Роберт Силверберг - Сын человеческий (сборник)

— Жена, — пробормотал Смотритель.

— В петицию, которую ПР представляет в Конгресс, они хотят добавить пункт о браке между андроидами. Еще Канцелярист сказал, что если мы с тобой хотим пожениться, он устроит это нам в тот же день, как только мы вступим в партию.

— Что за ребячество! — хрипло рассмеялся Смотритель. — Какой нам прок от брака? Что, у нас будут дети, которые унаследуют наше состояние? Лилит, если нам захочется жить вместе, я в любой момент могу просто перебраться к тебе. Или ты ко мне. Зачем нам какая-то дурацкая церемония? Какой-то клочок бумаги?

— Тор, суть не в церемонии, а в идее. В идее постоянного союза между мужчиной и женщиной, как это практикуется у людей. Это даже трогательно. Тор, он действительно любил ее.

— Я и не сомневаюсь в этом. Я видел, как он рыдал, когда Сполдинг убил ее. Но разве он любил ее сильнее оттого, что они были женаты? Если брак — такая восхитительная вещь, почему Мануэль Краг бывает у тебя каждую неделю? Разве он не связан нерасторжимыми узами с миссис Краг?

— Бывают браки удачные и неудачные, — сказала Лилит. — Плох брак или хорош, не определяется тем, с кем ты спишь. В любом случае, брак Кассандры был удачным, и я не вижу, чем нам повредит, если мы переймем этот человеческий обычай — раз уж мы так верим в равенство.

— Хорошо! — рявкнул Смотритель. — Ты хочешь выйти за меня замуж?

— Но я говорила совершенно абстрактно — просто о том, что можно было бы перенять обычай.

— А я говорю совершенно конкретно. Чтобы пожениться, нам совсем не обязательно вступать в ПР. Я свяжусь с Альфой Конструктором и Альфой Экспедитором, мы впишем в священную книгу текст брачной церемонии, и сегодня же вечером мы с тобой сможем обвенчаться в церкви Валхаллаваген. Хочешь?

— Тор, я же серьезно…

— Я тоже.

— Ты завелся и сам не понимаешь, что говоришь. Две минуты назад брак между андроидами представлялся тебе величайшей глупостью. Теперь ты хочешь дополнить священную книгу текстом венчального обряда. Тор, ты же шутишь, правда?

— Ага, значит ты не хочешь за меня замуж? Не беспокойся, я не собираюсь мешать твоему роману с Мануэлем. Собственнический инстинкт в меня тоже не вложили. Но мы могли бы жить вместе, могли бы…

— Тор, прекрати.

— Почему?

— То, что существует между нами, вполне может существовать и без брака. Ты сам это прекрасно знаешь. И я это прекрасно знаю. Я вовсе не набивалась на предложение руки и сердца. Я просто пыталась объяснить тебе Зигфрида Канцеляриста, его чувства к Кассандре Адрон, не говоря о позиции ПР в вопросе…

— Хватит, хватит. — Смотритель зажал ладонями уши и зажмурил глаза. — Тема закрыта. Я восхищен тем, что тебе не удалось соблазнить Зигфрида Канцеляриста, и поражен тем, что ПР практикует брак между андроидами, и хватит об этом. Хорошо?

— Тор, ты сегодня чем-то озабочен.

— Да.

— Что случилось? Я могу как-нибудь помочь?

— Лилит, сегодня я разговаривал со Сполдингом. Он сказал, что когда делегация ПР получит разрешение обратиться к Конгрессу, Краг выступит с заявлением, в котором осудит все движение за равенство и особенно подчеркнет, что не стал бы создавать нас, приди ему много лет назад в голову мысль, что мы потребуем гражданских прав.

У Лилит вырвался сдавленный крик ужаса. Быстро-быстро, четыре раза подряд она сделала знак «Храни нас Краг».

— Это невозможно, — прошептала она.

— Сполдинг сказал, что Краг поделился этой мыслью со спикером Салах-аль-Дином, сенатором Фиэроном и еще с кем-то неделю назад в Клубе Капитана Немо. Ты, разумеется, понимаешь, что все это было сказано мне просто так, безо всяких задних мыслей — обычная дружеская болтовня эктогена с андроидом. Сполдинг знает, что я настроен против ПР. Он думал, что это позабавит меня. Ублюдок!

— Неужели это может быть правдой?

— Разумеется, может. Краг никогда прямо не высказывался о том, какой видится ему роль андроида. При всей моей близости к нему, я понятия не имею, что он думает на самом деле. Мне всегда казалось, что он нам сочувствует, но я мог просто выдавать желаемое за действительное. Вопрос не в том, может ли то, что сказал Сполдинг, быть правдой, а правда ли это?

— У тебя хватит духу прямо спросить у Крага?

— Нет, не хватит, — произнес Тор. — Я верю в то, что вся эта история — порождение злобной фантазии Леона Сполдинга, что Краг не собирается нарушать свое правило «никакой политики», и что если он когда-нибудь и выступит с заявлением, то только с тем, ради которого все мы молимся. Но меня бросает в дрожь при мысли о том, что я могу ошибаться. Лилит, мне страшно. Выступление Крага против идеи равенства выбьет фундамент из-под всей нашей Веры. И мы останемся в вечной тьме. Теперь понимаешь, о чем я размышлял весь день?

