Джон Ринго - Дорога на Дамаск

Другой вражеский звездолет атакует грузовую орбитальную станцию, и охраняющий ее сторожевой крейсер тут же превращается в раскаленный огненный шар. Станция «Зива» тоже разлетается на куски, которые будут падать на Джефферсон еще несколько недель, но сейчас меня больше беспокоит находящийся поблизости от гибнущей базы грузовой корабль. Пятьдесят семь студентов, прилетевших на нем, уже на Джефферсоне, но на борту корабля еще находится половина бесценного современного оружия, доставленного с Вишну, а по сравнению с молниеносно перемещающимися яваками этот транспорт практически неподвижен.

Он все-таки неуклюже пытается от них уйти. В багровом мраке над Джефферсоном появляются кажущиеся отсюда почти неподвижными противокорабельные ракеты. Я ничего не могу поделать. И эти ракеты, и явакские крейсера сейчас вне досягаемости моего оружия. Ракеты поражают цель. Грузовой корабль разваливается на куски, а содержимое его трюмов разлетается в разные стороны.

Я в ярости отслеживаю каждое движение вражеских кораблей, хотя пока и не могу ничего с ними поделать. В космосе гибнут люди, а я ничем не могу им помочь! Третий явакский крейсер, вынырнувший из надира, мгновенно уничтожил все кружившиеся вокруг Джефферсона спутники связи, и я больше не вижу противника. Орбитальные оборонительные платформы ведут автоматический ответный огонь и успевают тяжело повредить одну из вражеских машин, прежде чем ураганный огонь яваков превращает их в тучу обломков. За три минуты и двадцать семь секунд Джефферсон лишился всех орбитальных оборонительных систем и баз.

После стремительной и беспощадной расправы противник начинает действовать так неожиданно, что удивлен даже мой командир. Боевая группа яваков, первой появившаяся из бездны, круто меняет курс. Теперь эти три крейсера и четыре десантных транспорта летят в сторону Нгары с ее двумя планетами Мали и Вишну. Увидев это, Саймон присвистнул:

— Так вот, значит, зачем они пристали сюда так много кораблей! Они собираются захватить обе системы Дезеланского космического полуострова и ворваться в земные внутренние миры с черного хода.

— Предупредить капитана Брисбен на Вишну?

— Не будем спешить. Противник еще нас не заметил, и надо, чтобы он как можно дольше не догадывался о нашем присутствии. Дай ему подойти! Впрочем, действительно необходимо предупредить Вишну. Пусть твое сообщение передаст генерал Хайтауэр. Для этого он может воспользоваться какой-нибудь коммерческой станцией ускоренной космической связи, удаленной от Мэдисона.

Я вызываю генерала Хайтауэра.

— Вас понял, — кратко отвечает пожилой генерал. Он знает, что человек, пославший это сообщение, будет тут же поражен явакской ракетой, но через минуту снова выходит на связь: — Консорциум «Таяри» передает ваше предупреждение на Вишну!

Наш сигнал устремился в космос с ночной стороны Джефферсона, по которой тут же открыли огонь все четыре явакских крейсера, снижающихся в атмосферу. Консорциуму «Таяри» придется не сладко, но Вишну и Мали уже предупреждены. Явакские крейсера и транспорты не застанут врасплох планеты Нгары. При этой мысли я испытываю чувство, похожее на злорадство.

Злорадство перерастает в ликование, когда два крейсера из оставшейся четверки тоже ложатся на курс к далекой Нгаре. Саймон издает торжествующий вопль.

— Они думают, что почти с нами покончили! Вот теперь-то мы вдоволь поохотимся на яваков!

Я почти трясусь от нетерпения, так хочется мне отомстить явакам за бойню, которую они учинили на орбите.

— Спокойно, Сынок! — бормочет Саймон, не отрываясь от носового экрана. — Не стреляй, пока не увидишь, какого цвета у них глаза!

Разумеется, я не могу буквально выполнить этот приказ, потому что маленькие глазки яваков вообще бесцветны, но я понимаю, что имеет в виду Саймон, вспоминающий древние земные войны.

На орбите Джефферсона остался только один неповрежденный тяжелый крейсер противника. Второй сильно пострадал от огня орбитальных платформ и, теперь почти потеряв управление, входит боком в верхние слои атмосферы. Все шесть десантных транспортов, следуя за ним, стремительно снижаются.

Они идут строем. Очень скоро они горько раскаются в такой самонадеянности. Поврежденный крейсер дрейфует куда-то в сторону. Его экипаж явно занят спешным ремонтом и вряд ли примет участие в сражении, которое вот-вот вспыхнет в небе над Джефферсоном. Из недр уцелевшего денга, как туча земных ос, вылетает множество штурмовиков, готовых прикрыть огнем транспорты, до отказа набитые пехотой и боевыми денгами. Они входят в разряженную зону ионосферы и ложатся на курс, ведущий их прямо к Мэдисону и важнейшим плодородным угодьям Каламетского каньона. Даже тяжелый крейсер входит в верхние слои ионосферы. Он опустился так низко, что его орудия уже нацелены на поверхность планеты. Вот они дали первый ракетный залп по космодрому Мэдисона. Мне очень хочется скорей посбивать эти ракеты, но я жду команды.

— Сначала неповрежденный крейсер, потом транспорты, а уж потом — как можно больше ракет, — шепчет Саймон. — Приготовиться… Огонь!

И я открываю огонь из 356-миллиметровых и сверхскорострельных орудий! Явакский крейсер содрогается от сокрушительных ударов. Его корпус разваливается надвое и рассыпается на куски, сгорающие в атмосфере, как недолговечные метеоры. Мне некогда радоваться. Я веду шквальный огонь по снижающимся транспортам и ракетам, несущимся к космопорту.

Второй крейсер, несмотря на повреждения, очевидно, сохранил часть боеспособности и открыл ответный огонь, беспомощно дрейфуя в верхних слоях атмосферы. Я включаю двигатель и молнией срываюсь с места. Благодаря этому маневру явакам удается задеть меня всего один раз. Вильчатый силовой луч пронзает мой защитный электромагнитный щит. Он вспыхивает на полную мощность, раскаляется добела и не только поглощает энергию вражеского луча, поразившего мою корму, но и направляет девять ее десятых на питание моих артиллерийских систем и на собственную подзарядку. Это очень кстати, ведь я уже потратил уйму энергии.

Однако поврежденный вражеский крейсер продолжает меня обстреливать. Через одиннадцать секунд мне становится ясно, что его командиру уже приходилось иметь дело с земными сухопутными линкорами. Он концентрирует огонь семнадцати независимых групп орудий и излучателей в одной точке моих электромагнитных щитов, которые перегреваются почти до предела. Хотя я отчаянно маневрирую, пытаясь облегчить бремя, свалившееся на щиты, они испытывают сверхперегрузки и больше не в силах поглощать энергию. Очередной силовой луч проникает сквозь них и проводит глубокую борозду в моей многослойной броне. Датчики с визгом предупреждают о повреждении.