Дмитрий Воронин - Живой щит

- Это несущественно. Важен результат...

- О да, ты всегда стремился к результату любой ценой. Если бы тогда Драм не дал тебе столько власти, кто знает... Может, не стоило бросать армии в эту мясорубку, откуда почти никто не вернулся. Может, стоило копить силы? Да и в прошлый раз - не ты ли положил у Портала десять лучших тысяч. А я ведь просила... я, королева, просила - не приказывала. Ты мог бы подождать, мог бы подтянуть резервы - и тогда за твоей спиной стояло бы не десять, а шестьдесят тысяч и мы бы вырвались наконец из этого проклятого мира.

- Этот их маг...

- Ага, значит, снова магия помешала тебе? Конечно, ты же у нас непогрешим! Всегда найдется кто-нибудь виновный в неудаче... Кто виновен на этот раз? Шайк, Шерривер, Эмиа или этот парень в гномьих доспехах?

- Ты бываешь очень жестока, Вейра.

- А я учусь, Брюс. Я всю жизнь учусь - что еще делать в этом проклятом мире? Я училась у Драма мудрости, Крох дал мне знание искусства любви, и ни один мужчина с той поры не сможет забыть проведенной со мной ночи. А ты - ты научил меня жестокости и умению ненавидеть.

- Да, возможно, - сухо сказал Брюс. - Но где они сейчас? Крох сломал себе шею во время охоты - как же, где ему думать о государственных делах. Куда проще и легче скакать по горам, в погоне за безмозглым драконом, который, благодаря щиту, и обжечь-то его как следует не сумел бы. Очень много чести. Ах да, прости, забыл еще одну его приятную обязанность ублажать тебя по первому твоему приказу. А ведь в то время ты приказывала часто, думаешь, я не видел. Впрочем, когда Крох в очередной раз убегал от твоей ненасытности в горы, ты не скучала, верно? А твой ненаглядный Драм... Уже более ста лет о нем ни слуху ни духу - да он и стар был, не в пример нам. Не думаю, что он все еще бродит где-то по лесам... Возможно, я умею лишь ненавидеть. Но я жив. А у ненависти - у нее есть причины, Вейра, и ты знаешь их не хуже меня. Нас бросили здесь умирать, бросили наши друзья... хотя теперь я бы никого из них не назвал другом.

- В который раз ты опять и опять начинаешь этот разговор, Брюс? Сколько раз можно слышать твои упреки - тысячу, три, пять? Я устала от этого пустословия. Бросили... Что они могли сделать? Что ты можешь сделать сейчас, спустя десять веков?

Его запал угас так же внезапно, как и прорвался наружу.

Черный рыцарь поник в кресле, на его лбу выступили капли пота.

Снова рвались наружу воспоминания, давно, казалось бы, загнанные в самые отдаленные уголки памяти, изничтоженные, изжитые - и тем не менее вновь воспрянувшие из небытия.

Звездолет Крии висел над планетой третий день. Все было нормально воздух пригоден для дыхания, никаких вредоносных бактерий, незначительные по уровню развития местные племена и думать не смогли бы о том, чтобы сопротивляться колонизации криев. Планета была избрана - все остальное теперь было уже неважным. Оставалось одно - шаттл криев отделился от огромного корабля и медленно поплыл вниз. Скоро, очень скоро дикие народы этой земли примут волю своих новых владык. А потом хлынут переселенцы с переполненной Крии - почти бессмертные по меркам ничтожных обитателей этого мира, смысл жизни которых отныне будет состоять в служении, и только в служении.

Драм сам сел за штурвал шаттла - он, как капитан, имел на это право и к тому же не хотел никому уступить чести первой посадки. Остальные стояли у него за спиной - не отрываясь от экранов. Только Брюс, тогда еще совсем молодой, был на своем посту - в крошечной кабинке у двигателей, да солдаты по устоявшейся традиции находились в своих коконах... Крох, Стейн и Кора. Три солдата - более чем достаточно для миссии, любой из них в одиночку мог смести с лица этой планеты континент вместе со всеми обитателями. Сейчас, находясь в силовых коконах, они держали руки на гашетках оружия, готовые по первому приказу превратить планету в ад. Ах да, еще была Вейра... она тоже была одной из привилегий капитана, привилегией, вызывавшей к нему ненависти и черной зависти, пожалуй, больше, чем все остальное. Она была единственной женщиной на борту... Кора не в счет, солдаты не были обычными криями, по крайней мере после прохождения обучения и курса тренировок. Никто не знал, что делали с ними в Центрах, но одна только мысль, что эта груда мышц и отточенных до совершенства реакций - женщина, вызывала лишь кривую усмешку. А Вейра... у капитана был неплохой вкус, но именно поэтому он старался ограничить контакты своей подруги с экипажем - его могли убить просто ради того, чтобы хотя бы на час завладеть ее безупречным телом, которое столь несправедливо находилось в единоличном пользовании старика. И сейчас он предусмотрительно оставил ее в каюте, для верности пристегнув ремнями к противоперегрузочному креслу - ах, как переживал капитан за свою единственную драгоценность.

Шаттл быстро снижался к тому месту, где было замечено большое скопление аборигенов. Воздушные роботы-наблюдатели заметили это место вчера, и теперь надо было претворить в жизнь тот план, который так оправдал себя по меньшей мере на десятке покоренных криями планет. Шаттл опустится, Драм выйдет из него навстречу дикарям. А затем, по взмаху его руки, солдаты превратят всю толпу в пар - останутся только те, кто будет рядом с капитаном, - и они никогда не забудут этого урока. Так было, так будет...

Брюс до невозможности четко видел этот последний миг - он сидел, глядя на приборы, как того требовал устав... но вряд ли он сейчас видел показания стрелок и индикаторов: Все мысли были там, впереди... и еще он думал о Вейре... о том, что она день за днем ублажает старика капитана, тогда как он, красивый, молодой, полный сил, может только в бессильной злобе сжимать кулаки.

А в следующее мгновение на него обрушилась тишина и он, вернувшись к действительности, с ужасом увидел, что ни один индикатор не горит, ни один датчик не работает - двигатели были мертвы.

Спустя восемь долгих секунд шаттл встретился с землей... Точнее, остатки шаттла.

Брюс выполз в рубку - ее заваливали безжизненные тела...

Франт, втиснутый между стеной и пультом управления, втиснутый так, что его позвоночник не мог остаться целым... Гейш, насквозь пронзенный обломком стальной балки... Грунт, с проломленной об угол пульта головой... и другие. И только Драм, повисший на удерживающих его ремнях пилотского кресла, тяжело и надсадно дышал...

А потом они встретились с аборигенами... да, их приняли за богов... да, у них оставалось оружие - то, которое было у солдат в их непроницаемых коконах, - и те из злобного племени, кто не захотел покориться, лежали обугленными трупами, а остальные пали ниц. Но теперь, без челнока, они были навечно привязаны к этой мрачной планете - на корабле не было второго шаттла.