Ник Горькавый - Теория катастрофы

Но яркие сны становились всё короче, а чёрные провалы между ними — всё длиннее.

Никки стояла на коленях перед Джерри, звала его и неистово трясла за плечи, содрогаясь от неумелых рыданий, похожих на кашель.

Будь проклят этот мир, не способный жить в любви, всё время впадающий в ненависть!

Будь проклята сама Никки, которая хотела спасти всех, но не спасла даже Джерри!

— Дыхания нет, пульса нет, — сказал Робби. — Но он умер счастливым.

Невозможно, нестерпимо! Он был её Лев, и он бросил её. Предатель!

Он ушёл один, глядя в невидимый горизонт сухими терпкими глазами, оставив ей лишь мёртвую прощающую улыбку.

Никки зарычала и бросилась Джерри на грудь; с любовью обняла и с ненавистью сжала.

Его рёбра затрещали.

И она почувствовала лёгкий ответный удар сердца.

Сны были радостными — не обманул пузырёк! События сонного измерения путались в голове и во времени, и вот раздалась колыбельная песня на певучем языке. Её пела Маугли, усыпляя Джерри перед экзаменом. Никкина ладошка скользнула по его лицу и остановилась на губах. Юноша поцеловал эту ласковую ладонь так нежно, как только смог, и — о, чудо! — ей понравилось, и она задержалась. Даже погладила его по щеке. Какой хороший сон! К первой ладони присоединилась вторая, они обняли голову Джерри, а его губы почувствовали поцелуй. Чудесный сон!

— Просыпайся, Джерри, просыпайся! — тревожно сказал Никкин голос.

Этого в реальности не было. Просыпаться от такого сна? Пузырёк всё напутал. Юноша попробовал открыть глаза. Но веки были непослушны, а глаза шершавы. Что-то укололо его в запястье и, кажется, не в первый раз. Наконец, глаза подчинились хозяину. Но яркий свет слепил Джерри, и юноша никак не мог разобрать, откуда слышен голос, так похожий на Никкин. Наконец, картинка проявилась, в ней появился вектор верха и низа.

Джерри нашёл себя лежащим на ковре перед погасшим камином. Солнце заглядывало в высокие треугольные окна. А рядом с Джерри — он не поверил глазам — стояла на коленях... его Никки.

«Это галлюцинация! — подумал Джерри. — Как хорошо! Я увижу не только старые сны, но и что-нибудь новое».

— Ты мне снишься... я очень рад, — пробормотал Джерри.

— Не дури, Джерри, я не сон, — с обеспокоенной нежностью сказала Никки. — Я только что прилетела. Помнишь, ты рассказывал о поляне возле дома, где можно привязать дирижабль? Я туда и приземлила шаттл. Извини — трава там здорово сгорела.

«Сон с такими техническими деталями?» — удивился юноша.

— Ты правильно сделала, — легко согласился он. В его голове ещё бродил снотворный туман. — А я видел твою свадьбу. Ты была очень красивая! И платье замечательное... Тебя так долго показывали... Я так был этому рад...

Лицо Никки странно искривилось, и на глазах появились слёзы.

— Ты плачешь? — вяло удивился Джерри. — Ты же никогда не плакала раньше! А вид у тебя усталый, и под глазами синяки... И кровь на лице... вот тут...

— Я плачу, представляя, что могла немного опоздать... А синяки у меня из-за того, что я летела к тебе, такому обормоту, на многократной перегрузке и полдороги лежала в обмороке, а Робби сам разбирался с диспетчерами... — И Никки вовсю разрыдалась.

И превратилась из королевы в обычную девчонку.

В голове у Джерри что-то щёлкнуло и стало проясняться. Он приподнялся на локте и медленно, боясь, как никогда в жизни, прикоснулся к мокрому лицу Никки.

ОНА НЕ БЫЛА СНОМ!

— Почему ты здесь, ты же вышла замуж за принца Айвана... — пробормотал ничего не соображающий Джерри.

— Ты ничего не понимаешь, дурацкая твоя голова! — ревела Никки. — Это был ПОЛИТИЧЕСКИЙ брак! Если бы ты не уехал из Колледжа неизвестно куда, то давно бы об этом узнал.

— А как же ребёнок?

— О боги, до чего же ты тупица! Для рождения ребёнка давно не нужен ни секс, ни беременность! Старшей девочке уже десять часов, инициализация прошла в тихой семейной обстановке.

— Старшей? — слова с трудом проникали в ошарашенного Джерри. — Есть ещё и младшая?

— Не младшая, а младший. Мальчик! Его ещё нет, но он обязательно будет... И он вырастет не в искусственной колыбели... Я сама...

Никки впала в такие сильные рыдания, что слова едва различались среди слёз. Джерри с трудом приподнялся и обнял девушку за трясущиеся плечи.

— Королева, не реви!

Но Никки продолжала лихорадочно говорить:

— Если ты захочешь... после всего, что... прости... прости... у меня не было выбора... Он будет нашим с тобой сыном...

Глаза Джерри стали просто сумасшедшими.

— НАШИМ сыном?

— Ты же говорил, что не поверишь моим словам... Он убедит тебя... будет кричать о моих чувствах и пачкать пелёнки... он не возглавит династию... официальной наследницей... старшая Сюзан, но будет счастлив... если мы что-нибудь для этого сделаем...

Такого потока новостей мозг Джерри переварить не мог.

— Ты... прилетела и... останешься со мной?

— Да, если ты не рассердишься и не прогонишь меня...

Джерри, безотрывно смотря в её встревоженное, непривычно заплаканное лицо и задыхаясь от переполнявших чувств, отрицательно покачал головой:

— Сердиться? Если я не умру сейчас от разрыва сердца, то стану самым счастливым из людей...

— Я тебе умру... — одновременно сердитым и плачущим голосом сказала Никки и сняла уже ненужную аптечку с запястья Джерри.

И они, наконец, обнялись как следует.

Потом, по совету Робби, девушка повела Джерри под горячий душ и сама бесцеремонно раздела, всё ещё плача и причитая. А он никак не мог прийти в себя и осознать, что это правда — его Никки рядом с ним, и что будет дальше, он не знает, но сейчас она здесь и жестоко трёт мочалкой его худые грязные рёбра, и всё время капает слезами...

— Какая ты стала плакса! — удивлённо сказал Джерри. Его язык ворочался медленнее обычного, и речь была невнятной.

— Да, вот — прорвало! — всхлипнула Никки. — Довёл девушку до истерики! Ты — жуткий тип, Джеральд Уолкер!

— Просто сволочь! — согласился жуткий тип Джеральд Уолкер.

Никки закутала всё ещё слабого Джерри в махровый бордовый халат и усадила на балконе в шезлонг. Пока юноша приходил в себя, щурясь на яркое солнце, она сумела с помощью приветливого домашнего гнома приготовить кофе с печеньем, накрыла маленький столик возле Джерри и сама села в соседний шезлонг.

— Извини, я слабый человек — совсем не могу жить без тебя, — тихо сказал ей Джерри.

— А тебе это и не удастся, — убеждённо ответила она. — Куда бы ты ни спрятался, я всё равно тебя найду...

Он ласково дотронулся до её руки. Любое прикосновение к ней было счастьем, тем пронзительней, чем немыслимей оно было ещё вчера.