Октавиан Стампас - Семь свитков из Рас Альхага или Энциклопедия заговоров (Тамплиеры - 6)

Три дня я прыгал по утесам, как горный козел, и на исходе третьего дня уже был готов впасть в отчаяние. В полном изнеможении я уселся на самом краю одной из пропастей и стал смотреть, как солнце медленно скатывается в ложбину между двумя заснеженными, не доступными для человека, вершинами.

Позади меня раздался стук камня, сорвавшегося со склона горы. Тотчас вскочил я на ноги и повернулся - и замер, пораженный тенями, словно выведенными на склонах китайскими чернилами. Я видел зубчатые стены грозной цитадели, неприступные башни и отверстия бойниц.

Опрометью повернувшись на другую сторону света, я обнаружил и каменное воплощение цитадели, которую еще несколько мгновений назад не мог отличить от нагромождения скал. Эта цитадель возвышалась прямо надо мной по другую сторону пропасти.

- Рас Альхаг! - содрогнувшись, прошептал я.

Итак, на закате дня мне помогло солнце, а ночью мне пришла на выручку луна. Она проложила по камням свои серебристые дорожки, которые и перевели меня через пропасть прямо под стены цитадели.

Зная, что грядущий день моего путешествия. по горам Тавра будет труднее и опаснее всех предыдущих, взятых вместе, я укрепил свои силы непродолжительным сном, свернувшись по-собачьи под самой высокой и неприступной кладкой.

С первыми лучами дневного светила я встал на ноги, и, пока солнце поднималось к вершине небосвода, я, словно торопясь следом за ним, карабкался вверх по крепостной стене. Я благодарил Бога за то, что некогда Он надоумил меня не унывать в темнице и не терять там времени даром. Теперь безо всяких кинжалов, посредством всего двадцати пальцев, я взбирался по отвесной круче с быстротою напуганного таракана.

Мне показалось, что я даже обогнал солнце. Двор крепости был так знаком, что на одно мгновение меня охватило чувство, будто я вернулся домой. Я видел ту самую башню с дверцей, приоткрытой не менее десятилетия тому назад. Видел травинки, которыми та дверца обросла, и даже какие-то голубые цветочки, в прошлый раз отсутствовавшие, поскольку тогда уже начиналась осень. Я видел тот самый колодец, вокруг которого до сих пор валялись восемь мертвых тел, восемь скелетов, облаченных в истлевшие лохмотья.

Без всякого страха я пересек двор цитадели, не решившись, однако, заглядывать в колодец, а затем без всякого страха протиснулся через щель при оцепеневшей дверце и стал вновь подниматься наверх. Ступени были усеяны костями и ржавым оружием.

В ту самую комнату, где происходило мое неудачное пиршество, я заглядывать тоже не стал, а сразу поднялся на верхнюю площадку, властно оглядел весь ослепительный горный простор и, повернувшись лицом на Восток, возгласил на ассасинском наречии:

- Акиса! Я пришел! Я жду тебя!

И к этому призыву я добавил одно слово, то самое тайное слово, которое было произнесено мною во Дворце Филиппа от Капетингов, слово высшей власти в братстве ассасинов, очень короткое слово, которое в переводе на язык простых смертных могло бы прозвучать так: "Я, песчаная змея, опускаю свою голову в воду".

Вслед за тем я спустился на несколько ступеней вниз и безо всякого страха толкнул знакомую дверь. С тяжким скрипом она отворилась, и я вошел внутрь.

За минувшие годы ничего не изменилось и здесь, будто я оказался единственным человеком, попавшим сюда с тех самых пор, когда здесь происходил удивительный поединок, случившийся, по всей видимости, как во сне, так и наяву. Я увидел перерубленный стол, разбросанные блюда, косточки плодов и некогда искусно изжаренных фазанов. Я подумал, что семь лет назад мой собственный голод изготовил все эти яства во сне, а затем вынес их с кухни сновидения в опасную явь.

Я уселся на самый конец длинной лавки, взяв в руки серебряный поднос, отшлифованный до зеркального блеска. и отвернулся от двери к стене. Свет из высокого окошка широкой полосой опускался вниз позади меня, прямо к самой двери.

Мне пришло в голову, что там, наверху, я совершенно напрасно тратил силы на крик. Можно было позвать Акису самым тихим шепотом - и она пришла бы без промедления.

Мое сердце не успело ударить и тысячи раз, как в проеме двери беззвучно появилась хрупкая фигурка, похожая на юного герольда, отражение которой я заметил на глади подноса.

Я был уверен, что у Акисы нет ни желания, ни приказа убить меня в этот час. Я знал, что она, однако, бросит в меня одну из своих смертоносных звезд. Я знал, что она сделает это, дабы обезвредить мою правую руку. И молниеносно прикрыл подносом правое плечо.

Серебряный поднос содрогнулся таким громким звоном, что у меня заложило уши. Жало отлетело прочь и царапнуло стену.

Спустя одну четверть мгновения я уже стоял лицом к Акисе, прикрывая подносом грудь.

Голос, мною услышанный, несомненно принадлежал уже не какой-нибудь злой и пронырливой девчонке, а настоящей повелительнице ассасин, царице недоступных вершин, окружавших эту призрачную цитадель.

- Ты звал меня, Посланник, - выказывая совершенное спокойствие, промолвила Акиса. - Я пришла. Что тебе?

- Ты осталась в дверях, - коварно заметил я. - Ты опасаешься меня?

Не отвечая ни слова, Акиса Черная Молния сделала три шага навстречу.

Она стала еще прекрасней! Губы ее стали еще спелее, черные пропасти ее глаз стали еще глубже.

Я с великим трудом сдержал порывистый вздох и твердо сказал самому себе: "Сейчас перед тобой злой демон - и не более того. Злое и опасное искушение - и не более того. Будь начеку".

- Ты нужна мне, - властно произнес я. - Есть человек, который должен умереть от твоей руки. Но я сомневаюсь в тебе. Я слышал сказки о твоем коварстве, но мои глаза видели только твои промахи - три промаха и ни капли крови.

Акиса Черная Молния сделала еще один шаг навстречу. Быстрым движением она сорвала с головы темный тюрбан - и по ее плечам рассыпался, а вернее сказать, прямо-таки обрушился на плечи водопад роскошных волос черноты воронова крыла. И я увидел тонкую косичку, протянувшуюся вниз через ее висок и щеку. Не менее дюжины узелков из золотых нитей было вплетено в нее, и по этим узелкам, принятым среди высшего круга ассасин, можно было сосчитать число смертей, принесенных Черной Молнией в шатры, дворцы и караваны.

Медленно подняв руку, Акиса указала пальцем на один из узелков.

- Султан Масуд, - коротко назвала она бедную душу, некогда вылетевшую из тела и запутавшуюся в ее густых волосах.

- Где было место Филиппу от Капетингов? - спросил я, ничуть не удивившись такой новости.

- Здесь, - коснулась Акиса середины косички.

- Почему же ты не пришла за ним снова? - задал я еще один вопрос.

- На пути встал Посланник, - был мне ответ. - Старец признавал твою волю, а срок ее печати - вечность. Ты вставал на моем пути. Там, куда ты не приходил, ты мог бы найти след имама.