Лоис Буджолд - Мирные действия

Похоже, она была слегка захвачена врасплох – видимо, воочию увидела, как он тут же покидает Палату, чтобы в сей же час принять ее предложение и заключить брак, пока она не передумала. Что ж, он готов, если она готова… Она махнула ему рукой. – Обсудим это позже. Разберитесь с этим делом.

– С удовольствием. – Он свирепо усмехнулся Ришару, ловившему ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. А потом просто улыбнулся. Две сотни свидетелей. Теперь она не сможет отказаться…

– Столько шума из этой цепочки умозаключений, лорд Ришар… – подытожила Катерина. Она села, отряхнув руки, и отнюдь не шепотом добавила: – Кретин.

Похоже, император Грегор явно забавлялся. Сидевший рядом с Катериной Никки весь трясся от востога, бормоча что-то вроде «давай-давай, мама!». Галерея разразилась полусдавленным хихиканьем. Айвен просто прикрыл рот тыльной стороной ладони, но глаза его щурились. Он снова глянул за спину Катерины, где чуть не давилась от смеха вице-королева, а вице-король сумел превратить взрыв хохота в деликатный кашель. Внезапно охваченная неловкостью, Катерина сжалась на кресле, не смея даже взглянуть на брата Хьюго или на Василия. Хотя стоило ей перевести взгляд на Майлза, и ее губы смягчила невольная улыбка.

Майлз улыбнулся в ответ, словно деревенский дурачок; брошенный на него Ришаром чернейший свирепый взгляд просто отскочил, словно отраженный каким-то силовым полем. Грегор коротким жестом велел лорду-протектору продолжать.

К этому моменту Ришар целиком потерял нить своих аргументов, равно как энергию, фокус интереса и симпатии своей аудитории. Те, чье внимание не было сосредоточено на Катрионе, поглядывали на Майлза, а безобразная сцена, устроенная Ришаром, вызывала у них все большее нетерпение. Ришар бледно и бессвязно закончил выступление и покинул Круг.

Лорд-протектор призвал к началу голосования. Грегор, выкликнутый по списку одним из первых как граф Форбарра, заявил «пропускаю», а не «воздержался». Тем самым он сохранял за собой право высказаться последним на случай, если потребуется решающий голос, – императорская привилегия, к которой он нечасто прибегал. Майлз принялся было следить за ходом голосования, но когда пришла его очередь, оказался полностью поглощен тем, что разрисовывал самым затейливым своим почерком поля распечатки многократно переплетенными именами леди Катерина-Найла Форкосиган и лорд Майлз Нейсмит Форкосиган. Усмехнувшемуся Рене Форбреттену пришлось подсказать ему правильный ответ, что вызвало на галерее очередной всплеск приглушенного смеха.

Ну и что: Майлз заметил бы момент, когда было набрано волшебное число тридцать один, уже по одному тому, как зашелестели в зале и на галерее голоса тех, кто вел подсчеты и сделал вывод о победе Доно. Ришар остался где-то с жалкой дюжиной голосов; несколько консерваторов, ранее считавшиеся его сторонниками, проголосовали «воздерживаюсь» под влиянием твердо отданного в пользу Доно голоса графа Форхаласа.

Окончательный итог Доно составил тридцать два голоса – далеко не сокрушительная победа, но все же запас в один голос сверх решающего минимума. Грегор с явным удовольствием объявил, что Форбарра голосует «воздержался», не оказав тем самым никакого влияния на результат голосования.

С ошеломленным видом Ришар вскочил с форратьеровской скамьи и отчаянно закричал, – Сир, я хочу обжаловать это решение! – Действительно, выбора у него не было; завернуть этот процесс еще на один раунд было единственным ходом, который мог спасти его из рук терпеливо ожидающих за дверью Палаты муниципальных гвардейцев.

– Лорд Ришар, – ответил Грегор официально, – я отказываюсь выслушать вашу апелляцию. Мои графы сказали свое слово, их решение остается в силе. – Он кивнул лорду-протектору, и приставы Совета быстро препроводили лорда Ришара за двери навстречу ожидающей его судьбе прежде, чем тот успел оправиться от шока и разразиться бесполезными протестами или оказать физическое сопротивление. Майлз стиснул зубы в свирепой радости. Что, собирался встать мне поперек дороги, Ришар? С тобой покончено.

Ну… на самом-то деле Ришар покончил с собой сам, той ночью, когда напал по Доно и потерпел неудачу. Стоит поблагодаить Айвена с Оливией… и, в каком-то извращенном смысле, Байерли – тайного сторонника Ришара. И зачем нужны враги с таким другом, как Бай? И все же… кое-что в айвеновской версии событий прошлой ночи просто не укладывалось в картину. Позже. Если уж Имперский Аудитор не сможет докопаться до сути происшедшего, то не сможет и никто. Он бы начал с допроса Байерли, который сейчас, по-видимому, находился под надежным надзором СБ. Или, что еще лучше, – с… Майлз сощурился, но был вынужден прервать цепочку своих размышлений, поскольку снова встал Доно.

Граф Доно Форратьер вышел в Спикерский Круг, чтобы спокойно поблагодарить своих новых коллег и формально вернуть право на выступление Рене Форбреттену. С легкой, но очень довольной улыбкой он вернулся на скамью Округа Форратьер и занял ее в свое единоличное и бесспорное владение. Майлз изо всех сил пытался не оглядываться через плечо и не глазеть на галерею, но продолжал украдкой кидать взгляды в сторону Катерины. Именно так он уловил момент, когда его мать наконец склонилась вперед между Катериной и Никки и первой за это утро принесла им свои поздравления.

Катерина обернулась и побледнела. Будущие свекор со свекровью улыбались ей в совершенном восхищении, приветствуя ее, как полагал Майлз, с надлежащим восторгом.

Госпожа профессор тоже обернулась, издав возглас удивления; однако вслед за этом они с вице-королевой пожали друг другу руки, что было явным свидетельством какого-то объединяющего их тайного братства. Майлза слегка обеспокоил этот организованный пожилыми леди энергичный материнский заговор. Неужели все это время между двумя домами существовал невидимый канал, по которому текли сведения? Что же рассказывала про меня моя мать? Он подумал было о попытке расспросить вице-королеву попозже. Но потом счел эту мысль не очень удачной.

Вице-король Форкосиган тоже несколько неловко потянулся через плечо Катерины и горячо пожал ей руку. Взглянув мимо нее на Майлза, он улыбнулся и произнес какое-то замечание (и Майлз был просто счастлив, что его не слышал). Катерина, как и следовало ожидать, грациозно приняла этот вызов и представила им в ответ своего брата и весьма ошеломленного с виду Василия. Майлз моментально решил: пусть только Василий попробует еще раз учинить Катерине неприятности с Никки, и он без жалости и угрызений совести отправит его к вице-королеве за порцией бетанской терапии, от которой у того голова кругом пойдет.