Виталий Обедин - Волчий пасынок - путь к сухому морю

Искоса метнув взгляд на Канну, Табиб убедился, что тот неподвижно сидит в своем седле спокойный и внешне совершенно безразличный, словно старая ядовитая кобра перед броском. Но будь он проклят, если в серых глазах парня не промелькнул кровожадный огонек. Его стихия - битва, и он предвкушал ее, как усталый путник предвкушает отдых в теплой постели. Волк. Безумный волк-берсерк!

Начальник караванной стражи с трудом сглотнул застрявший в горле комок и, решительно потянул меч из ножен. Клинок выходил из объятий тисненной кожи медленно, словно приговор из уст судьи, когда до последнего слова трудно угадать, казнит он или же милует. Табиб мысленно вручил себя в руки преблагой Аэтэль. Он с кристальной ясностью осознавал - если Гай окажется соглядатаем, засланным в караван Суганом Кровавым или каким иным кагаским вождем, показные спокойствие и безразличие обернутся холодным равнодушием посланца смерти. Шарумец слишком много слышал о грозно знаменитых тур-утнаган, чтобы питать какие-либо иллюзии. Своим дьявольским тайным ударом ураниец располовинит его прежде, чем собственный клинок Табиба успеет покинуть ножны.

Обнаженная сталь кривого шарумского меча тускло блеснула на солнце.

Гай не шевельнулся. Слегка сощурив глаза, он наблюдал за увеличивающейся в размерах черной полосой, стремительно накатывающейся с запада. Скоро ветер уже начнет доносить дробный стук копыт и яростные вопли грабителей караванов.

Скрученный жгут обреченности, тяжким венцом сдавивший голову Табиба Осане лопнул, словно истершаяся веревка под тяжестью висельника.

- Сожги меня Азус! - проскрипел зубами начальник караванной стражи. - Скажи, что ты не предатель, и я поверю тебе, ураниец.

- Я буду сражаться за вас. - негромко сказал Волчий Пасынок. Этого достаточно?

Табиб отрывисто кивнул.

- Тогда - вперед! Нужно приготовиться к атаке!

Проскакав вдоль нескольких повозок, Осане остановился подле паланкина Фахима бан-Аны, кивком одобрил своего друга и хозяина и, взметнув над головой огромный хищно изогнутый меч заревел могучим голосом, разом перекрывшим и прекратившим возникшее было в караване замешательство, грозящее перерасти в всеобъемлющую панику :

- Лучники ко мне! Карах! готовь своих пикинеров! Устул! Поведешь в атаку всадников! Одевайте доспехи! Остальные - взяться за оружие! Снаряжайте арбалеты! Шевелитесь! Шевелитесь, Хогон вас раздери! Свою жизнь защищать будете!

Уверенный рев начальника караванной стражи возымел действие. Он вселил в людей определенную долю надежды. Им и раньше приходилось отражать нападения степных разбойничьих племен. Да еще как отражать! Саги складывать можно! Будут милостивы боги, отобьются и на этот раз. Такие большие караваны степнякам, как правило, оказывались не по зубам. Лишь в редких случаях, да и то если только удавалось напасть внезапно и застать охрану врасплох...

И все же, у каждого - от черного от загара полуголого погонщика, до покрытого с ног до головы кожей и металлом воина-сагашета - червем сидела в голове неотступная мысль о том, какая страшная участь постигла встреченный в пути караван онокгольского купца.

Погонщики проворно выстроили повозки в кольцо, развернув их задней частью по направлению к внешней стороне. Телеги с наиболее ценным товаром были загнаны в центр. Приученных животных распрягать не стали - им как раз во время налетов степняков меньше всего достается, разве что угодит шальная стрела, а вот если начнут метаться внутри защитного круга, не будет никакой возможности толково организовать оборону. Иногда, правда, случалось, что степные пираты использовали зажженные факелы на длинных бичах, с тем, чтобы, напугав животных, заставить их сломать линию повозок, но стрелки из луков и пращники, забиравшиеся внутрь повозок и оттуда поражающие врагов, довольно быстро разбирались с подобными смельчаками.

Люди Табиба Осане знали свое дело. Быстро, но без лишней суматохи и спешки каждый занял надлежащее ему место. Лучники взобрались на повозки, копейщики и пикинеры - в основном худощавые длиннорукие и остролицые кхурбийцы и желто-коричневые, славящиеся своей физической силой и выносливостью, метисы-бамбаты, из Бабарийского Приграничья заняли частые проемы меж телег, через которые будут пытаться с наскока ворваться внутрь лихие степные всадники. Железные острия выставленных ими копий и пик отсвечивали синим. Легковооруженные конники - онокголы и добальтарцы, сгрудившиеся в центре были готовы прийти на помощь, там, где грабителям удастся прорваться внутрь защитного круга. Особняком держался немногочисленный, но грозно выглядящий отряд сагашетов профессиональных шарумских воинов-всадников в тяжелых сплошных латах из толстой кожи и бронзы, вооруженных длинными увесистыми копьями, по всей длине окованными медными полосами. Не раз и не два знаменитые тяжеловооруженные конники Шарумы - южный аналог северных рыцарских конниц - и меньшим числом решали исход сражения даже в случаях, когда степняки сильно превосходили числом караванную стражу. При умелой вольтижировке их с лучниками и более подвижными отрядами легкой конницы, сагашеты оказывались просто непобедимыми.

Гай запустил руку за пазуху и, выудив недовольно жмурящегося котенка (он почти всегда носил его с собой, не решаясь оставлять в кибитке, где хранились вещи Табиба, несмотря на все заверения шарумца в том, что никто из его слуг не посмеет и пальцем прикоснуться к зверьку) и отъехав в сторону паланкина неловко сунул его Вериме. Девушка восторженно ахнула, принимая пушистый пурпурный комок ее ресницы затрепетали, в глазах появился томный блеск. Отец Веримы издал удивленное хмыканье, но ничего сказать не успел. Котенок, привыкший путешествовать за пазухой Волчьего Пасынка, тихо мяукнул, цепляясь тонкими коготками за ладонь друга.

- На время боя... может пострадать. Потом заберу. - неуклюже и грубовато пояснил ураниец и торопливо отъехал в сторону, опасаясь вопросов.

- Не похожи они на кагасов. - буркнул Табиб Осане, из-под раскрытой ладони наблюдавший за приближавшимися грабителями. - И не даффы вроде... Хотя и те и другие, кажись, есть. Огненное дыхание Азуса! Да это целое сборище разнородных негодяев! Я вижу церсов, добальтарцев (несомненно, дезертиры из мальберской армии!) и даже людей с Севера! И орков! Раздери меня Хогон! Кто-то объединил весь этот разношерстый сброд в единую банду!

- Их не так уж и много. Раза в полтора больше, чем нас. заметил Гай Канна, подъезжая к шарумцу сзади.

Табиб едва не вздрогнул от неожиданности и почувствовал, как неприятный холодок невольно образуется в груди. Его подозрения относительно уранийца развеялись почти полностью, и все же Осане предпочел бы, чтобы Волчий Пасынок находился где угодно, но только не у него за спиной.