Ованес Азнаурян - Иоганн Буш

"— Привет, Йозеф, как дела, старый хрыч?"

"— А-а, Иоганн! — Г-н Неффе ехидно рассмеялся. — Как поживаешь?"

"— Да ничего, хитрец ты этакий. Откуда ты нашел эту Ревекку Мейсснер?"

Иозаф Неффе ответил:

"— Честное слово, Иоганн, я не знал, что вы знакомы. Я не знал, что ты преподавал ей писательское мастерство в Лайпциге. Я подумал, что тебе будет интересно встретится с особой, которую зовут так же, как и твою героиню."

"— Так она тебе уже сказала, что мы знакомы?"

"— Да. Она позвонила мне вчера вечером, когда вы расстались. А что, она тебе не понравилась?"

"— Она не могла мне не понравится, поскольку она — прототип моей героини из "Смерть Героя". А вообще, Йозеф, ты подумал, каково мне — встретится со своей героиней?"

"— Извини, дорогой мой, я не подумал."

"— Что сделано, то сделано. Теперь же доканчивай свое дело, г-н редактор. Скажи ее номер телефона и адрес."

"— Эй, осторожней, Иоганн Буш! Для героя ты староват."

"— Не хами, Йозеф. К тому ей надо заканчивать интервью."

"— Хорошо, Иоганн. Только ради всего святого не вздумай жениться опять!"

"— Не беспокойся, Йозеф. Хотя и твое положение вечного холостяка несовсем вызывает доверие."

Потом, Берг, я позавтракал ж ресторане отела «Беролина», потом уже когда пил кофе, попросил принести телефон. Я был удивлен, Берг, тому волнению, которое охватило меня, когда я услышал в трубке знакомый со вчерашнего дня голос. Знакомый и почему-то такой близкий, и я помню, что подумал тогда, что события в жизни разворачивались быстрее, чем в книге…

"— Здравствуйте, Ревекка. С вами говорит Иоганн Буш. Вы еще спали?"

"— Доброе утро, г-н Буш. Признаться я еще спала: всю ночь отпечатывала ваше интервью. Получится большая статья о вас."

"— Прекрасно. Я вот о чем подумал, Ревекка: может, вам захочется сегодня продолжить интервью?"

Ревекка рассмеялась:

"— Я согласна, г-н Буш."

"— Вы не могли бы называть меня просто "Иоганн"?"

"— Вы думаете, уже время?"

"— По-моему, да. Чем раньше я забуду, что вы ровесница моей дочери, тем лучше."

"— Вы забыли одну вещ, г-н Буш: хочу ли я этого?"

"— Что именно?"

"— Стать вашей любовницей."

"— Вы думаете, что я ухаживаю за вами?"

"— Это устаревшее понятие. Теперь принято говорить "клеить"."

"— Вы думаете, что я клею вас, Ревекка? Когда мы знакомы всего сутки?"

"— Герою вы дали еще меньше времени."

"— К черту Героя… И… Прощайте! Сегодня интервью не состоится. Вы просто дура! Прощайте…"

Я был взбешен, Берг. Я подумал, что если б мне было 25 лет, как Герою, я бы напился. И я пожалел тогда, что мне не 25 лет, и продолжал сидет в ресторане отеля «Беролина», и только закурил и стал смотрееть на людей. Я подумал, что всегда, когда влюбляешься, то чувствуешь себя полным кретином. И зачем мне она нужна? — подумал я тогда и сам же и ответил: да просто потому, что ты боишься остаться один! Вспомни, что с тобой было, когда ты развелся с Бертой и женился на Анне. Вспомнил? Хорошо. А теперь пропусти рюмочку и успокойся, хотя и это будет нарушением правила #1: не пить до вечера. И я вздохнул тогда. В конце концов, сказал я себе, трубку просил я, а не она, и этим можешь утешиться. Я вздохнул во второй раз: слабое это было утешение…

А потом я увидел, как ко мне с телефоном в руке подходит официант.

