Алан Фостер - Избранные произведения. Т. 1. Ледовый союз: Ледовое снаряжение. Миссия в Молокин

Сердце Этана упало, когда Гуннар покачал своей головой и выразительно посмотрел на Этана. Вся его поза говорила яснее слов: «Видишь теперь? Как бы доброжелательно и относились к нам в Молокине, всегда будет вражда и ненависть между транами, которые даже не могут допустить самой мысли о примирении».

— Детали заключения союза могут быть выработаны позже, миледи. — Эти слова были попыткой Этана избежать уже нарастающего конфликта. — А теперь мы бы хотели вернуться на наш корабль и как следует подготовиться к визиту сэра Мирмиба.

Или К'ферр передалась неловкость, которую испытывал Этан, или просто ее мысли переключились от Пойолавомаара, — в любом случае разговор об этом больше на заходил.

— Вам не нужно беспокоиться и специально готовиться к нашему визиту.

Мы с Мирмибом присоединяемся к вам.

Ошибочно восприняв его поведение за якобы испытанную им неловкость, она деликатно добавила:

— Но если вы хотите отдохнуть и предупредить свою команду, я, конечно, понимаю. Мы подождет, пока вы будете готовы.

Они откланялись и уже выходили из комнаты, когда вдруг в зал вбежал солдат-молокинец.

Сама его спешка свидетельствовала о важности принесенного им сообщения, поскольку траны не любили бегать и старались обходиться без этого, кроме самых крайних случаев. Их острые, длинные шивы были хорошо приспособлены для скольжения по льду, бегать же на них было неудобно и опасно, однако солдат вбежал в комнату — и лицо его было взволнованным.

Пока гости стояли поодаль, притворяясь, что не замечают вбежавшего солдата, который теперь что-то докладывал ландграфине, Этан изо всех сил старался понять, о чем идет речь. Не только способ передвижения этого солдата, но и его манеры, поспешность речи, указывали на важность принесенных им новостей.

Как понял Этан, это касалось всех транов, поскольку запыхавшийся солдат даже не пал ниц перед своей правительницей или хотя бы продемонстрировал какие-либо другие знаки уважения. Он просто приблизился к трону и быстро заговорил, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

— Миледи! За первыми воротами… корабль… дальше, рядом у входа в каньон, — много кораблей!

— Успокойся и восстанови дыхание, воин, — посоветовал Мирмиб. — А теперь ответь, как много?

— Двадцать или тридцать, господин министр, — выпалил посланник, игнорируя слова Мирмиба о спокойствии. — На всех полно вооруженных до зубов солдат.

Этан шепотом вмешался в разговор между Гуннаром и Септембером.

— Что случилось, друзья?

— Послушаем, — указал рукой Септембер в направлении трона.

Эльфа и Тиильям тоже замолчали, настороженно взирая на солдата.

— Они говорят, они прибыли из Пойолавомаара, — продолжал тот.

— Черт побери! — выругался Септембер, и на его лице было написано разочарование.

— Они говорят, что знают… — он оглядел комнату и остановил свой взгляд на Этане и его друзьях, — об их здесь пребывании.

— Откуда они могут это знать? — удивленно спросила К'ферр.

— Они узнали это по характерным, глубоким и узким, следам, которые оставил на льду их корабль, миледи.

Мирмиб глубокомысленно кивнул, а солдат тем временем продолжал.

— Они требуют, чтобы путешественники, их большой корабль и женщина из

Пойолавомаара по имени Тиильям Хох, были переданы им. Если так будет сделано, то они покинут с миром это место. В противном случае они грозят захватить город, — при этих словах в усталом голосе солдата послышалась явная нотка сомнения.

К'ферр резко встала и гневно сказала:

— Какая самонадеянная наглость! Прийти к нашим воротам и требовать силой оружия выдачи наших гостей. Это невозможно ни при каких условиях.

Солдат с восхищением внимал словам своей правительницы.

— Это неслыханно, миледи! Он уверяет, что разрушит наш город, если мы не подчинимся.

— Он? Кто он?

— Их ландграф, их предводитель Тонкс Джин Ракосса, миледи.

— Соизволил ли он отпустить нам некоторое время для размышления над его благородным предложением? — саркастически поинтересовалась леди

К'ферр.

— Четыре дня, миледи.

— Так много? Почему они дают нам столько времени?

Не поняв иронии, содержащейся в вопросах, ответы на которые не занимали леди К'ферр, солдат пояснил:

— Они понимают, сказал нам их представитель, что нам, возможно, будет трудно принять решение, поскольку оно идет вразрез с нашими традициями и законами гостеприимства. Поэтому нам требуется некоторое время для размышлений и совещаний. Однако нам дали понять, что пока их флот стоит у входа в каньон, ни один корабль не сможет ни войти, ни выйти в город для торговли.

— Или скрыться, — добавил невозмутимый Мирмиб. — Скажи мне, воин, твое имя и мирное занятие.

— Кортунди, господин министр. Я торгую кожей.

— Как бы ты поступил в этой ситуации, Кортунди?

Простой солдат с уважением посмотрел на правительницу и министра:

— Я хочу вернуться на свой пост к первым воротам, миледи и сэр. Я думаю, моя помощь понадобится там.

— Осада может быль долгой, Кортунди.

Солдат широко улыбнулся, показав клыки.

— А нам спешить некуда, сэр.

— Неплохо сказано, — К'ферр улыбнулась, — подождите снаружи,

Кортунди.

Солдат повернулся и вышел из комнаты.

— Во всем надо винить только меня, — раздался вблизи шепот, и Этан оглянулся посмотреть, кто это сказал. За ним, прислонившись спиной к стене, стояла Тиильям. При свете факелов мех на ее голове и плечах нежно серебрился.

— Мне не следовало идти с вами дальше после того, как я помогла вам убежать, — продолжала Тиильям. — Лучше мне было убить себя и предотвратить погоню. Ракосса — сумасшедший.

— Он действительно сумасшедший, — сказала К'ферр расслышав слова удрученной гостьи, — если надеется захватить Молокин. Он не сможет ни добраться до города, ни Даже проломить первые ворота. Бедняга, его помыслами управляет не здравый рассудок, а безумие.

Этан еле удержался от замечания, что некоторые из величайших правителей Земли тоже считались сумасшедшими в свое время.

— Но ищет он только меня одну, — печально продолжала Тиильям. -

Потому что не может примириться с мыслью, что я от него убежала. Мне лучше убить себя здесь, чем попасть в руки Ракоссы и испытать на себе его месть, которую, не сомневаюсь, он обдумывал все последнее время, — она нервно поежилась и продолжала: — Будь что будет. По справедливости, я должна вернуться к нему.