Владимир Покровский - Планета, где все можно

- О, господи! - обеспокоился Анатоль Максимович. - И куда же нас в таком случае занесло?

Здесь помешали беседе просыпающиеся друзья Тима, а также и сам Тим, вышедший из отдыхательной комнаты, чтобы поздороваться с отцом.

- Здравствуй, папа! - сказал Тим. - Как спалось тебе на вегикеле, который я подарил тебе на день твоего рождения, состоявшийся вчера?

В качестве ответа Анатоль Максимович посмотрел на Тима пристальным взглядом.

- Доброе утро, Анатоль Максимович, - сказали в этот момент друзья Тима. - Не скажете ли вы нам, куда мы направляемся на этом вегикеле, и, в частности, когда мы окажемся наконец дома?

- Ага! - ответил им Анатоль Максимович. - Я вам сейчас это скажу. Мы направляемся на этом вегикеле, который со вчерашнего дня носит название Максим, на планету, которую я знаю под названием "Планета, Где все Можно".

- И о которой я не знаю ровным счетом ничего, потому что информация о ней у меня не содержится, - добавил со своей стороны вегикел.

- Нет! - воскликнул Боб Исакович. - Только не это! Я очень плохо переношу полеты в Глубоком Космосе. Ну пожалуйста! Я больше не буду!

- Господи боже! - вслед за ним воскликнул Проспер Маурисович. - Но я не могу! На мне большая ответственность. Ведь я - эксклюзивный...

Аскольд Мораторья, который собственного мнения старался по возможности не иметь, ограничился нейтральным "Вот это да!". Он ожидал, что скажет Тим Камеррер, которого почитал весьма мудрым и примеру которого неукоснительно следовал в течение всей своей сознательной жизни. За что и попадал неоднократно во всякие неприятные истории. Как, например, с теми прожекторами.

Тим тоже промолчал. В отличие от всех присутствующих на вегикеле мужчин, он ограничил себя в потреблении спиртного и потому помнил - правда, смутно, - как попался его отец, Анатоль Максимович, с предложением всем вместе посетить Планету, Где Все Можно. Тима несколько раздражило поведение Анатоль Максимовича и сейчас он намеревался понаслаждаться картиной того, как Анатоль Максимович будет из всей этой ситуации выпутываться.

Молчала также и жена Тима Мария. Она не любила говорить хором. Глазами она по обыкновению жгла Анатоль Максимовича - она справедливо считала, что этого в сложившейся ситуации с ее стороны вполне достаточно. Того же мнения на данный момент придерживался и сам Анатоль Максимович. У него от марииного взгляда везде чесалось.

Между тем Боб Исакович и Проспер Маурисович продолжали ужасаться перспективами полета на Планету, Где Все Можно. Проспера эта перспектива ужасала еще и потому, что он никак не мог себе представить планету, где действительно все можно. Он не мог, главное дело, представить себе свою функцию на такой планете. Еще бы куда ни шло, если бы лететь надо было на планету, где все нельзя. Но планета, где все разрешается, ни в какие нормативные документы Комкона не укладывалась. Потому что, выразил свое мнение Проспер Маурисович, если есть планета, где все разрешается, то, стало быть, разрешается и сама планета, где все разрешается, а этого быть просто не может. Несколько успокоил его и одновременно сбил с панталыку Аскольд, который предположил, что если все разрешается, то разрешается и планета, где ничего нельзя, а также, что более удобно, и планета, где кое-что можно, а кое-чего нельзя - выбирай по вкусу.

Боба Исаковича подобные философские глубины особо не трогали, очень не хотел, чтобы его тошнило и требовал сейчас же домой.

Анатоль Максимович, к тайной радости своей, все это выслушал и постановил:

- Ну, раз так, раз вы никто не хотите, то мне только и остается доставить вас на Аккумуляторную Станцию по месту вашей приписки и отправиться в свое путешествие в гордом одиночестве.

На что вегикел возразил возражением, которое Анатоль Максимовичу не понравилось. Он сказал:

- Напрасно ты думаешь, Анатоль Максимович, что ты можешь отправить домой на Аккумуляторную станцию всех этих людей, приглашенных тобою в поездку на Планету, Где Все Можно и не пострадать при этом сам своими сокровенными планами.

- Как так? - недоуменно спросил Анатоль Максимович, имея в виду спросить, что вегикел имеет в виду сказать.

- Тебе, по всей видимости, известно, что горючим я дозаправляюсь по мере пути следования, забирая энергию из встречной межзвездной пыли.

- Да, мне это известно, - подтвердил Анатоль Максимович.

- Тебе также должно быть известно, что процесс это долгий и не всегда восполняющий нехватку горючего, которое тратится на проколы пространства-времени.

- И это мне тоже хорошо известно, - опять-таки подтвердил Анатоль Максимович, все еще не понимая, что именно вегикел имеет в виду, но начиная подозревать нехорошее.

- По моим подсчетам сейчас наблюдается именно эта ситуация. Как бы далеко ни находилась Планета, Где Все Можно, если она вообще где-то находится (последний причастный оборот - или, может, деепричастный, в точности сказать не могу, - вегикел Максим выделил жирным шрифтом), мы до нее доберемся, затратив нужное количество времени на дозаправку горючим. Но если сейчас повернуть обратно, то горючего мы не наберем, а наоборот совершенно его истратим. И боюсь, Анатоль Максимович, что прибыв на Аккумуляторную станцию, ты не сможешь оттуда взлететь, не пополнив запасы горючего, а для этого тебе придется ждать следующего дня рождения, а, может, и дольше, потому что горючее на Аккумуляторном Поселке контролируется намного строже, чем склад космических вегикелов на Ла Гланде. Дело в том, что горючее, в отличие от вегикела, списать нельзя, не указав предварительно источник списания.

При этих словах Анатоль Максимович несколько погрустнел, потому что очень ему хотелось попасть на Планету, Где Все Можно. А когда Анатоль Максимович впадает в состояние погрустнения, ему хочется выпить (как и во всех других случаях) и он вдобавок пыхтит.

Все его знакомые эту привычку знали и не раз смеялись над ней, но препятствовать опасались. Так что пыхтел Анатоль Максимович при полной тишине со стороны присутствующих и при полном их уважении. Проспер Маурисович даже стал подпыхивать в тон ему, мол, ну надо же!

- Так! - заключил наконец Анатоль Максимович, пропыхтев минут, может быть, пять. - Не получается - значит не получается. Я никогда не упорствую, если не получается, и, значит, Тим, не твоя это вина, что поход наш сорвался. Все равно, большое тебе спасибо, я рад, что такого уважительного сына себе воспитал. Действительно, как-то все это не слишком. И, значит, дорогой Максим, даю я тебе команду "обратный ход". А мы с тобой как-нибудь в другой раз.

- Ну, что ж, - ответил на это вегикел. - Обратный значит обратный. Попрошу приготовиться к проколу пространства-времени! Ничего не поделаешь.