— Но… разве можно верить Спеллингу? Почему бы тебе не связаться с сенатором или спикером и не узнать, что Краг говорил на самом деле?

— Да ты что? Как ты себе это представляешь? Я позвоню им и попрошу рассказать, о чем они беседовали с Крагом на обеде в Клубе Капитана Немо? Они тут же сообщат об этом Крагу.

— Что ты тогда предлагаешь делать?

— Попробовать заставить самого Крага подыграть нам, — ответил Смотритель. — Покажи Мануэлю церковь.

— Когда?

— Когда только сможешь. Ничего не скрывай от него. Пусть он поймет все. Дави на совесть. И пусть после этого он как можно быстрее поговорит с отцом, прежде чем тот выступит с обращением к Конгрессу. Если Краг вообще собирается обращаться к Конгрессу.

— Хорошо, — сказала Лилит, — так я и сделаю.

Смотритель кивнул и продолжал машинально водить носком обуви вдоль прихотливых узоров покрывающего ковер орнамента. В его мозгу что-то громко тикало, в горле застрял здоровенный ком. Он ненавидел эти махинации, в которые ему пришлось ввязаться, поставив так много в зависимость от слабой воли Мануэля Крага. Его по-прежнему бросало в дрожь при мысли о том, что посредством такой простенькой интриги они пытаются манипулировать Крагом. Крагом! Все это, как ему казалось, противоречило истинной Вере. То, что он позволил вовлечь себя в такую циничную торговлю с судьбой, заставляло Смотрителя усомниться в истинной глубине своей Веры. Может, все это только фасад — преклонение коленей в церкви, бормотание триплетов, молитвы? Просто способ занять время, пока не представится случай начать диктовать происходящему свою волю? Он отверг эту мысль. И остался ни с чем. Лучше бы было ничего и не начинать, подумал он. Ему вдруг страшно захотелось вернуться в центр управления, подключиться к компьютеру и, как опытный серфингист взлетает на волну прибоя, оседлать гребень потока информации. Может, это и значит быть человеком: необходимость делать выбор, неуверенность, страх? Почему бы тогда не остаться андроидом? Согласиться с Божественным предназначением? Служить и ни о чем больше не думать? Отступиться от всех этих заговоров, разрубить узел эмоций, вырваться из паутины страсти? Похоже, я начинаю завидовать гаммам, подумал он. Но я не могу стать гаммой. Краг вложил в меня способность мыслить. Краг создал меня способным сомневаться и страдать. Благословенна воля Крага! Смотритель поднялся с дивана, медленно пересек комнату и включил телевизор. На экране вспыхнуло изображение башни Крага: гигантской, невероятно прекрасной, ослепительно блестящей в лучах январского солнца. Парящая в воздухе камера медленно давала панораму сооружения во всю высоту, в то время как комментатор за кадром говорил о том, что достигнута тысячеметровая отметка, благосклонно сравнивал башню с Египетскими пирамидами, Великой Китайской стеной, Александрийским маяком и Колоссом Родосским. Величественное сооружение человеческого разума, открывающее путь к диалогу с космосом. Стройное и блестящее воплощение самой Красоты — именно так, с большой буквы. Камера металась вверх-вниз вдоль стеклянных стен. Заглянула внутрь уходящего в бесконечность колодца. Ухмыляющиеся гаммы приветственно машут камере. А вот и он сам — погружен в какие-то дела, даже представления не имеет о том, что его снимают. А вот Краг, его переполняет гордость, он показывает рукой на башню и что-то говорит группе сенаторов и промышленных воротил. Арктический холод сочился с экрана. В поле зрения камеры попали морозильные ленты, глубоко погруженные в вечную мерзлоту, от них поднимался туман. Если тундра вдруг оттает, глубокомысленно объяснил комментатор, нельзя гарантировать устойчивость фундамента. Беспрецедентный триумф экологической архитектуры. Чудо. Памятник воображению, предвидению, упорству человека. Да. Да. Феноменально. Смотрителя вдруг затрясло от бешенства, и он с силой ударил по кнопке выключателя. Сверкающая башня исчезла, как оборвавшийся сон. Он застыл у стены спиной к Лилит. Он хотел стать человеком? Да. Разве не молился он Крагу, чтобы ему и его народу предоставили все права Детей Лона? Да. А с правами обычно появляются обязанности. Да. А с появлением обязанностей начинается неразбериха. Соперничество. Секс. Любовь. Интриги. Может быть, подумал Смотритель, я просто еще не готов к этому. Может, лучше было бы оставаться мирным работящим альфой, даже не помышляющим о том, чтобы бросить вызов Воле Крага. Может быть. Очень может быть. Он сделал несколько успокаивающих дыхательных упражнений, но они не помогли. Ты стал гораздо более человеком, чем сам того хотел, сказал он себе. Он вдруг заметил, что за ним стоит Лилит. Она прижалась к нему, и ее твердеющие соски защекотали ему спину.