Александр Казанцев - Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 5

– Бросай нарты, отползай, - скомандовал Михаил Иванович.

Но Ваня, извиваясь, как змея, подполз к полынье и опустил руки по самые плечи в ледяную воду. Он нащупал нарты, схватил рацию и, напрягаясь, пытался вытащить ее. Лед трещал под ним и ломался. Матвей Сергеевич ухватил радиста за ноги.

– Тяни! - крикнул тот.

Матвей Сергеевич стал отползать от полыньи, осторожно таща за ноги Ваню. Радист не выпускал из рук рации.

Наконец она оказалась на мокром льду.

Тогда Матвей Сергеевич выхватил финский нож и обрубил постромки. Собаки, обезумевшие от страха, вырвались и выскочили на лед. Нарты исчезли.

Оставляя на запорошенном льду широкий след, люди ползли к берегу.

Из всего груза осталась только испорченная рация.

Ни продовольствия, ни ружья, ни примуса!

Мокрые люди не могли даже согреться.

– Идти, ребятки. Только в этом спасение. Идти, пока не согреемся… своим собственным теплом. Другого выхода нет, - сказал на берегу Михаил Иванович.

– Куда идти? - осведомился Матвей Сергеевич.

– До бухты Рубиновой - двести километров. До острова Ледникового пятьдесят. Продуктов нет, а задание открыть полярную станцию есть.

– Стало быть, на Ледниковый пойдем, - с мрачной серьезностью сказал Матвей Сергеевич, приплясывая, чтобы согреться.

– Но на Ледниковом можно ничего не найти? - вопросительно заметил Михаил Иванович.

– А может, и стоит себе станция, - в такт пляске ответил Матвей Сергеевич.

– Рация подмокла… но я исправлю… на Ледниковом, - стуча зубами, вставил Ваня. - В тундре когда-то не сумел исправить, а теперь сумею…

Собаки вылизывали мокрую шерсть и выкусывали лед между когтями.

Люди шли вперед. Рацию тащили по очереди.

В бухте Рубиновой настали тревожные дни. Никто не знал, что произошло. Москва тревожилась.

Юрий нервничал и настаивал на снаряжении спасательной экспедиции, хотел во что бы то ни стало идти сам. Целыми днями не выходя из рубки, он все выстукивал и выстукивал:

«Ледниковый, где вы? Отвечайте, мы слушаем вас. Ледниковый, где вы? Где вы? Отвечайте, в конце концов, что случилось? Мы слушаем вас. Где вы?»

Слова эти слушала вся Арктика, путники догадывались о том, что их ищут, но ответить не могли. Они шли в обледеневшей одежде днем и ночью.

Вот уже больше двух суток они ничего не ели. На отдых не останавливались, а просто падали в снег…

На последнем привале лежали особенно долго… Опасно долго.

Первым приподнялся и сел Матвей Сергеевич. Он хмуро посмотрел на лежащих в снегу обессиленных спутников, потом на худых собак с торчащей на боках шерстью. Вместе с Гексой четыре пса бывшей упряжки сидели подле людей и смотрели на них голодными глазами.

Матвей Сергеевич достал финский нож, неторопливо снял рукавицу и попробовал большим пальцем левой руки острие. Потом стал подзывать одного из псов.

– А ну, Барбос!.. Поди сюда, собачонок, иди сюда, ходячее продовольствие.

Все собаки вскочили и, виляя хвостами, смотрели на человека.

– Поди, Барбос… Не Барбос, а обоз… Поди сюда… На! Мяса хочешь? - И он сделал рукой движение, словно достает что-то из-за полы.

Ваня приподнялся на локте.

Один пес робко подошел к человеку, униженно виляя хвостом и облизываясь.

Матвей Сергеевич протянул левую руку, схватил пса голыми пальцами за загривок и занес правую руку с ножом.

– Матвей Сергеевич! Да что вы! Что вы! - не своим голосом закричал Ваня, хватая Матвея Сергеевича за руку.

Пес заскулил. Гекса залаяла.

Матвей Сергеевич и Ваня боролись.

– Чего ты? - сердился Матвей Сергеевич. - Нам задание выполнять или нюни разводить? Это ж продовольствие! Два дня не ели. Силы нужны.

Ваня бессмысленно твердил:

– Это же собаки! Это же наши собачки! Они еще нужны будут.

Пес воспользовался промедлением и вырвался. Он отбежал на несколько шагов, но Гекса кинулась на него и стала яростно кусать. Пес завизжал и отбежал подальше.

Гекса прогнала от людей и остальных собак.

Михаил Иванович должен был рассудить Ваню и Матвея Сергеевича. Съесть или не съесть одну из собак?

– А ведь дойдем до острова, они еще какую нам службу сослужат, - сказал Михаил Иванович, просительно глядя на Матвея Сергеевича.

Тот упрямо покачал головой.

– Так и будет, - решительно сказал тогда Михаил Иванович. - Собак не тронем.

Матвей Сергеевич пожал плечами.

Ваня, словно не доверяя товарищу, стал просить у него нож.

– Зачем тебе? - рассердился Матвей Сергеевич. - Что я, дисциплины не знаю?

– Нет, - смутился Ваня. - Я просто так. Ну, дайте нож. Я лед буду сковыривать с проводов.

– Возьми, - с усмешкой сказал Матвей Сергеевич.

Ваня, чтобы оправдать свою просьбу, стал копаться омертвевшими пальцами в рации, скалывая ножом лед с проводов.

Внезапно бросив работу, он посмотрел на Матвея Сергеевича:

– Матвей Сергеевич… а лед… лед проводит электричество?

– Нет, - сердито отозвался механик.

– Вот и я тоже об этом подумал, - обрадовано сказал Ваня. Его глаза оживились. - Вот конденсаторы… Они подмочены и потеряли свои изоляционные свойства. А если их взять и просушить… Нет, не просушить, а как следует проморозить? Ведь это все равно, что просушить? А?

– Должно быть, так, - неуверенно сказал Матвей Сергеевич.

– Так что ж ты, братец, медлишь! - закричал обрадованный Михаил Иванович. - Давай пробуй, пробуй…

– Сейчас, - радостно отозвался Ваня.

– Давай сюда свою рацию. Становись на ветер, промораживай ее как следует!

В обледенелой одежде, стоя на пронизывающем ветру, старались люди проморозить и без того обледеневшую станцию.

Потом Ваня дрожащими руками попробовал настроиться.

В наушниках запищало.

Ваня обнимался с Матвеем Сергеевичем, забыв о недавней ссоре. Михаил Иванович торопил Ваню, требуя передать радиограмму.

И в бухте Рубиновой наконец получили эту радиограмму.

«Находимся в двадцати километрах от острова Ледникового. Связь была утеряна из-за подмокшей рации. Нарты провалились под лед. Стремимся выполнить задание…»

Радиограмма эта была получена на третьи сутки после потери связи. Арктика вздохнула облегченно. Не было ни одного полярника, который с тревогой не следил бы за эфиром, не спрашивал бы товарища за тысячи километров, что слышно о «них».

Никто не знал, чего стоило трем полярникам «выполнить задание».

Они уже не шли, а брели, шатаясь, падая и поднимаясь вновь. Из постромок они сделали веревку, и каждый обвязался ею вокруг пояса. Глаза плохо видели. В ушах стоял шум, как будто море вырвалось из-под льдов и билось о скалы.