Валерий Генкин - Похищение

Иоскега встряхнулся и заговорил довольно бодро: - Знаешь, Болт, я действительно испугался, получив твое приглашение.

- Как можно бояться друга?

- Легба был нашим общим другом. Ты пригласил его. Совсем недавно - и месяца не прошло.

- Легба - другое дело. Он якшался с сольниками.

- На ты мог бы...

- Не будем о нем. Дай-ка твой бокал. Вот так. Выпьем теперь за тебя.

- За тебя, Болт.

- Хорошо. За нас. Мы должны верить друг другу. Я, например, верю, что ты мне поможешь.

- Я - тебе? Ты нуждаешься в моей помощи? - Иоскега поперхнулся и отпил большой глоток вина.- Ты нуждаешься в помощи?

- Больше чем кто-либо другой.

- Не могу себе представить. Ты, Болт, ты - Цесариум,- не могу...

- Ну да, суровый и мудрый вождь, никогда не ошибающийся, знающий единственно верный путь, ведущий корабль между Сциллой - сольниками и Харибдой - улитками. Думаешь, я окончательно превратился в чванливого идиота, размноженного старцами из куратория правдивого воспроизведения действительности? Думаешь, я не вижу, что вместо любви и верности, дружеского расположения и нежности мне подносят лесть и страх, ложь и зависть, лицемерие и подлую, трусливую ненависть? Эти рожи, эти гнусные рожи... И только Салима, моя Салима...- Болт помолчал, потом улыбнулся.Жаль, что нет Купки. Она любит малышку. И Салима ее помнит, помнит игру в этого...- Болт поиграл пальцами.В паучка. "Паучок паутинку прядет, он к Салимочке в гости придет". Так пела ей Купка. Забыл, что там дальше.

- "Он бредет вразвалку, ставит в угол палку..." - радостно подсказывает Иоскега.

- "Скинул со спины мешок, а в мешке подарки".

И они продолжали вместе:

Из нитки тонкой - Нюкте попонку,

Из нитки средней - Няне передник,

Из самой толстой - Салимочке холстик.

Постелет на кроватку - Будет спаться сладко.

- Ведь девочка не помнит матери,- сказал Болт, помолчав.

Иоскега испуганно поднял глаза.

- Знаю, знаю, что ты думаешь. Жестоко разлучать мать и дочь. И прочее, прочее, прочее. Ты-то должен понимать, что это была не прихоть тирана, а трагическая необходимость. Катукара дала себя запутать улиткам. Стала знаменем изоляционизма. Мне пришлось удалить ее - для ее же блага. Это была жертва - тяжелая, вынужденная жертва. Моя вина, что я не обеспечил защиту. Не предусмотрел, что эти мерзавцы, потеряв Катукару, решатся на убийство. Помнишь слова Мутинги на суде? "Катукара должна была умереть, чтобы всколыхнуть народ на борьбу с тиранией Болта".

- Не все верили в искренность этих слов Мутинги,- робко возразил Иоскега.

- Напрасно. Мутинга был изобличен полностью. У него не оставалось надежды. К тому же нельзя отказать ему в мужестве - он не просил пощады. Продолжал грозить, зная, что его ждет смертный приговор.- Болт вдруг замолчал, последние слова повисли над столом.- Оставим эту печальную тему. Вернемся к тебе, Купке, малышу. Ты запомнил, что я жду вас к себе?

- С радостью придем, Болт. Ты знаешь, если бы ты... не удалился от всех друзей так стремительно...

- Моя вина. И не пытаюсь оправдываться. Но я хочу все изменить. Я вообще подумываю об отставке.

- Ты?!

- Мы с Салимой уехали бы в какое-нибудь захолустье,не замечая восклицания Иоскеги, говорил Болт,- и тихо жили бы... Дом над рекой, небольшой садик, огород. Иногда - не слишком часто - нас навещают друзья. Вы с Купкой...

- Но как же так? Ты - основа, символ, вождь... Ты не можешь. Все может заколебаться...

- Нет,- продолжал свою мысль Болт.- В этом плане есть изъян. Девочке нужно живое окружение. Она захиреет наедине со стариком. Я мог бы послать ее в Систему, поучиться. Может быть, даже на Землю. Как ты думаешь?

Иоскега молчал.

- Но кому передать все это? Вокруг - ни одной достойной фигуры.- Болт поставил бокал и обнял себя руками за плечи. Тяжелый взгляд нашел уклончивые глаза Иоскеги.

- Ты догадываешься, зачем я тебя позвал?

Иоскега страшно побледнел.

- Тебе никогда не хотелось стать?..

- Нет, нет, нет! Ни на мгновенье! Ни желания, ни самой далекой мыслишки, клянусь!

- Ты говоришь так, будто в желании стать первым есть что-то постыдное. По-твоему, я должен стыдиться своего места?

- Нет, нет!

- Своих поступков?

Иоскега издал сдавленный писк и замотал головой.

- Своих людей?

- Ни в коем случае!

- А вот тут ты перестарался. Они дерьмо. Потому я и не вижу среди них своего- преемника. Есть достаточно умные, довольно изобретательные, весьма распорядительные, но...

- Зачем тебе думать о преемнике?

- Но ни один не одухотворен идеей! Я знаю единственного человека на планете, достойного воспринять мою власть и мою муку.

Иоскега отпрянул. Затрещал стул.

- Ты шутишь, Цесариум!

Болт посмотрел на него с удивлением.

- Ха-ха! О Боже, нет, мой милый. Не о тебе речь. Ты давно видел Кунмангура?

- Ты же знаешь, как я живу. Разве могу я встречаться со Слугами? Кто меня допустит к самому Кунмангуру?

- Придется тебе приблизиться к нему. Я хочу убедиться, что он достоин моего выбора.- И после паузы добавил: - Кто лучше моего друга справится с таким щепетильным заданием?

- Но Кунмангур и без того твой преемник по положению, второй человек на планете, достойнейший Слуга, снискавший любовь...

- Я должен быть уверен, что сам он так не считает. Ты станешь его искусителем. Призовешь спасти Лех от чудовищной деспотии Болта, от рабского пути сольников и тупика улиток. И мы увидим, станет ли у него силы духа, мудрости и благородства найти верную дорогу.

- Но почему я? И как?

- Потому что я тебя люблю и верю тебе. А как? Ты найдешь способ. Я помогу.

- Кунмангур уничтожит меня!

- Не преуменьшай свои силы.

- Какие силы у простого чиновника куратория кадров?

- Огромные. Особенно у такого усердного чиновника, который штудирует досье Слуг и, хотя не делает выписок, отличается превосходной памятью. Я всегда тебе завидовал в школе. Стоило прочитать любую ахинею однажды - и ты знал ее наизусть. Масса свободного времени. Да мы все тебе завидовали.

По лицу Иоскеги пробежала судорога.

- Знал? Ты знал? Болт, Болт! Не думай, я не умышлял против тебя. Наоборот...

- Не мели чушь. Твои паршивые студенты начнут раскалываться один за другим. Половина из них пишет регулярные отчеты для КОС. И в учебники истории ты войдешь не как тираноборец, а как холуй сольников, торгующий честью родины, жалкий предатель, падкий на мелкие подачки и льстивые статейки газетчиков прогнившей и погрязшей в пороке и роскоши Земли. Или как наймит улиток, стоящий на пути свободного развития великого Леха. Я подумаю, кем тебя представить.

Внезапно Иоскега успокоился. Налил себе вина. Выпил полбокала.

- Со мной кончено. Я не стану вымаливать легкой смерти. Знай только, не один я выучил эти досье. Не только у меня хорошая память.