Даниил Клугер - Дела магические

Умник постучал хвостом по столу, с сомнением покачал головой.

— Что? — Ницан нахмурился. — Есть сомнения? А-а, ты хочешь сказать, дескать, неизвестно, подавались ли к столу в тот день именно кубки из яшпаа? Да, я должен это проверить. Но если окажется, что все обстояло именно так, то анекдотичная история с подменой-превращением саркофага превращается в изощренное убийство одного из самых влиятельных людей в городе.

Умник кивнул и подпер голову обеими лапками.

— Возможна, конечно, и случайность, — сказал Ницан. — Хотя вряд ли. он покачал головой. Нет, весьма похоже на предумышленное убийство, детектив вздохнул, посмотрел на сосредоточенно молчавшего Умника. — Ты совершенно прав, Умник. Я сам навязал себе это расследование.

Он махнул рукой, пододвинул к себе полученное днем досье покойного теперь уже ясно, что убитого, — и принялся в очередной раз просматривать его, делая пометки на полях. пометок оказалось немного, поскольку ничего принципиально нового Ницану так и не удалось выудить ни из напыщенных фраз газетных статей, ни из сухой статистики нескольких финансовых отчетов.

Покончив с изучением деловой и филантропической деятельности Навузардана Шульги, Ницан перешел к изучению прочих. Нынешний глава компании Пилесер в документах упоминался вскользь. Никаких имущественных споров, во всяком случае, явных Навузардан в последнее время не вел. Вообще, похоже, продуманная политика компании привела к тому, что у покойного вообще не было врагов — он никому не наступал на пятки, не затрагивал ничьих интересов.

Политикой господа из «Дома Шульги» тоже не занимались. Участию Этаны Шульги в муниципальных выборах минуло шесть лет. И не было причин считать, что за время работы в народном образовании второй наследник покойного успел столь крепко насолить каким-то соперникам, что те прикончили дядюшку.

Если только сам Этана этого не сделал. Ницан подумал, что неплохо было бы получить текст завещания Навузардана Шульги — с тем, чтобы определить тех, кому смерть миллионера принесла наибольшую пользу. Предположительно, сыну — Пилесеру. Но кто знает, какие подводные камни скрывались за внешне вполне благополучной жизнью столичного богача? На всякий случай он черкнул на странице раскрытого потрепанного блокнота: «Завещание». Вообще, сейчас, после неожиданного открытия относительно истинного характера смерти миллионера, информация досье приобретала двусмысленный характер. Вот, например, странный выезд младшей сестры убитого Шошаны Шульги к дикарям. Почему бы ей не вернутся к дню рождения? Какие отношения связывали брата и сестру? Какова причина отъезда?

Или вот, например, мадам Баалат-Гебал С-Тройной-Фамилией. Никоим образом не походит она на обитательницу дома престарелых, в ней сил и энергии хватит на сотню таких, как, например, Этана.

Кстати об Этане. Что-то она там говорила насчет попытки оспорить завещание? Вообще, поведение этой парочки заслуживает внимания. Госпожа Баалат-Гебал с ее неприязнью к полиции. Господин Этана Шульги, недовольный завещанием дядюшки.

И между прочим, ни словом не обмолвившийся о том, что обратил внимание на дешевизну саркофага. Еще и отпустил шпильку в адрес прямого наследника Пилесера Шульги: дескать, наконец-то начал экономить, только вот почему-то с похоронных услуг...

Детектив почесал в затылке. Похоже, идиллии в этом семействе не наблюдается. И в ходе расследования возможны самые разные неожиданности. Во всяком случае, с каждым из почтенной троицы стоило бы побеседовать тет-а-тет. Жаль, что до госпожи Шошаны не доберешься.

Если только она действительно находится за морями, за горами, а не на соседней улице Шаарей-Шемаим, в первоклассном отеле под чужим именем.

— Ох-хо-хо... — Ницан отбросил папку с вырезками в сторону, положил перед собой визитную карточку, полученную от продавца «Гудеа».

— «Лугаль-Загесси, практикующий маг, — вслух прочитал он. Заклинания, лечебные и приворотные снадобья. Улица Бав-Илу, 17».

При звуке его голоса, поднял голову Умник, дремавший рядом с чернильным прибором. Ницан предостерегающе погрозил ему пальцем и задумался. Конечно, начать следовало бы с посещения Лугаль-Загесси.

Хотя бы потому, что там возможна хоть какая-то зацепка относительно личности заказчика. Тот факт, что заказ в «Гудеа» делал фантом Пилесера Шульги, ровным счетом ничего не значило. Телекомом мог воспользоваться кто угодно — от секретаря Цадока до голема-охранника. Уж коли убийца оказался столь изобретателен в способе убийства, то на такую простейшую маскировку, как телефантом, его сообразительности наверняка могло хватить. Мог, конечно, и сам Пилесер. В конце концов, именно он был человеком, максимально выигравшим от смерти Шульги-старшего.

Если только не брать в расчет таких банальностей, как сыновнее чувство, например.

А Ницан почему-то имел обыкновение на все эти предрассудки обращать внимание. Кроме того, судя по скудной информации досье, Пилесер и при жизни отца был фактическим совладельцем и соправителем империи «Дом Шульги». Смерть отца, с одной стороны, делала его полноправным и единственным владельцем, с другой — многократно усиливала ответственность, да к тому же, судя по всему, урезала основной капитал. Из утренней встречи трех четвертей семейства можно было сделать вывод, что завещание Навузардана Шульги приличные доли капитала отводило всем родственникам.

Так что, разумеется, следовало навестить мага Лугаль-Загесси, державшего контору на улице Бав-Илу. Это в восточной части города, рядом с Домами Иштар. Около часа езды.

Но вот в каком статусе? Без официального контракта Ницан имел хороший шанс нарваться на неприятности. Никто не станет откровенничать с частным детективом, ведущим расследование по собственной инициативе, из удовлетворения любопытства. Сочтут, в лучшем случае, чокнутым. В худшем потенциальным шантажистом, собирающим и продающим сомнительную информацию.

Легализоваться он мог двумя способами. Во-первых, можно было обратиться в полицию с официальной информацией об убийстве Навузардана Шульги, оговорив предварительно собственное участие в расследовании. Ницан хмыкнул. Работать на государство...

В лучшем случае ему заплатят по официальному тарифу. В худшем — то есть, при неудаче — свалят на него все грехи.

«Это мы уже проходили», — подумал Ницан. Умник согласно кивнул. Тут Ницану впервые пришло в голову, что рапаит не разговаривает по той причине, что читает мысли. Он озадаченно посмотрел на крысенка, но тот только таращил на детектива глаза-бусинки — вполне бессмысленно.

Нет, на полицию ему совсем не хотелось работать. Вторым вариантом мог стать Нарам-Суэн. Но гробовщик, получив свои деньги, напрочь перестал интересоваться загадкой. И потом: одно дело искать шутника, совсем другое убийцу. Глава похоронного бюро «Счастливого пути!» вряд ли станет оплачивать расследование убийства совершенно постороннего человека.