Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы: Фантастические романы

— Вы, наверное, проголодались, — сказала Джилл, — Если только не взяли завтрак с собой.

— У меня и подумать об этом времени не было, — признался Теннисон. — Я так торопился. Но я бы не отказался от одной отбивной.

— Нету здесь никаких отбивных, — сказала Джилл, — Но кое— что найдется червячка заморить. А, капитан?

— Конечно, — кивнул капитан. — Сейчас сообразим. Что— то наверняка осталось.

Джилл встала, зажав бутылку под мышкой.

— Пришлите еду ко мне в каюту, — попросила она капитана и повернулась к Теннисону: — Пошли. Помоетесь, причешетесь, и посмотрим, на кого вы в самом деле похожи.

Глава 3

— А теперь об основных правилах поведения, — объявила Джилл. — Это необходимо, поскольку мы мало знакомы. Я не намерена делить с тобой постель, но кровать поделю, вернее, койку — какая это кровать! Спать будем как капитан с помощником, по очереди. Можешь пользоваться туалетом; впрочем, на подобных кораблях его называют гальюном. Обедать будем вместе; посидеть, поболтать, послушать музыкальные кристаллы — это пожалуйста. Поскольку у меня слишком добрый нрав, из-за чего всю жизнь страдаю, пару приставаний вытерплю, но если станешь слишком назойливым — выставлю вон!

— Я не буду слишком назойливым, — пообещал Теннисон, — как бы мне этого ни хотелось. Чувствую себя бродячим псом, которого подобрали и приютили.

Отломив кусок хлеба, он очистил тарелку, подобрав остатки тушенки.

— Знаешь, — сказал он, — я был так голоден, что это блюдо показалось мне совсем недурным на вкус. Но все-таки какой— то у него странный привкус. Тушенка — это ясно, но из чего?

— Не спрашивай, лучше закрой глаза и доедай. Иногда можно и нос заткнуть. У меня сильное подозрение, что это приготовлено из одного из отошедших в мир иной паломников. В такой тесноте некоторые из них отправляются на тот свет — дело обычное.

Он беспомощно замахал руками.

— Прошу тебя, Джилл, не надо. Моему организму нужна пища, и мне хотелось бы, чтобы она удержалась внутри.

— Вот уж не думала, что у врача может быть такой слабый желудок.

— Врач, голубушка, — это не обязательно грубое животное.

— Оставь тарелку в покое. Ты так ее вылизал, что мыть не придется. Между прочим, капитанская бутылочка еще не допита…

— Я заметил. Ты ее так по-свойски прихватила из рубки!

— А она, строго говоря, не ему принадлежит. Он их просто-напросто таскает из груза, а помощник закрывает на это глаза. Он набирает с собой гору ящиков в каждый полет. Спецзаказ для гномов, занятых в Проекте «Ватикан».

— Гномы из Проекта «Ватикан»? Что за ерунда? Что за гномы, что за проект такой?

— Как, разве ты не знаешь?

— Понятия не имею.

— Ну, по правде говоря, никакие они не гномы, хотя их так частенько называют. Некоторые там — люди, но большинство — роботы.

— Это не ответ. Объясни поточнее. Звучит загадочно, и…

— Что с тобой, друг мой? Какие загадки? Загадки у тебя. Капитан сказал, что ты безбилетник, но оплатил свой проезд. Но если ты ничего не знаешь о Проекте «Ватикан», зачем летишь на Харизму? Там нечем заняться, кроме этого проекта.

— Ну так просвети меня, — попросил Теннисон, — Пока я не попал на этот корабль, я слыхом не слыхивал ни о Харизме, ни о Проекте «Ватикан». Что за планета?

— Всему свое время. Сначала — ты. Я тебя приютила, не забывай. Давай выпьем и начинай.

Они выпили по очереди. Теннисон взял бутылку из рук Джилл, глотнул и отдал обратно.

— Просто потрясающий напиток, — проговорил он.

— Давай.

— Ну, начнем с того, что я действительно врач.

— Не сомневаюсь. Я в твой чемоданчик заглянула.

— Ты знаешь, что за местечко Гастра — планета, с которой мы стартовали?

Она поежилась.

— Мерзкая дыра, но я довольна, что попала туда. Это ведь последняя стоянка на пути к Харизме, а у меня уже было столько пересадок… Я, конечно, не представляла, что попаду на такой кошмарный корабль. Пришлось навести справки. И, представь себе, выяснилось, что это единственный корабль, совершающий рейсы между Гастрой и Харизмой. Наш капитан специализируется на перевозке паломников…

— Да, кстати, насчет паломников…

— Нет. Сначала ты мне рассказываешь про Гастру, а потом я тебе — про гномов, Папу и паломников.

— Да все очень просто, — пожал плечами Теннисон, — Гастра, как ты, наверное, успела заметить, планета феодальная. Множеством отвратительных феодов управляет горстка не менее отвратительных личностей — некоторые из них люди, но не все. Я был придворным врачом маркграфа Давентри. Он, как ты, видимо, догадываешься, человек. Доктор — человек, специалист по человеческой медицине — для инопланетян совершенно бесполезен. Не та работа, о которой я мечтал, но в то время я был рад и ей. Молодой врач, только что выпущенный из колледжа, обычно с трудом находит место, если у него нет хоть какого-нибудь начального капитала. У меня денег, естественно, не было, да и клиник, которые бы остро нуждались в новоиспеченном таланте, тоже как-то не наблюдалось. Да, нужно угробить целое состояние, чтобы открыть собственную практику, а после этого еще несколько лет сидеть, медленно помирая с голоду, ожидая, когда больные смилостивятся и начнут к тебе обращаться. Поначалу на Гастре мне было несладко, но постепенно я пообвык. И к зубной боли в конце концов можно привыкнуть. В общем, я остался. Платили мне неплохо. То есть для меня это были прямо-таки королевские деньги. Маркграф был по-своему человек неплохой. Мы с ним ладили. А потом… он вдруг взял да помер. Без всяких видимых причин. Умер, и все. Инфаркт, скорее всего, хотя никаких признаков его приближения вроде бы и не было. Мне так и не удалось точно установить причину смерти, и…

— Но разве кто-то мог обвинить тебя в случившемся? Это же не ты…

— По всей видимости, — оборвал ее Теннисон, — ты плохо представляешь себе ситуацию в феодальных поместьях. Стая волков, которых сдерживает один человек. Только ослабь хватку, и они перегрызут друг другу глотки. Я лично ни в какую политику не вмешивался, но меня считали помощником и советником маркграфа — неофициальным, естественно, поэтому я вызывал понятную неприязнь. Почти сразу же пополз слушок, что маркграф якобы был отравлен, и, пока страсти не разгорелись, я предпочел оттуда убраться. Защитить меня было некому. Они заклевали бы меня, как цыпленка. Поэтому я быстренько собрал неправедно нажитые сбережения, которые предусмотрительно хранил в надежном месте и в транспортабельном виде, украл флайер — и был таков. Дело было ночью, я летел низко, стараясь не попадать в поле зрения радаров. Я знал, что на всей планете нет места, где я мог бы укрыться…