Сергей Лукьяненко - Лорд с планеты Земля

– Но для нас главное – красота…

– Мы не знали, Нес! Мы подбирали слова – чтобы оправдать защищавших родину, любовь, веру. Красота была лишь средством…

– А для нас – целью.

– Нес, мы одевали зло в одежды добра и красоты – чтобы выжить. Но кто знал, что мы встретим в космосе расу, чья цель – красота.

– Но для нас нет иной меры, – теперь голос Неса стал едва слышен. – Мы жили, созидая красоту – слов, звуков, образов, поступков. Вы дали нам новую красоту – а ты хочешь доказать, что она была ошибкой.

– Да.

– Докажи.

Тьма. Тишина.

Докажи. Найди слова сильнее тех, что говорили тысячи людей – неизмеримо талантливее, опытнее… добрее.

Переспорь – авторов Библии и Корана, «Горячего снега» и «Трех мушкетеров», Шекспира и Пушкина. Найди слова сильнее. Найди краски ярче. Докажи – они не воспевали войну, они примиряли с ней человеческий разум. Ведь человек рожден не для смерти – своей и чужой. Я верю в это – тем, что еще способно во мне верить…

– Я не могу доказать, Нес. Те, кто говорил эти слова – они бы смогли. Доказать, объяснить, переспорить. Я лишь человек, Нес! Я помню, я знаю, я верю – но не смогу доказать!

– Не хватает слов и умения? – спокойно спросил Нес.

– Да…

– Но ты веришь – это уже немало. Вспомни и ощути. Мы увидим, человек. Если не врешь, если не отрекаешься от своей веры – раскрой разум. Мы увидим.

Не вру ли я?

Откуда мне знать. Я радовался, побеждая. Я не колебался, убивая врагов. Тех, кто прислуживал Шоррэю, тех, кто хотел гибели Земли, тех, кто убивал моих друзей. Разве была во мне хоть тень сомнений? Нет. А в глубине души…

Мало кто может заглянуть так глубоко – и не утонуть.

– Смотри, Нес, – сказал я. – И вы… те, кто далеко. Фанги, мы не любим убивать. Мы ненавидим войну и жестокость. Клянусь. Я был солдатом – всю жизнь. Я радовался победам и ненавидел их. Для многих я стал смертью – и ни для кого… пока еще… жизнью. Смотрите.

Я не знал, что произойдет. Калейдоскоп воспоминаний, ощущение чужого разума в сознании…

Ни черта подобного. Холод.

И голос Неса.

– Говори, человек. Теперь – лишь правду. Ложь ушла. Говори.

– Правду? – я засмеялся чужим смехом. – Чего ты от меня хочешь, урод? Вы убивали людей, вы нападали на планеты – а теперь хотите мира? Мы истребим вас. До последнего щенка – или как вы зовете своих детенышей?

– Дети, – совершенно равнодушно ответил фанг. – Говори…

– Наслушались моего вранья? – полюбопытствовал я. – Мир, дружба, бхай-бхай… Хер вам! Мы были бойцами – всегда. От первых людей, дравшихся с саблезубыми тиграми, и до тех пилотов, что надерут вам задницы через пару часов.

– И ты был бойцом? Всегда?

Я молчал. Не потому, что не знал ответа – просто нужно было ответить максимально правильно… красиво… честно… Я думал сейчас понятиями фангов – ибо их разум бушевал в моем сознании, их воля требовала от меня правды.

– Нет, – прошептал я. – Нет. Ненавидел… силу. Это боль, страх…

– Чья боль? Чей страх?

– Моя боль… Не хочу… Почему? Почему?!

Я кричал – стоя в круговороте лиц. Мелькающие, переплавляющиеся одно в другое лица. Мои враги. Все, кто ненавидел меня. Все, кто оттолкнул. Не подал руки. Не ответил на мольбу.

– Почему? – прошептал я бесконечной череде.

– Потому что… – мой школьный враг и мучитель Ильяс. – Было плохо мне… – парень, попавший в армию на год раньше. – От таких как ты… – мужчина, для которого русский язык – чужой. – И прочих сопливых умников… – преподаватель института. – Которые не лучше других мужчин… – моя первая женщина.

– Я отомщу! – пообещал я.

– Кому? – спросил Нес, вырвавшись из потока ненавистных лиц.

– Всем! – крикнул я. – Тем, кто не разбирает обидчиков! Тем, кто не будет разбирать! Я не хочу – но выхода нет! Я буду нести смерть – красиво и отвратительно – всем, кого считаю врагами! Не в этом смысл, не это главное! Да, мы деремся – всю жизнь. У нас нет выбора. И мы ищем оправданий, ищем красивые слова, что прикроют нашу жестокость. Выхода нет, фанг. Это отвратительно – но я буду делать вид, что война красива. Выхода нет!

– Ты веришь в свои слова, – подытожил фанг. – Что война уродлива и жестокость неправедна… что ты лишь вынужден жить по закону силы. Ты веришь – мы ошиблись, приняли вашу оболочку за сущность.

– Когда говорят о любви и ненависти – лгут все, – прошипел я. Чужая воля уже сползла с сознания.

– Возможно, мы и ошиблись. Но даже ошибочная красота остается красотой. Понимаешь?

Сквозь тьму я вдруг увидел глаза фанга. Огромные, мерцающие во тьме.

– Так что же ты… вы все решили? – поинтересовался я. – Воевать дальше?

– Мы думаем.

Темнота. Едва ощутимая опора под ногами.

– Наши корабли уходят от Ар-На-Тьина, – сообщил Нес.

– Вы… – я задохнулся словами. – Вы поняли? Вы отказываетесь от войны?

– Мы еще не решили. Силы перегруппируются – для атаки Земли или отступления, безразлично. Нельзя заполнить место лжи пустотой, человек. Лишь правдой. А ее ты не знаешь. Мы тоже – пока…

Я не успел больше ничего сказать или спросить. Темнота ударила меня – со всех сторон.

8. Красное и желтое

Каюта, где я пришел в сознание, была невелика. Никакой мебели, бледно-голубая мягкая обивка стен, неяркий оранжевый свет скрытых в углах потолка светильников. В стене угадывался овал закрытого люка.

Я встал и сразу же, по неуловимым для сознания признакам, понял: корабль на планете. Что же, пока я был без сознания, фанги высадились на Ар-На-Тьин? А как же слова о перегруппировке сил? И что собираются сделать со мной?

Без особой надежды я подошел к люку. Потянулся к едва заметным кнопкам в стене, но нажимать их не пришлось. Люк плавно пополз вниз. Я не успел еще удивиться небрежности врагов, как в проеме появился Нес.

На нем был боевой комбинезон, на поясе – два атомарника в серебряных ножнах. Один меч, похоже, был земным.

– Рад, что ты в порядке, – без особого восторга произнес фанг. – Гравикомпенсаторы работали до конца.

– Что происходит? – как-то слишком требовательно спросил я.

– Земные корабли, – спокойно ответил Нес. – Мы ушли от боя… но повреждения велики. Мой корабль уже не взлетит.

– Шлепнулся на Ар-На-Тьин? – с издевкой спросил я. – Тут вас любят…

– Проходи. – Нес отступил на шаг.

Я не стал спорить. Узкая каюта больше всего походила на шлюз: полупрозрачные шкафчики со скафандрами, широкий люк, пульт с мертвым погасшим экраном.