Петко Тодоров - Детские ладошки

— Послушайте, Уильям К. Фрили, — чеканя слова, заговорил его коллега, — вы что, собираетесь дождаться, когда газеты сообщат, что на вашу виллу падает бомба, а уж тогда бежать в укрытие?

Хелен Гриден в очередной раз наполнила свой бокал. Гарри торопливо схватил его и отодвинул подальше от Хелен. В пятнистой военной форме оба они казались совершенно другими людьми. Гарри походил на столичного интеллектуала, по ошибке мобилизованного в десант, в то время как хорошо подогнанная форма была к лицу Хелен. Она поднялась и нетвердой поступью направилась к буфету за новым бокалом. Карл Браун проводил ее рассеянным взглядом.

— Мы все еще не испытали машину в действии, — напомнил Уильям Фрили, хотя это было прекрасно известно всем присутствующим. — Практически мы не в состоянии управлять ею. Не можем регулировать длину прыжка. Наконец, мы не знаем, когда и куда мы попадем.

— Ну и что из того? — поднял брови Гриден.

— Сначала нужно испытать агрегат.

Гарри Гриден вскочил на ноги. Это было забавное зрелище — как будто катапульта подбросила в воздух складной метр. Он угрожающе склонился над Фрили, словно собирался клюнуть его горбатым носом.

— Да не можем мы ее испытывать! Как только будет зарегистрирован первый импульс, эту комнату заполонит толпа полковников. Тогда всем нашим планам крышка. Машина времени вскоре превратится в мощнейшее оружие, и тогда всему конец. Прошлое станет жертвой тотального шпионажа. Недоступный сегодня, находящийся в глубоком тылу противника секретный объект может оказаться легкой добычей, если подобраться к нему из прошлого. Бомбы, бомбы замедленного действия. Они могут взрываться через пятьдесят, сто, триста лет! Неужели ты хочешь этого, Уилли?

— Мы не позволим им… И не ухмыляйся, пожалуйста. Ты вынуждаешь нас пойти на невероятный риск!

— Невероятный риск — это жить в этой стране в такое время! Черт побери, доктор, не забывайте, что мне всего тридцать восемь лет, мне еще рано отправляться на тот свет! А у меня такое чувство, словно я лежу в гробу и ежеминутно жду, что его накроют крышкой и заколошматят гвоздями. А ведь наверняка в нашем проклятом прошлом найдется какое-нибудь тепленькое местечко для нас четверых. Моя жена мне нравится.

— Тринадцать лет, — пробормотал Фрили. — Тринадцать лет каторжной работы. А теперь, когда мы вплотную приблизились к завершению, ты хочешь на все наплевать. На весь наш труд, на труд сотен людей… И все ради того, чтобы мы вчетвером могли укрыться при дворе какого-нибудь феодала или фараона.

— Можно выбрать и более цивилизованную эпоху.

Сунув руки в карманы пиджака, Фрили сделал попытку откинуться на спинку кресла и принять более достойную позу, поскольку Гриден продолжал нависать над ним.

— Это позорное бегство! Я не согласен!

— Я вооружен, — шепотом предупредил Гриден. — И никому не позволю вставать на моем пути. А тебе я дам возможность выйти из этой комнаты — за минуту до импульса, дружище Уильям.

— Пожалуй, я присоединюсь, — подал голос сидевший в углу Карл Браун.

Слова его заставили спорящих вздрогнуть. Неподвижное лицо Брауна, освещенное случайно заглянувшим в комнату лучом солнца, походило на восковую маску. Это впечатление усиливалось из-за совершенно голого блестящего черепа и сияния, окружавшего золотую оправу его очков.

— Я присоединяюсь к Гарри, — повторил он. — Как бы ни была наивна его мечта о спокойном местечке в дебрях истории.

— Но тогда зачем же ты соглашаешься? — спросил Фрили.

Браун усмехнулся каким-то своим мыслям.

— Когда-то я мечтал стать историком. А пришлось копаться в структуре времени. Историки никому не нужны, история кончилась…

Он как будто беседовал со своим бокалом, который держал двумя руками, покоящимися на солидном животе.

— Всё, что я знаю об истории и времени, заставляет меня усомниться в том, что нашему Гарри вместе с Хелен удастся благополучненько устроить свою жизнь при дворе фараона или китайского императора даже в XX веке. И все же я отправлюсь с ними. Я не лишен честолюбия и хочу на практике проверить свою теорию. А здесь что-скука, опасность, а скоро нам начнут и надоедать, притом основательно…

Гарри Гриден беспокойно зашагал по комнате. Хелен с пьяной откровенностью рассматривала Брауна. Сам Браун уткнулся в свой бокал. Уильям Фрили сидел на самом краешке кресла, понурив голову и не предпринимая попыток сменить неудобную позу.

— Я ее верну, — задумчиво пробормотал он.

Гриден резко повернулся на каблуках и уставился на него недоуменным взглядом.

— Прогуляюсь с вами, а потом верну машину. Машина не должна пропасть даром.

— И ты намерен отдать ее полковникам, — возмущенно замахал на него руками Гриден, как будто уже схватился с полковниками врукопашную.

— Может, мне повезет и я найду более подходящее время. В будущем…

— Нет никакого будущего, оно не существует, — жмуря глаза, пропел из угла Карл Браун.

— Может, все-таки существует, — возразил едва слышно Фрили. — Как знать, а вдруг твоя теория ошибочна.

Восковая маска не удостоила его ответом.

— Здесь все необходимое, — сказал Гарри Гриден, вытаскивая из шкафа четыре рюкзака и швыряя их на середину комнаты. Потом он открыл встроенный в стену сейф и осторожно вытащил из него металлический овальный предмет размером с дорожный чемодан. Поставив машину времени рядом с рюкзаками, он приказал:

— Подойдите поближе!

И пока его товарищи надевали на плечи рюкзаки он ловко выхватил из руки Хелен бокал, рывком поднял ее из кресла и подтолкнул к машине.

— Гарри, а мы действительно увидим Александра Македонского? И как Каллигула спалил Рим?

— Нерон, — автоматически поправил ее Гриден, усаживая на покрытый ковром пол.

— Карл, а правда, что та стерва, Клеопатра, была писаной красавицей?

Браун бросил на нее взгляд поверх очков и с грустью подумал о том, что сама Хелен еще недавно могла бы вполне сойти за красавицу.

— Давайте скорее, — прошептал Фрили, вытирая выступивший на лбу пот.

Гарри Гриден без усилия крутанул красный диск регулировки мощности импульса и нажал на пусковую клавишу. Воздух вокруг них стал медленно сгущаться, теряя прозрачность, плотная молочно-белая завеса размыла очертания предметов. На панели управления вспыхнул зеленый огонек, и только тогда…

… прогремел гром. Оглушительный, сотрясший все вокруг. Как будто ударной волной белая завеса была отброшена прочь, и перед их взорами предстал новый мир. Мир грозный и страшный. Гарри и Хелен Гридены, Карл Браун и Уильям Фрили оказались на безлюдной, перекопанной улице. В каком-то оцепенении они разглядывали разрушенные кирпичные здания с пустыми глазницами окон, с тревогой вслушиваясь в жуткий вой сирены. Вдалеке гремели разрывы снарядов, повсюду виднелись воронки. Внезапно прямо над их головами засвистели пули.