Сергей Агафонов - Человечина

— Полезайте все в коробку.

Тапиры залезли. Световид заклеил коробку скотчем. К дождю добавился холодный ветер, и тапиры в коробке умерли. А Световид стал озираться по сторонам, ища где-нибудь гор, чтобы укрыться на них от потопа. Обнаружив таковые, он бросился со всех ног к ним на перегонки со всякой лесной живностью, ибо вода поднялась уже ему до колен.

Кому от этого печаль, а русалкам стала благодать. Плещутся в воде, прибывающей — радуются, аукаются, песни хвастливые поют: От потопа стонет лес. Все вокруг теряют вес. И тонут, и тонут, и тонут! Даже тот, кто шибко резв Или на гору залез Недолго протянет, протянет! Нам русалкам от того Только очень весело — Смеемся, ныряем, балуем! Будет здешний окоем Один большущий водоем — Русалкам приволье, довольство!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

Спустившись в первую долину, Наяп отыскал ручей и стал из него пить. На иве, которая склонялась над ручьем как раз отдыхал Супай. Громкое хлюпанье Наяпа его разбудило, и он превратился в муравья. Спустя небольшой промежуток времени Наяп закричал:

— Ой, ой, ой!

— Что такое? — поинтересовалась жена Супая.

Она, пока ее муж отдыхал, рыскала вдоль ручья в поисках какой — нибудь добычи. Но как на зло ни одно из животных в то время не мучила жажда. Поэтому встреча с Наяпом ее обрадовала.

— Что такое? — повторила жена Супая, уже стоя рядом с Наяпом, который лежал в корчах на берегу ручья.

— Муравей укусил меня в пенис, — посмотри как он распух!

— Да, действительно, распух… — стала рассматривать пенис Наяпа жена Супая, — Он похож у тебя на палицу…

— Которой я прибью тебя! — вдруг прозвучала жуткая угроза.

Это Супай вернул себе прежний облик и готовился лишить Наяпа жизни, размахивая каменной дубиной чудовищных размеров. Жена Супая, желая помочь мужу быстрее разделаться с Наяпом, вцепилась зубами в его укушенный пенис, но тут же отстала. Она покатилась по берегу ручья с дикими воплями:

— Ой, жубы, мои, жубки!

В то же мгновение Наяп ударил своим пенисом по палице Супая и она переломилась как сухая ветка. Супай хотел было убежать, но подскользнулся и упал в ручей. Наяп рассмеялся и собрал незадачливых разбойников в кучу. Они были такие несчастные, что Наяп развел костер, чтобы обогреть их и побаловать своим фирменным блюдом. Те решили, что пришелец хочет их съесть и запросили пощады:

— Мы больше не будем! Мы больше не будем!

Но Наяп на это только усмехнулся. Он выдернул из своего тела пенис, как выдергивают морковь из грядки, помочил его своей слюной, чтобы он стал мягким и зажарил его. Он мог себе это позволить. Взамен укушенного у него рос уже новый не хуже старого.

Великодушный Наяп досыта накормил Супая и его жену, а когда те размякли от сытного обеда, приступил к распросам.

— Это ли знаменитые Обезьяньи горы?

— Точно так, благодетель! Дай мы помоем твои ноги…

— Здесь ли я могу найти человечину?

— Сколько угодно, сколько угодно, милостивец! Позволь нам пить воду с твоих ног…

— Где, именно, находится человечина?

— Там! — показали супруги в противоположные стороны и, обернувшись мотыльками, полетели, впрочем, в одном направлении, что безусловно доказывало их злой умысел.

Наяп погнался за ними, да где там. В погоне он пересек ручей, продрался сквозь заросли малины и обнаружил полянку. На полянке пень. На пне медведь сидит, за щепу дергает, а вокруг него вьются мириады мотыльков. Сел тогда Наяп на траву и пригорюнился.

Мимо проходили крестьяне. Один из них, дрожащий в своем рваном армяке, но прижимающий к груди большой будильник на золотой цепи, сказал:

— Поди деньги казенные потерял…

— Не, в карты проиграл… — возразил ему другой и откусил от круга колбасы.

И крестьяне пошли дальше. Их пригласили пить чай к пяти часам к барыне Ермиловне, и им нельзя было опаздывать. Ермиловна была барыня нервная. В случае опоздания приглашенных могла замкнуться сундуке с бабушкиным приданным и нанюхаться нафталину. А чего мужикам с пронафталиненной барыней делать, если только в ломбард сдать, а на вырученные деньги опять же чаю выпить. Но чай в чайной или в трактире сильно уступает чаю в доме с мезоннином…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

Световид ловко карабкался на одну из гор, увиденных им в начале потопа. Ни острые камни, ни толстые корни деревьев, ни тем более разнообразная фауна, что также тщилась спастись не мешали ему. Но и вода не то, чтобы лизала пятки, но за спиной ясно слышалось ее плотоядное причмокивание. Вот уже и вершина, Световида объяли до пояса облака. Молодому богу пришлось пригнуться, чтобы разглядеть что там впереди. Впереди лежала прелестная котловина. Вся в зелени первобытного леса. Посреди котловины синело круглое озеро.

"Да, — вспомнил расхожую сентенцию Световид, — губит Мировой разум не пиво, губит его вода…" Молодой бог переступил с ноги на ногу, и то ли змея мимо струилась, то ли парнокопытное обделалось, но было на чем подскользнуться. Световид покатился колесом, набивая шишки и ссадины.

Роалю было угодно придать ему ускорение достаточное для того, чтобы закончить колесование только на берегу озера. При этом одна из дланей Световида погрузилась двумя пальцами в озерную воду и произошло чудо. Вода в озере закипела и со дна пошли пузыри, да такие огромные, что достигнув поверхности не лопались, а отрывались от нее и взмывали вверх. Внутри пузырей сидела озерная флора и фауна. Некоторые водомерки и пьявки, лишившись привычной среды обитания, строили такие зверские рожи, что вода потопа, которая уже встала на дыбы на вершинах гор, окружавших стеною озеро, чтобы ринуться на соединение с ним, вдруг устрашилась и отступила восвояси, оставив лишь кучи мусора: оранжевые спасательные жилеты, плоты из пластиковых бутылок, надувные лодки из презервативов и прочую ерунду вроде атомных подводных лодок, дохлых спрутов и отдельных, чересчур увлекшихся потопом, русалок…

— Господин Роаль, как Вам удается останавливать потопы?

— Во-первых, потоп всегда обязан своим происхождением проискам русалок. Это они подбивают тапиров, лемуров и прочих муравьедов на необдуманные поступки. Значит бороться надо не с потопами. Их важную роль в развитии цивилизации никто не будет отрицать. Бороться надо с русалками, и это во-вторых. Как с ними бороться — возникает вопрос. Легко, если знаешь. Допустим, встречаешь русалку. Она тебя спрашивает: "Полынь или петрушка?" Ответишь: «Петрушка» — русалка крикнет: "Ах, ты моя душка", и будет тебя щекотать, пока не описаешься. Чем не потоп в отдельно взятых портках или юбке? Надо говорить: "Полынь!" Тогда русалка испугается и спрячется. Я всегда с собой ношу полынь. Полынью останавливаю потопы. В этот раз тоже остановил.