Управление - Андреас Эшбах
Но ничего не выйдет, это становилось все яснее, чем больше она размышляла.
Во-первых, чтобы покинуть пределы рейха, понадобится паспорт и, как она слышала, заявление об отсутствии возражений со стороны налоговой инспекции относительно того, что переселенческий налог не требуется или оплачен. Что касается паспорта, то такому человеку, как Лудольф, легко его заблокировать, как только он заметит, что она пропала. Да, это же будет его первой мыслью, для осуществления которой нужен всего лишь телефонный звонок в Главное управление имперской безопасности. А как получить заявление об отсутствии возражений, она не имела представления.
Во-вторых, переправа на корабле из Европы в Бразилию стоила денег, и к тому же билет нужно покупать заранее, поскольку подобные переправы весьма востребованы по самым разным причинам. Как это ей сделать? Поскольку наличных денег больше не существовало, купить билет втайне от Лудольфа невозможно. Хотя у нее по-прежнему оставался собственный счет, она уже знала, что, помимо прочего, у Лудольфа в подчинении отдел, проверяющий счета определенных людей на предмет необычных платежей; в настоящее время это уже можно сделать с помощью соответствующих компьютерных программ, которые надежно распознают и сообщают о необычных банковских операциях. И она была уверена – Лудольф следит и за ней; во всяком случае, после того, как она впервые пошла одна в деревню и выпила «Фанту» в мрачном маленьком трактире, он узнал и сказал, что от одной «Фанты» ничего не будет, но ей лучше там не есть, если она беспокоится о безупречном состоянии своего пищеварения.
Словом, она находилась под постоянным наблюдением и контролем и не знала никого, на чью помощь возможно рассчитывать. В таких обстоятельствах идея бросить Лудольфа и бежать в Бразилию была совершенно утопична. Лучше ей смириться со своей судьбой и приложить все усилия, чтобы извлечь из нее максимальную пользу.
* * *Хелена предложила Лудольфу купить компьютер.
– Я могла бы немного работать из дома, – сказала она. – Для подстраховки, так сказать. Ведь после войны наверняка возникнет большая потребность в программировании.
Они сидели за завтраком. Лудольф протянул ей свою чашку, чтобы она налила ему кофе. Настоящий кофе, который он откуда-то раздобыл.
– У моей жены нет необходимости работать, – холодно сказал он.
– Да, конечно, – поспешила согласиться Хелена, – но, послушай, мне здесь нечем заняться, и…
– Когда у нас родится первый ребенок, дел у тебя будет больше чем достаточно.
Хелена тяжело сглотнула. Мысль, что она когда-нибудь забеременеет от Лудольфа, допускалась ею с содроганием.
– Но до тех пор…
– Мы делаем все, чтобы до тех пор оставалось не так уж много времени, – возразил Лудольф с усмешкой, от которой ей стало плохо. – Не так ли?
– Да, – неубедительно ответила она. – Это правда.
Может быть, ее спасет война. Может быть, линия фронта окажется здесь быстрее, чем ребенок. Возможно, им придется бежать на подготовленном грузовике.
– Кроме того, компьютер для частного использования теперь почти не достать, – продолжил Лудольф. – Все ресурсы брошены на войну. Боюсь, тебе придется довольствоваться своим телефоном. Неудобно выходить в глобальную сеть, знаю, но, по крайней мере, это возможно. Можешь заходить на форум, можешь созваниваться со своими подружками…
– Да, – послушно сказала Хелена, хотя ей хотелось крикнуть: «Но на нем нельзя набирать ПРОГРАММЫ!» – Всё в порядке.
С тех пор она действительно много времени проводила, разговаривая по телефону и просматривая Немецкий форум. Нашла группу для будущих матерей, которую, впрочем, пока только читала для того, чтобы подготовиться к неизбежному, и присоединилась к специальной группе для жен членов СС, в которой в основном жаловались на всю секретность и длительность часов работы. Хелена жаловалась со всеми, хотя долгие периоды, когда Лудольфа не было дома, стали лучшим аспектом ее новой жизни: но она предпочитала держать это при себе, потому как была готова поспорить, что Лудольф следит за ее деятельностью на форуме.
Время от времени она звонила Мари, но у той было мало времени – она ожидала второго ребенка, и так много работы, поскольку все работники ушли на фронт. Тем не менее у них все хорошо.
Приятно слышать голос подруги, и все же Хелена не позволяла разговорам затягиваться, потому что чувствовала себя скованной, не знала, записывает ли Лудольф ее телефонные звонки: иногда он делал замечания или задавал вопросы, которые звучали в ушах Хелены так, как будто он подслушивал, но не хотел этого признавать.
К счастью, Мари тоже была осторожна и не упоминала ничего лишнего. Но, конечно, так Хелена не могла выговориться о том, как ей на самом деле.
Она также разговаривала по телефону с матерью, но чаще всего та звонила сама, все еще воодушевленная, что ее дочь вышла замуж за знатного человека. Если Мари хотя бы догадывалась, что с ней не все в порядке, то мать Хелены не имела об этом ни малейшего представления, а с нетерпением ждала первого большого семейного торжества в «замке», лучше всего в связи с крещением первого внука. По такому случаю, не раз говорила она, графские фамильные украшения, которые она подарила Хелене на свадьбу, наконец-то пригодятся.
– В отношении ребенка пока никаких новостей, – ответила Хелена.
– Все будет хорошо, – говорила на это ее мать. – В любом случае мы приедем к вам в гости, как только война будет выиграна.
Хелене пришлось держать себя в руках, чтобы не вздохнуть.
– Да, – сказала она. – Так и сделайте.
Как только в войне будет одержана победа? Отсюда не складывалось впечатления, что это скоро случится. Из окон на северной стороне верхнего этажа Хелена время от времени видела воинские эшелоны, катившие на восток, длинные ряды печальных грузовиков, автомобилей для личного состава и гаубицы, которые ехали так медленно, как будто они точно знали, что их ждут одни невзгоды.
Чтобы хоть чем-то заняться, Хелена взяла на себя заботу о семейных захоронениях фон Аргенслебенов. Много снаряжения не требовалось – лейка, лопата и садовые перчатки, – и ты уже роскошно оснащен, – и потратить можно было сколько угодно времени, потому что число предков Лудольфа, изображенных на огромных портретах в главном доме и похороненных на местном кладбище в лучшем месте, было немалым. Так Хелена целыми днями занималась прополкой сорняков, пересадкой, обновлением или поливом цветов, очисткой надгробий от лишайников и птичьего помета и подобными делами. Спокойная, простая работа, за которой она была в полном одиночестве и могла спокойно предаваться своим мыслям – почти как во время программирования.
Кладбище также
