Дуглас Хилл - Охотник

И еще он понял, вопрос этот будет терзать его, пока он не найдет ответа. Втайне, украдкой, он начал изучать Рабовладельцев.

Несколько лет он подсматривал, подслушивал, учился, копил информацию — медленно складывал ее частички воедино, он строил подробную картину того, кем и чем являются Рабовладельцы, почему они появились на Земле, каковы их долгосрочные планы. Никто не замечал, что позиция Медведя изменилась, никто и на мгновение предположить не мог, что он делает.

— Так я потерял осторожность, — пророкотал Медведь. — Я выбрал время и проскользнул в те помещения Центра, куда не пускают таких, как я. Многое я там узнал. Там меня и поймали.

За преступное проникновение в запретную зону его приговорили Рабовладельцы к смерти. А зверолюди — его братья и товарищи — решили для забавы медленно забить его силовыми кнутами.

— Когда все кончилось, они швырнули меня со склона горы, куда сваливали мусор, — голос Медведя стал скорбным и глубоким, как похоронный звон. — Но я одурачил их. Я не умер. Я лежал там несколько дней. Без воды, без пищи, раны мои загнили, я лежал неподвижно, лишь только страдал от боли. Но я не умер. Со временем я смог шевелиться и стал рыться в отбросах в поисках кусочков еды. Позже, когда мои раны стали заживать, я уполз в лес, где и живу до сих пор.

Но даже когда он совсем выздоровел, остались внутренние рубцы, которые никогда не заживут. Они породили глубоко укоренившийся гнев, дьявольскую жажду наносить ответные удары, и только это позволило ему выжить, когда он лежал, истекая кровью на груде отбросов.

— Так я объявил войну рабовладельцам, — пророкотал Медведь. — Смешно звучит? Старый Медведь, совершенно один, объявил войну целой расе завоевателей, со всем их заумным оружием и машинами. Но я их знаю. Я знаю их слабости, их уязвимые точки. Я знаю, как укрываться от них и как убивать их. Вот чем я занимаюсь с тех самых пор. Вот чем я буду заниматься до своего последнего дыхания. Убивать Рабовладельцев.

— А своих, таких, как ты? — поколебавшись, спросил Финн.

— Ага. Не прорвешься через того — не убьешь этого. Но я больше не держу их за подобных себе. Знаешь, они считают себя существами иной породы, чем люди. Называют себя братья по крови — будто все они кровные братья. Они только и умеют, что выполнять приказания Рабовладельцев — делают это так жестоко и уродливо, как только они и умеют. А что до меня, так я считаю себя человеком, хотя большинство людей бросится бежать со всех ног, если увидят меня.

Финн нахмурился:

— Но как ты… как они стали такими? Откуда они появились?

Медведь некоторое время внимательно смотрел на Финна. И ответ, который Финн понял только наполовину, встревожил его еще больше оттого, что он был произнесен ровным, холодным тоном:

— Видишь ли, мой мальчик, нас СОЗДАЛИ. Вырастили специально Рабовладельцы.

Медведь ухмыльнулся своей кривой усмешкой, увидев, как Финн сидит, словно пораженный.

— Ты, наверное, так и не понял. Я не имел в виду, что нас создали так, как они делают свои или своих соглядатаев. Братья по крови из мяса и крови и костей, как и ты. Происходят они от людей, рождаются, как и все. Только… задолго до их рождения, когда они не больше булавочной головки, завязавшейся во чреве их матери. Рабовладельцы их вытаскивают и что-то с ними делают.

Потрясенный Финн слушал рассказ об огромной лаборатории, которую Медведь обнаружил в Центре. Там человеческие вибрионы — не больше оплодотворенных яйцеклеток — оперируют странными и тонкими инструментами. Проделав над ними неизвестную операцию. Рабовладельцы вновь помещают их в утробы матерей, где они естественным образом растут до рождения.

Правда, добавил Медведь, многие не доживают до рождения, или, родившись, живут недолго. Все родившиеся не похожи на людей.

— Некоторые из них скрючены, деформированы или еще чего похуже, — сказал Медведь, — и Рабовладельцы таких убивают. Большинство оставшихся получаются похожими на меня — и Братья по крови получают несколько новых мальчиков.

— Мальчиков? — спросил Финн.

Медведь сплюнул в огонь.

— Рабовладельцам нравятся большие, сильные и злобные Братья по крови. Девочек они убивают.

Финн невидящим взором уставился во тьму, пытаясь осознать всю глубину бессердечной жестокости, которую он едва мог вообразить. А потом еще более ужасная мысль поразила его.

— Медведь, — начал он, — а матери…

— Юные женщины, которых Рабовладельцы забирают у людей, — сказал Медведь, — и Братья по крови заставляют их спариваться с мужчинами — рабами, — его глубокий голос смягчился. — Я знаю, о чем ты думаешь, Финн. И, вероятно, ты прав. Взгляни правде в лицо. Может быть, как раз сейчас твоя маленькая сестричка становится матерью одного из Братьев по крови.

— Нет!!! — вырвался из горла Финна полный муки крик. Он посмотрел на Медведя затуманенным взором. — Почему все это творится? Почему?

— Боюсь соврать, мальчик, — мягко сказал Медведь. — Рабовладельцы не объясняют своих поступков Братьям по крови. Но мне всегда казалось, что они пытаются сделать что-то особенное. Пытаются создать новый сорт людей. И я думаю. Братья по крови, скорее всего бракованные экземпляры.

— Какой же сорт людей им нужен? — спросил Финн.

Медведь начал было отвечать, но внезапно остановился, словно что-то невидимое сразило его. Когда он снова заговорил, голос его звучал почти обыкновенно.

— Не могу сказать тебе, Финн. Откуда мне знать.

Поглощенный своими мучительными мыслями. Финн не заметил ни паузы, ни изменившегося тона. Он не заметил, как изменился взгляд Медведя, когда его глаза скользнули по россыпи маленьких темных точек на левом предплечье Финна.

9. Два путника

Много долгих минут Финн сидел неподвижно, как статуя, уставившись в темноту, весь поглощенный мыслями и видениями, которые были почти невыносимы. Наконец, Медведь беспокойно зашевелился.

— Не рви ты себя на части, Финн, — пророкотал он. — Я понимаю, тяжело. Но ведь весь наш мир тяжел и мерзок. Он стал таким с тех пор, как появились Рабовладельцы. И этого не изменить.

Финн медленно повернулся к Медведю, глаза его сузились. Костер бросал тени на его лицо, казавшееся высеченным из гранита.

— Кое-что я изменю, — сказал резким и мрачным голосом. — Если не убьют. Я выручу Джошуа и Джену, где бы они ни были.

Медведь помрачнел и держал себя за бороду.

— Я почти уверен, убьют тебя, мальчик. Если ты вообще найдешь их, мальчик. Но черт меня возьми, если я не хочу присоединиться к тебе, если ты возьмешь меня с собой.