"— Г-н Буш. Вас к телефону. Какая-то незнакомка…"- И официант ушел.

Я подождал секунду две, прежде чем ответить: так колотилось сердце (глупое сердце!).

"— Странно, что вы решили позвонить, — сказал я. — Все-таки вы из наших…"

Ревекка рассмеялась:

"— Из каких это ваших?"

"— Героических девушек,"- ответил я.

"— Спасибо. А теперь послушайте, что я вам скажу, г-н Буш: я люблю вас, я с ума схожу по вас, я влюбилась в вас еще с Лайпцига, и мне плевать, что вам 45 лет, а мне на 22 года меньше, и я по-прежнему хочу брать у вас интервью…"

"— Вы знаете, где находится отель "Беролина"?"

"— Конечно. Мы же вчера там обедали. Забыли?"

"— Нет. Не забыл. Заезжайте за мной. Таксисту я заплачу."

"— У меня есть машина. Вчера она просто была в ремонте."

"— Я жду тебя…"

И она приехала, Берг… И я сидел за столиком в ресторане и видел, как она входит подтянутой, чуть деловой походкой, и, конечно, ком подкатил к горлу, такой она была юной, и жмуриться захотелось от ощущения полнейшего счастья. И я подумал, что любовь — как раз и есть эти мгновения счастья, а все остальное уже — воспоминания об этох минутах, или ожидание их.

Она подошла ко мне, тихо сказала: "Доброе утро, Иоганн…", постояла чуть-чуть, и на секунду я потерял чувство реальности, и мне показалось, что мне не 45, а 25… Ревекка рассмеялась и села напротив.

"— Ох, как я боялась и ждала этой минуты! — сказала она. — Я все время представляла, как это будет, когда я скажу: "Привет, Иоганн…" и поцелую тебя. Я думала об этом с тей пор, как в первый раз ты вошел в аудиторию в Лайпцигском университете и сказал: " Привет, ребята, я — писатель Иоганн Буш". С тех пор я потеряла голову…

"— Да-а! — протянул я. — Должно быть это ужасно влюбиться в своего преподавателя."

"— Настолько, насколько ужасно влюбиться в свою ученицу,"- сказала Ревекка.

"— Вот так мы и влипли, дорогая моя ученица. Подумай, о том, что ты скажешь своим родителям."

"— Они в Лайпциге и ничего не узнают."

"— Они не узнают, но газетчики все разнюхают."

"— А тебе не все равно?"

"— А тебе?"

"— Не беспокойся за мой счет. А теперь скажи, что ты меня любишь, и давай что-нибудь закажем."

"— Меня в дрожь берет от того, как все быстро произошло. Все так неожиданно…"

"— Ты закончил?"

"— Да."

"— Тогда скажи три простых слова: "Я тебя люблю."

"— Я тебя люблю, Ревекка."

"— Спасибо,"- сказала Ревекка и почему-то разревелась.

8

Не смотри на меня так, Берг. Не смотри, ибо я не знаю, что тебе ответить. Я не могу ответить, это была настоящая любовь или нет. Может быть… Может, это была именно та любовь, которую ждешь всю жизнь, всю жизнь мечтаешь о ней и даже не чувствуешь, что это — именно та любовь; осознаешь потом, когда потеряешь… Любовь всегда теряешь, Берг. Странно. Или она растворяется, как молоко в воде, принимая уродливый и безобразный вид, именуемый браком; или тонет и захлебывается в страшном осознании огромной ошибки; или просто ее теряешь. Теряешь ту, которую любил, и не можешь больше найти… Ты не знаешь, где теперь Ревекка? Ведь ты не знаешь, где теперь Ревекка… Почему ты не знаешь, где теперь Ревекка? Почему я не знаю, где теперь Ревекка?..

Она закончила интервью, и газета, редактируемая Йозефом Неффе, напечатала статью Ревекки Мейсснер. Статья эта заканчивалась так: