Юрий Манаков - Акселератор

Как результат, обнаружил: два золотых наручных браслета типа - витая змейка, изумительно тонкой работы; две золотые гривны с высокохудожественной насечкой и вставками из бриллиантов размерами с лесной орех, каждая весом килограмма по два; три массивных и безвкусных ожерелья, все достоинство которых заключалось в аномально крупных драгоценных камнях. Причем, центральным элементом одного ожерелья являлся аметист размером с куриное яйцо, исключительно яркого и насыщенного цвета.

Не знаю уж, что выберут и наденут из этого набора прелестницы, но на мой непритязательный взгляд, украшения должны полностью завершить оформление имиджа особ королевских кровей. Ни у кого и тени сомненья не возникнет в их благородном происхождении.

Погоды на острове стояли жаркие, как и положено на широтах близких к экватору, так что лично я тоже не стал перегружать себя одеждой. На чресла надел короткие шорты защитного цвета. А плечи и грудь, чтобы не поджарить на солнце, прикрыл легкой красной маечкой с изображением команданте Че. Опять-таки, хоть я и не революционер по натуре, но нравится он мне как человек. Есть у него какая-то харизма или дар врученный Господом для выполнения жизненного предназначения. Похожи мы с ним духовно, как две капли воды. Далее нацепил без особых претензий пояс из толстой кожи с кармашками. В кармашки напихал золотых и серебряных монет. Справа подвесил нож в ножнах, слева - кожаный футляр с любимым крюком на веревочке. На ногах плетеные сандалии на толстой подошве.

Долго колебался, надеть или нет на голову - кожаный поясок со вставками из перьев райских птиц. Причем, надеть без всякой задней масли и выпендрежа. Просто вместо панамки, чтобы не напекло маковку. Но потом решил, что можно и потерпеть, вроде как жаркую погоду и яркий солнечный свет я переношу хорошо.

Поскольку выход у нас являлся в некотором роде официальным, с нами пошел и управдом. И он тоже нацепил парадную одежду. Свободная юбка чуть выше колен из шкуры леопарда. Плечи закрывало нечто массивное и кружевное - то ли колье, то ли бармица из плетеной серебряной нитки. В руках Пилигр держал жезл длиной около метра. На конце жезла, выполненного из черного дерева, обреталась маленькая перевернутая девятигранная пирамидка с серебряными висюльками по углам. При легком потряхивании серебряные бирюльки мелодично позвякивали. Чем-то бравый начальник крепости мне напомнил тамбурмажора… но только внешне.

Поведение же воина, ну никак не соответствовало имиджу капельмейстера. Он не шел, а стлался, и не вышагивал, а переливался из позы в позу. У постороннего, но понимающего человека, такая походка и один его свирепый вид вызывали оторопь и непроизвольные позывы к мочеиспусканию…

Ближе к обеду, после плотного завтрака, мы дружной командой в сопровождении Пилигра и еще четверых солдат, выдвинулись из крепости на торжище. Себя показать, на других поглядеть.

Солдат я снабдил пустыми мешками, а мешочки с золотом и серебром в монетах нес завхоз.

Я, конечно, ожидал увидеть нечто особенное, но то, что многокилометровый участок кромки воды окажется полностью забитым различными плавсредствами, не ожидал. Причем, лодки стояли вплотную, а во многих местах в два, три и более рядов в глубину моря. Еще дальше, бросили якоря шхуны и прочие крупнотоннажные корабли. С ходу я насчитал тридцать восемь штук. Вполне возможно имелись другие, но скрытые за дальним поворотом берега бухты.

Учитывая, что размеры некоторых единиц маломерного флота предполагали наличие команды, не менее чем в полсотни человек, я со своим маленьким гарнизоном, несмотря на высокие стены крепости, выглядел хоть и грозно, но бледновато.

Сам пляж на протяжении нескольких километров буквально кишел народом. И кого здесь только не было. Похоже, сюда собрались представители всех племен Страны островов.

Ближе всех к крепости расположились менялы. Оказывается для многих племен золото и серебро ничего не стоило, а вот ракушки, это да, это настоящие деньги. Поэтому на этом базаре можно было поменять благородный металл на красочную известковую скорлупу моллюсков.

Особо ценились чем-то похожие на гранаты с белой сердцевиной - пустулаты и их антагонисты - крибрарулы. Как оказалось, и те, и другие шли в одну цену. Из ракушек делали ожерелья и человека при деньгах было видно издалека. Обычно в связке имелось двадцать штук и это были в местной системе координат большие деньги.

Разглядывая бескрайнее изобилие базара, я понял поведение рыбака, который, ну ни в какую не хотел брать у меня серебряную монету. Это было примерно тоже самое, как, если бы рыбаку-помору из российской архангельской глубинки, предложили бы за улов красненькие китайские юани с лысоватым профилем председателя Мао. Бедолага помор тоже бы отнекивался из последних сил…

Как рассказала мне Ксо, с целью защиты от подделок на каждую ракушку колдунами города Амагуль накладывается простенькое заклятие. Причем, кусок разбитой раковины, если он сохраняет магическую метку, является платежеспособным. Ко всему прочему, заклятия обладают способностью аккумулироваться. Числом до полусотни они оказывают тонизирующее и благотворное действие на организм. Когда ракушек слишком много, то человек, у которого они находятся, очень рискует. В какой-то момент, он резко глупеет и впадает в детство. И чем дальше, тем больше приближается к животному состоянию. Таких отморозков называют кудрявцы - из-за неконтролируемого и обильного роста волос на всех частях тела кроме головы. Эту шерсть можно стричь, почти как с мериносов, и, используя в тех же целях. Такой, вроде бы человек, возвращается из сумеречной зоны лишь в полнолуние… буквально на несколько часов. Это время называют Праздник Крови и Любви. На мой прямой вопрос, что за праздник такой - Ксо стушевалась и густо покраснела… Однако.

В среднем в одном случае из ста, человек, как бы выпадает в Зазеркалье. Вся его жизнь с этого момента делилась на две части. Например, весь день он нормальный человек, а ночью неживая колода. Таких еще называют - дневные люди. Но есть и ночные, и их примерно половина от общего числа отморозков. Они нормально существовать могут только ночью.

В одном случае из тысячи, происходят более неприятные превращения. Человек трансформируется в колдуна. Причем, вариантов метаморфозы - три. Он может стать философом, который может предвидеть будущее и способен ответить на любой вопрос. Но при этом, медленно, но верно, все его кости теряют кальций и становятся мягкими как воск. В конце жизни, такой колдун, чтобы не раздавить самого себя, бывает полностью закован в жесткий панцирь. Умирает он обычно от того, что кости черепа не могут предохранить мозг. Именно философы штампуют "водяные знаки" на деньгах.