Ник Перумов - Война мага (Хранитель мечей, книга 4, том 1)

- Сюда, - шепнула Клара.

...После короткого совещания решили не начинать знакомство с силовых демонстраций. Изнутри дверь заложена засовом, но тяжёлый заплот послушно отвалился после заклятья Клары. Весь отряд тотчас вздрогнул, охваченый свирепым холодом (перестало действовать ограждавшее от него заклинание).

Изнутри дохнуло теплом, тяжёлым, спёртым воздухом, но пропитанном отнюдь не испарениями живых человеческих тел. Так могло бы разить из давно нечищенного зверинца. Острое, кислое, гниющее. Нечеловеческое.

У входа ярко горела печь, возле нее грудой свалены чёрные блестящие камни. Здесь топили углём, а не дровами. Вдаль уходили ряды трёхэтажных коек, на них вповалку лежали люди. На первый взгляд - совершенно обычные люди. Высокие и смуглокожие. По стенам в строгом порядке развешаны доспехи, ярко, кричаще выкрашенные зелёным и алым. Многочисленные шипы, бугры и неровности краёв делали латы, щиты и шлемы схожими с панцирями причудливых морских существ. Подле доспехов - косы с широкими загнутыми лезвиями и массивные мечи на длинных, секире впору, рукоятках.

Те самые воины, что пришли в Скавелл, а до этого - в несчастный, стёртый с лица земли Арвест. Только здесь они лежали и спали. Мертвецким сном, и впрямь очень сильно похожим на смерть. Никто не шевелился, не стонал, не храпел, не ворочался. Зловоние было совершенно одуряющим, Тави почувствовала, как у неё начинает кружиться голова.

Тем не менее здесь нашлись припасы. И грубые, но тёплые куртки мехом внутрь. Тяжёлый чёрный хлеб. Мясо показалось всем без исключения подозрительным и его не взяли, несмотря на обилие. Прихватили и всяких мелочей, могущих оказаться полезными в походе, а Ниа-крис, недовольно покривившись, взяла себе клинок сиреневатой стали на длинной рукоятке - там могло уместиться добрых шесть её кулаков. Тяжёлое оружие, тем не менее обладало неплохим балансом.

Дело было сделано, Раина уже шагнула к дверям, однако некромант Бельт уходить явно не собирался.

Склонился над одним из спящих, прищурился, взглянул. Потом, не чураясь, быстрым движением поднял веко - никто и охнуть не успел. Вновь вгляделся. Взялся за запястье руки, подождал несколько мгновений, что-то явно считая про себя. А когда выпрямился, по лицу словно мазнули чёрной краской - резко пролегли глубокие тени.

- Они не живые, - резко бросил некромант. - Не живые, не мёртвые и не зомби. Что-то новое. Никогда не сомневался в способностях дуоттов, но чтобы такое... Госпожа Хюммель! Это надо сжечь. Всё. Так, чтобы пепла не осталось.

- Постой, - ошеломлённо откликнулась Клара. - Почтенный, ты о чём?

- О том, что это не люди, - терпеливо повторил Бельт, явно сдерживая себя. - Досточтимая Клара могущественная чародейка, и ей по плечу сделать то, что не смогу я, - оставить вместо этого барака и его... содержимого, одну лишь чистую, не способную никому навредить золу.

Тави чувствовала, что Клара колеблется.

- Взгляни сама, досточтимая, - предложил старый некромант.

Тави несколько затравленно следила, как Клара Хюммель подходит к Бельту, склоняется над неподвижно распростёртым телом, быстро делает несколько пассов, проводя ладонями над грудью лежащего, морщится, хмурится, плотно сжимает губы, повторяет пассы - и наконец, шипяще, сквозь зубы выдохнув, выпрямляется.

- Ну и дела... - только и смогла она вымолвить.

- Уходим отсюда, - пресёк все дальнейшие поползновения двух чародеев продолжить исследования Ки-цум. - Нам нужна Сильвия. Нам надо...

С улицы донёсся глухой рёв, и клоун первым бросился к дверному проёму.

Поздно. В небе что-то глухо треснуло, полыхнуло, и мертвенный, бледный свет затопил всю округу. Немая ночь ожила, яростный кровавый свет хлестал из окон, все двери в куполах распахнулись настежь, а с другого края долины, от островерхих башенок через замёрзшую речку, через белоснежные поля, катилась тёмная шуршащая волна, испятнанная жёлтыми огоньками бесчисленных глаз.

К замершему отряду Клары и Кицума бежала разношёрстная толпа - и вполне человеческого вида воины в алом и зелёном; и немногочисленные дуотты с длинными посохами; и совсем уж странные создания, полулюди, полупауки;и какие-то уродливые карлики, размахивавшие самым разнообразным оружием; а кто составлял вырвавшуюся из башенок волну, успел разглядеть разве что Кицум.

Отряд мгновенно встал плечом к плечу. Ниакрис со свистом прокрутила "мельницу" добытым клинком, приноравливаясь к оружию. Её отец подчёркнуто скупым движением поддёрнул рукава, словно готовясь к кулачному бою.

Остриё Клариной рубиновой шпаги тоже смотрело на подступающих врагов а в том, что они враги, не сомневался никто.

Валькирия Раина нехорошо усмехнулась и, несмотря ни на что, отсалютовала врагам клинком, становясь в позицию.

- Ну, давайте! Подходите! Посмотрим, по зубам ли вам окажется Дева Битв! - рявкнула она по-эбински.

В запертую дверь (Клара не забыла вернуть заклинаньем засов на прежнее место) забарабанили могучие кулаки. Спящие воины, похоже, получили команду "подъём!".

- Хотел бы я знать, кто тут распоряжается, - услыхала Тави слова старого некроманта.

- Сейчас увидим, не сомневайся, досточтимый, - сквозь зубы отозвался Кицум. - Клара, подожди. Может, ещё удастся выбраться без драки...

Дуотты составили некое подобие цепи. Длинные их посохи (простое дерево, никаких украшений или камней) поднялись, целясь в дерзких пришельцев. В первые ряды, толкаясь, лезли воины с косами и странными мечами, шипели и плевались зелёной слюной отвратительные помеси людей и пауков; Тави глянула через плечо, увидала катящуюся от башенок лавину каких-то существ, разглядела, что это за существа, и её чуть не согнуло в приступе жестокой рвоты.

- Бей-убивай! - завопила она по-мельински. На своём родном языке.

Соединяя концы дуоттских посохов, с одного на другой прыгнул белый росчерк молнии. Кто-то из карликов отпустил тетиву лука, и Клара едва успел сжечь стрелу в полёте. Никто даже не собирался разговаривать с дерзкими чужаками.

- Руби, сестра! - выкрикнула Ниакрис, в свою очередь размахиваясь клинком. В следующий миг толпа ринулась на них. Тави мимоходом удивилась, почему змееголовые дуотты не потрудились использовать явно уже готовую для смертельного удара магию, и тут на неё обрушился настоящий живой вал. С шипением пронеслось кривое лезвие косы, и ученица Вольных заплясала, завертелась в привычном танце, прыгая, уворачиваясь, нападая и защищаясь. Белый снег пропятнала первая струя крови, брызнувшая из перебитых артерий. Самый смелый человек-паук, чудовищная и противоестественная смесь - людской торс на мохнатом паучьем теле размером с молодого бычка - повалился, судорожно дёргая всеми восемью лапами, покрытыми жёсткой и короткой чёрной шерстью.