Вадим Еловенко - Власть. Пастухи на костылях

Ее никто понятно не отпустил и до глубокой ночи пожилые люди рассказывали ей о том, что с ними случилось в Италии.

А ночью позвонил освободившийся Сергей.

- Привет, солнце, дай отца. - Сказал он, как будто они полчаса назад расстались.

Ольга передала трубку, и Александр Павлович проговорил с сыном без перерыва полчаса. Когда он вернул трубку Ольге, та даже не знала что сказать. Говорил Сергей:

- Останься сейчас с моими родителями. До выборов я буду с головой занят. За день до выборов привезешь всех. Хорошо, солнце?

- Сереж… тебе уже показывали… - спросила с замиранием сердца Ольга, не слушая Сергея.

- Что именно? Фотографии что ли? - Сергей выдержал паузу и сказал: - Оль, человек уже наказан… Большего я делать, не намерен. Принцип Богуса все за всех в ответе я не приемлю. Он наказан и история закрыта. Пусть его родственники спокойно живут.

- Я не об этом. - Сказала Ольга с дрожью в голосе. Но о чем она пытается спросить, она так и не сказала.

Сергей перебил ее довольно неаккуратно:

- Солнце, я сейчас вырвался к себе только что бы хоть чая попить. Вот позвонил вам. Меня ждут уже наши промышленники. Они хотят гарантий, что мы возвращаемся на путь демократии. Они меня уже три минуты ждут.

- Ночью? - Удивилась Ольга.

- Да. - подтвердил немного раздраженно Сергей. - Мы затянули сегодня в парламенте. Партийная система будет возвращена в исходное.

Ольга не знала, что сказать и просто молчала в трубку. А Сергей, наверное, немного раздраженно сказал:

- Милая. Успокойся. Сейчас всем тяжело. Мы пытаемся всю страну успокоить. Потерпи. Скоро будут выборы. Приедете, будем поздравлять президента.

- А ты… ты не будешь баллотироваться?

В этот раз надолго замолчал Сергей. Когда он ответил у Ольги отлегло с души.

- Я видел власть изнутри. Я видел грязь и интриги. Я видел подставы на ровном месте. Я видел предательства и сам хорош… Я хочу быть человеком. А человек не годен для власти. Для власти нужно стать нелюдем. Кто-то становится по зову природы. Кто-то по обстоятельствам. Для кого-то это долг. Я не чувствую зова. Обстоятельства помогут мне избавиться от обузы. И все свои долги я уже отдал. Мне нечего делать в кресле президента. Во власть надо идти, когда у тебя есть мысли, идеи и желания что-то сделать, что-то изменить. А у меня, кроме того, как успокоить народ ни одной мысли в голове нет и очень давно. Слишком сильно раскачали… Слишком сложно успокоить. Странно, а все с такой глупости начиналось… - Сергей немного помолчал и сказал со вздохом: - Целую тебя, красавица. Позаботься о моих. Мне уже сообщили из МИДа, что с ними там произошло. Слава богу, все закончилось хорошо.

Они разорвали связь, и Ольга в абсолютном удивлении вскинула брови и посмотрела на стоящего рядом отца Сергея. Молча именно с таким полуулыбчивым выражением на лице она вернулась в комнату и налила себе чай…

Глядя ничего не видящим взглядом в стену Ольга не могла понять, радоваться ей или насторожится. Ведь все происходило как-то не так. Как-то неправильно. Не было каких-то претензий, каких-то обид. Не было даже намека на злость. Было что-то невероятно неправильное. Была в голосе Сергея вселенская усталость от неподъемного, кажется для него Креста. Ему уже не важна ни ревность, ни обида… А остался ли он вообще человеком, подумала Ольга и немного испугалась, когда в ее поле зрения на диване появился Александр Павлович. Видя странное выражение лица невестки, он сказал:

- Ну, что поделаешь… занятые люди. Им не до мелочей. Потерпи немного. Говорит, что через месяц максимум освободится. Тогда и поедите отдыхать. Только заклинаю не в Италию. Там такой кошмар. А ты знаешь, где лучше всего отдыхать поздней осенью…

Ольга почти не слушала Александра Павловича. Она, только улыбаясь, кивала ему и думала совершенно о своем… и ей было все равно кажется, где лучше всего отдыхать поздней осенью…

Конец.

Санкт-Петербург - Кондрово

2007 год.

Notes