Олег Готко - ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

Заслышав нечто вроде «здравствуй, бабушка, вот тебе и Юрьев день», Семен выдал ему баснословную сентенцию:

– Когда в товарищах согласья нет... Знаете что? Я даже запоминать не хочу, как вас зовут, но в целях знакомства всех, кроме Фасилияса, буду звать Лебедем, Раком и Щукой. Ты, да-да, ты, – он ткнул пальцем в пессимиста, – будешь Раком, а вы оба соответственно: левый – Щукой, а правый – Лебедем, хотя с последним тебя роднит разве что клюв... Так вот, Рак, на кой черт ты это сделал?

– Только тхариузоки знают, куда он отправился. А мне бы не хотелось там оказаться!

– Да я же его настроил на возвращение домой!.. – прямо по-человечески взвыл Фасилияс.

– Ага, а в первый раз ты его настроил на Землю и где мы оказались?!

– А почему ты не сделал этого до того, как мы погрузили туда продукты?

– Надо было переключить управление на дистанционное...

– Вы чего здесь расчирикались? – обратился к другу Длинный. – Давайте прекращайте этот птичий базар и скажите: где водка и закуска?!

Саньковский обернулся к нему:

– Друг ты мой ненаглядный и вытянутый! Остались мы с тобой на диете, потому что вся наша нехитрая снедь отправилась черт-те куда...

– Как это?

– В лучшем случае – она улетела к ним домой, чтобы нас там встречали аналогами хлеба и соли, а в худшем... – Семен красноречиво закатил глаза. – Кстати, как ты относишься к отбивным из осьминогов?

Длинный окинул инопланетян настолько кровожадным взглядом, что, не нуждаясь в переводе, Лебедь и Щука попятились заодно с Раком, который, сам того не зная, начал действовать согласно присказке «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Даже Фасилияс, у которого был опыт знакомства с образчиками земного юмора, усомнился в том, что услышал шутку, и поэтому примирительно зашипел:

– Да вы это... Тут, если это и взаправду шестая планета, недалеко...

– Да-а... – протянул Саньковский и похлопал по плечу Длинного. – Ладно, не надо на них облизываться – все-таки они почти земноводные, а значит – будут отдавать рыбой. Одного, кстати, я Щукой назвал...

Длинного тут же передернуло и он красной девицей-вегетарианицей потупил взгляд.

– Не переживай, не котлетами едиными, ведь звезды-то остались. Сейчас махнем... Правда, есть одна загвоздка – язык управления у меня в мозгах отключился...

– И ты теперь не сможешь нажимать на все эти кнопочки, переключать эти тумблерочки, двигать рычажками?.. – ошарашенно посмотрел на него друг.

– Двигать, переключать и нажимать я, конечно, смогу, но насколько это будет правильно – вот в чем вопрос...

– А, может, вспомнишь, как ты это делал? Ведь опыт ты уже не пропьешь, водки-то не осталось...

– Ну, идем, попробуем, – Семен направился к рубке управления, фыркнув в сторону осьминогов: – А вы, набор для супа, пива и ухи, оставайтесь здесь, а не то... В общем, голод – не тетка!

За его спиной Фасилияс издал радостную трель:

– Нас не употребят!

Сородичи, мало знакомые с земным сленгом, в виду своей врожденной гермафродитности заметно расслабились, а Саньковский расхохотался.

– Слышь, шутник, идем с нами, будешь дорогу показывать!

Чувствовал ли себя Фасилияс хотя бы полупроводником-полусусаниным, осталось неизвестным, но вскоре они покинули шестую планету.

***

– Что это?! – вскричали головоноги, окружив, но, правда, все же держась на почтительном расстоянии от сородича, Тохиониуса и псевдотела инопланетян.

На их вопли к месту очередного происшествия снова начало подтягиваться население столичного поселка. Какой-то догматик даже вздыбился от возмущения и заскрипел:

– Это вопиющее нарушение – дважды подряд ЧП на одном и том же месте!

Еще несколько осьминогов сложили щупальца в ритуальном жесте, которому когда-то их обучил Святой Дух, оставивший на планете не только зловещие воспоминания, но и тайную секту своих поклонников, и зашипели:

– Так просто душа Фасилияса не успокоиться!.. Нужно предать его тело планете!..

– Как же мы его предадим планете, которую он, мало того, что предал, так еще и покинул? – хрюкнул подоспевший вместе с остальными старейшинами Кондониус.

– Ну, тогда хотя бы его чучело, – нашелся один из сектантов, демонстрируя, что сколько душу развитыми технологиями не убаюкивай, она все равно – потемки, расползающиеся вокруг первобытного костра.

– Сам ты чучело, – крякнул Герпересиус, протискиваясь в первые ряды, где его взору наконец-то открылась жутковатая картина. – А это кто?

– З-земляне... – сквозь свалившиеся на него напасти, материализовавшиеся комком в пищеводе, выдавил из себя Тохиониус.

– Давайте предадим планете хотя бы их! – радостно прощебетал сектант.

– Планета только для тех, кто на ней родился! – щелкнул на него клювом Кондониус. – Пусть их поглотит Пространство!

– Спокойнее, коллега, не надо путать космос с мусоркой, – Герпересиус приблизился вплотную к телам землян, принюхался и повернулся к Тохиониусу: – Я понимаю, что все мертвые не благоухают, но почему эти, если они сородичи, воняют по-разному?

Тохиониус поднял на него оторопелый взгляд, затем поднял его еще выше, и нижняя часть его клюва прямо-таки отвалилась. Практически одновременно у Герпересиуса под клювом запищало переговорное устройство. Он переключил его на прием и все вокруг вздрогнули от неподдельного волнения, сквозившего в целом каскаде вопросов, который старейшина обрушил на невидимого собеседника:

– Что?!! Нарушено околопланетное космическое пространство?!! Неизвестный корабль идет на посадку?!! Где?!!

– Вот он... – Тохиониус с трудом придал клюву естественное положение и ткнул им в небо.

Все сородичи задрали головы, а один из сектантов услужливо подсказал Тохиониусу:

– Грядет кара небесная!

Именно подсказал, ибо Тохиониус практически сразу узнал очертания корабля обитателей Понго-Панча, которые – сомнений быть не могло! – выследили-таки того, кто помог бежать гидам поневоле. И пусть земляне были хоть трижды похищены, то, что сделал он, Тохиониус, было ничуть не лучше, нежели этот гиднеппинг... Тем более, что гиды эти сейчас валяются на поверхности этой планеты и уже никогда никому ничего не расскажут. Более того, они – улика!

Тохиониусу отчаянно захотелось составить компанию своему отпрыску, где-то нынче тихому, спокойному и абсолютно безынициативному.

***

Мария Саньковская сидела в кресле в доме Длинного и смотрела, как Самохин кормит рыбок. Чувствовалось, что священнодействует он не первый раз, и это ее как-то успокаивало. Все же есть на свете, думалось ей, нечто, не приемлющее кардинальности в любых ее проявлениях, будь то революция или же скачок в эволюции. Вот живут же себе рыбки полста миллионов лет и плевать им из океанских глубин в атмосферу на то, что где-то, далеко-далеко, есть космос, откуда на ее, Саньковской, семью практически регулярно сыплются инопланетяне и прочие беды, а она, дура, сама отправила Семена монстрам в пасть...