Владимир Ильин - Зимой змеи спят

Естественно, что, будучи занятым этими странными играми, человек потерял след Ставрова и его спутника и теперь понятия не имел, где они могли находиться.

Однако он считал, что сделал правильный ход, придя сюда, потому что, по его мнению, рано или поздно, Георгий должен был позвонить…

Человек знал, что ради своего возвращения к жене и дочери Ставров готов идти на любой риск. Человек хорошо изучил своего подопечного, но на этот раз он ошибался в нем.

Ему ответили после второго гудка. Голос, который возник в трубке, был странным образом знаком Ставрову, но времени вспоминать, где он раньше слышал его, не было.

— Алло? — сказал голос. — Я вас слушаю, говорите…

— Моя фамилия Ставров, — сказал Георгий, косясь на Рувинского, который слушал разговор с паралелльного аппарата с секундомером в руке. — Я правильно попал?

Это туристическое агентство?

— Вы правильно попали, — сказал голос в трубке. — Георгий, дорогой мой, вы очень правильно попали!.. У меня есть к вам очень важное дело. И очень-очень срочное!.. Вы далеко находитесь?

— Далеко, — сказал Георгий. Рувинский красноречиво стучал пальцем по стеклу секундомера. Они пришли к выводу, что во избежание того, чтобы их номер засекли, разговаривать с Резидентом надо не больше минуты. — Послушайте, я не могу сейчас долго говорить… Давайте встретимся.

— Давайте, — охотно согласился голос в трубке. — Скажите, где вы находитесь, и я…

— Я звоню из автомата, — быстро сказал Ставров, и Рувинский показал ему большой палец.

— Хорошо, — сказал голос, — тогда, милости прошу, приезжайте вы ко мне…

Кстати, вы сейчас один?

— Один, — не моргнув глазом, соврал Ставров.

— А тот человек, что был с вами в баре?.. Впрочем, это не столь важно, Гера — по крайне мере, в данный момент. Я так понимаю, что вы предлагаете встретиться на нейтральной территории?

— Да.

— Тогда называйте место и время…

— Седьмое небо, — сказал Ставров, невольно усмехаясь. — Знаете такое?

— Не-ет, — удивленно сказал голос в трубке. — А без шуток можно?..

— Я не шучу… Просто так называется ресторан в Останкинской телебашне.

Встречаемся там в пять часов вечера. Идет?

— Я вас понял, — сказал собеседник Ставрова. — Что ж, как прикажете…

И отключился.

Георгий положил трубку и вопросительно взглянул на Рувинского.

— Сорок шесть секунд, — сообщил тот, глядя на циферблат секундомера. — Неплохо, Гера, неплохо. Четырнадцать секунд сэкономил… Ты что задумался?

Ставров смотрел невидящим взглядом в стену.

— Тебе ничего странного не померещилось за время нашего разговора? — спросил он.

Валерий пожал плечами:

— Разве только то, что ни он, ни ты не поздоровались и не попрощались друг с другом… прямо как роботы какие-то… И еще он тянул время…

Ставров отмахнулся:

— Это как раз ерунда, — пробормотал он. — А лично у меня вопросы возникли по трем моментам…

— Поделись, — потребовал Рувинский.

— Во-первых, голос этого типа я уже слышал раньше, — стал объяснять Георгий. — Вот только не могу вспомнить, где…

— Ну, правильно, если ты раньше уже встречался с Резидентом, то это неудивительно… Это не тот пьяный, что подвалил к тебе в баре?

— Не-ет, — задумчиво протянул Ставров.

— А не тот, что спас тебя от погони во время… ну, в общем, когда они Ружину?.. — голос Рувинского предательски дрогнул.

Ставров схватил приятеля за рукав.

— О! — воскликнул он. — Я понял, чей это голос!

— Чей же? — без особого интереса осведомился архитектор.

— Твой!.. Ну-ка скажи: «Милости прошу, приезжайте вы ко мне»!..

Рувинский нехотя подчинился.

— Вот именно! — воскликнул Ставров. — Это был твой голос, Валерка!.. Слушай, чем же ты так насолил Резиденту, раз он твой голос копирует?

— Наверное, этот сукин сын решил поиграть с тобой, — пояснил Рувинский.

— На всякий случай хочет ввести тебя в заблуждение… мало ли, а вдруг мы с тобой скорешились? Ему же наш союз невыгоден, потому что объединить усилия мы можем только в том случае, если стремимся нанести вред Ассоциации… А еще два момента?

— Во-вторых, Резидент назвал меня Герой, — сказал Ставров. — А это значит, что он очень хорошо меня знает. Вопрос — откуда?..

— От верблюда, — грубо оборвал его Рувинский. — Дурачок ты, Гер! Да у Резидента на тебя, наверное, целое досье имеется, и он не только твое уменьшительное имя должен знать, но и твой размер обуви, имя твоей первой учительницы и на какой части тела у твоей жены есть большая родинка!..

— Но-но! — проворчал Ставров. — При чем здесь моя жена? Нет у нее никаких родинок!..

— Ну нет, так нет, это я так, к слову, — ласковым голосом пояснил Рувинский. — Давай третий пункт выкладывай!

— Он не ответил на пароль, Валер.

— Что-о? — протянул Рувинский. — Ты в этом уверен?

— Еще бы! Что ж я, по-твоему, совсем с ума соскочил?.. Когда я спросил у него, правильно ли я попал, и уточнил: «Это туристическое агентство?» — он должен был ответить: «Нет, агентство здесь было раньше, а теперь это ассоциация», понял?

Рувинский подошел к окну, тонированному по принципу «зеркало», и, скрестив на груди руки, вгляделся в стену леса по ту сторону дороги.

— М-да-а, — сказал он, не оборачиваясь. — Тогда, если ты прав, это может означать массу вариантов.

— Например?

— Например, Ассоциация по каким-то причинам решила сменить пароль уже после твоей отправки сюда… Или тебя с самого начала собирались «прокинуть»… Еще возможно, что Резидент захотел проверить, как ты отреагируешь на его оплошность… В свете вчерашних событий последняя версия мне представляется самой убедительной, Гера.

Ставров сосредоточенно грыз заусенец на указательном пальце.

— Ты забыл еще один вариант, Валер, — сказал он наконец. — Причем самый простой и естественный…

— Какой?

— Человек, который разговаривал со мной, — не Резидент…

Рувинский повернулся и улыбнулся одним краешком рта.

— Ну, тогда надо начинать не с этого, — сказал он. — Надо спросить себя: а был ли это вообще человек?..

С высоты трехсот тридцати семи метров город, жарившийся под прямыми лучами лишь слегка склонившегося к горизонту солнца, выглядел как и пятьдесят лет назад.

Прекрасно и романтично… В принципе, если не приглядываться к деталям ближайших зданий и улиц, то можно было легко обмануть себя предположением, что в мире всё осталось по-прежнему. Так же к самому горизонту тянулись нескончаемые нагромождения зданий. Так же по блестящим ленточкам дорог тянулись разноцветные коробочки автомобилей, а люди так же выглядели крошечными точками, затерянными среди бетонных громад… Так же над землей висела легкая голубая дымка смога, из-за которой город вдали расплывался и казался нереальным, как декорация к кинофильму. И если продолжать эту игру, то надо всего лишь повернуть голову, и ты увидишь, что Капка стоит на зеленой толще бронированного смотрового стекла в полу и пробует боязливо носком туфельки его на прочность…