны

- Кто может познать себя до конца? - возразил Голос. - У вас будет очень весомый аргумент, то, что раньше вы называли чудом: чудо воскресения. Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет...

Славия вздрогнула и еще крепче сжала мою руку. У меня озноб по спине прошел от этих последних слов. Чей же это был Голос?..

- Сможем ли мы убедить других?

Это произнес Стан. Он уже стоял рядом со мной и широко открытыми глазами смотрел в поглотившую нас золотистую беспредельность.

- Кто познает себя до дна? - повторил Голос.

- Мне кажется, есть и другой путь, - робко сказала Славия. Смириться. Зло в конце концов само уничтожит себя.

- Зло никогда не уничтожит себя, - отчеканил Голос. - Уничтожать сам себя способен только человек.

- Вернувшись, выступить в роли новых апостолов? - с сомнением сказал я. - Не знаю... Мне кажется, я не смогу. Каждый предназначен для своего дела. Я обыкновенный полицейский офицер.

- Я тоже, - добавил Стан. - Может быть, Славия?

- Нет-нет, - прошептала Славия. - Я так устала...

Золотистое сияние дрогнуло, закачалось темными волнами, ушедшими в бесконечность. Вокруг стало немного темнее.

- Вся ваша беда в том, что в вас нет истинной веры, - раздалось в тишине. В этих словах слышалось сожаление. - У вас, людей, есть одна пагубная особенность: вы никогда не слушаете своих пророков, не верите им, и начинаете прозревать только оказавшись лицом к лицу с уже появившейся угрозой. И вот тогда, осознав опасность, спохватившись, вы пытаетесь ей противостоять. К сожалению, запоздалые действия крайне редко могут привести к успеху.

- Мы не сможем убедить все человечество, - сказал я, - даже если бы обладали красноречием Цицерона. Кто нас будет слушать? В нашем мире верят фактам, а какие у нас факты? Мои видения? Но они во мне, их нельзя пощупать, исследовать, их не видел никто, кроме меня. Наши со Станом рассказы о Преддверии и воротах у входа в бездну? Их сочтут бредом двух сотрудников Унипола с расстроившейся психикой. Воскресение Славии из мертвых? Да, это факт, но и его постараются истолковать с научной точки зрения. И истолкуют! На худой конец, спишут на счет необъяснимых в рамках существующей парадигмы явлений и сдадут в архив до тех времен, пока не появится возможность объяснить этот факт. Объяснить, разумеется, вполне естественными причинами. Да, призвав на помощь все свое красноречие, мы сможем, вероятно, создать какую-то группу наших сторонников, приверженцев, единомышленников, но только группу - не более. Убедить же всех - задача совершенно нереальная.

- Леонардо-Валентин Грег, - прогремел Голос, - ты сказал, что намерен бороться с Врагом. Как же ты представляешь себе эту борьбу?

- Привлечь внимание Совета Ассоциации к фронтиру на Серебристом Лебеде. Бросить туда все силы, поставить барьер на пути продвижения антижизни. Выяснить, какой информацией о Преддверии располагает наука, занимается ли кто-нибудь этим вопросом, и поделиться собственными наблюдениями. Только очень осторожно... Добиться того, чтобы к нам хотя бы прислушались... В итоге же - пробиться в Преддверие, взломать ворота в бездну и уничтожить Врага. Повторяю: то, что создано разумом, может быть разумом же и уничтожено. И конечно, мы очень рассчитываем на поддержку. На твою поддержку, Голос. Ты ведь тоже заинтересован в уничтожении Врага? Последняя моя фраза прозвучала полуутвердительно: я рассчитывал, что Голос даст совершенно определенный ответ.

- Это ложный путь, Леонардо-Валентин Грег. Вам не пробиться в Преддверие, не уничтожить бездну. Такое средство не годится. Учти, прорывы постоянно будут возникать то здесь, то там и вы будете бороться с последствиями, не затрагивая причину. Есть только один способ искоренить Зло - об этом уже было сказано.

- Мы не апостолы, - повторил я. - Мы самые обыкновенные люди. Если ты многое можешь - почему бы тебе не воззвать ко всему человечеству? Если каждый услышит тебя - результат будет совсем другой.

- Законы мироздания невозможно нарушить, - отозвался Голос. Прозрение не может идти извне или свыше - прозрение приходит изнутри. Вы прозреваете только перед лицом беды, но не ранее, вы начинаете хоть что-то понимать, только оказавшись в беде. Я уже говорил тебе, Леонардо-Валентин Грег: все вы из книги. Книгу можно не только закрыть, не дочитав до конца. Можно перелистать ее назад и вырвать несколько страниц. И на их место вставить другие, новые. И читать уже эти, новые, страницы...

- Кто же читатель? - с вызовом спросил я. - Уж не ты ли, Голос?

- Прозрейте. Я желаю, чтобы все вы прозрели - и изменились.

Померкло золотистое сияние, вокруг сгущалась темнота, и со всех сторон, нарастая, покатился непрерывный гул.

- Что это? - сдавленно спросил Стан, озираясь. - Что это, Лео?

Славия вновь прижалась ко мне, моя крылатая Славия, и я подумал, что у меня тоже есть крылья.

- Возможно, это переписывается книга, - сказал я и позвал: - Голос! Голос!..

Сгущалась, сгущалась темнота, и гудело, гудело, гудело вокруг, и я чувствовал, как тает, растворяется, истончается мое тело...

17. СОКОЛИНАЯ. ТАК НАЧИНАЛОСЬ...

Звучала негромкая медленная музыка, бархатистый баритон Джулио Понти струился среди зеленых растений, извивающихся по стенам и бахромой свисающих с потолка. Джулио Понти пел мою любимую песню, и в памяти вставал Альбатрос, родительский дом в предгорьях Альп и негромко шумящие альпийские сосны. Я полулежал на удобном диване, потягивал в меру крепкий и в меру сладкий кофе и чувствовал, что постепенно прихожу в норму. Кафе "Якорь на дне", расположенное в парке за синтезтеатром, неподалеку от спуска к нижней набережной Дуная, было моим любимых местом отдыха здесь, в Кремсе. Вернее, не отдыха, а передышки.

А передышка была мне просто необходима - я уже умаялся, анализируя данные по группе Махача-Блендари, по всей этой уголовной подпольщине, что пыталась выползти с Соловьиной Трели. Да, дел у нас в Униполе всегда хватало - к сожалению, человечеству было еще ох как далеко до ангельского состояния, и много еще преступных действий творилось на всех планетах Ассоциации Миров. Я согласился бы, наверное, пойти продавцом цветов, лишь бы наша работа в одно действительно уж прекрасное утро оказалась ненужной. Но об этом можно было пока только мечтать. Мечтать, расслабившись за чашкой кофе, в такие вот краткие минуты передышки.

"Но исполинские тебе мешают крылья... внизу ходить... в толпе... средь шиканья глупцов..." - восхитительным голосом пел Джулио Понти.

Да, кафе "Якорь на дне" было очень славным местом, и мне нравилось сидеть здесь в одиночестве, в уютной кабинке... но пора было продолжать работу, вычислять тайники Махача, ставить задачи биокомпу Валентину. Я дослушал песню, дожевал последний бутерброд и уже собрался оторваться от прямо-таки обволакивающего дивана, когда почувствовал легкий укол браслета.