Олег Лукьянов - Человек из пробирки

...Естественно, у Гончарова появилась мысль попробовать запустить этот механизм, чтобы проверить, как работают его органы.

Он подключил его легкие к системе искусственного дыхания, и действительно, все органы работали нормально. Сердце билось, легкие вдыхали и выдыхали воздух, в крови шли окислительные процессы. Финал опыта был столь неожиданным, что Гончаров сначала глазам своим не поверил. Он отключил систему, а грудь двойника продолжала вздыматься и опускаться! Гончаров пощупал пульс. Полный! Шестьдесят ударов в минуту! Через некоторое время двойтш открыл глаза...

Он пролежал так около суток, открывая и закрывая глаза, как кукла, и Гончаров уже решил, что перед ним действительно биологический механизм, лишенный сознания. Такие случаи известны в клинической практике, когда человек умирает как личность в результате необратимых изменений в коре головного мозга, а тело продолжает жить. Не тут-то было! Древний метод биокопирования преподнес новые, удивительные сюрпризы. У двойника появились признаки чего-то похожего на сознание. Он пытался вставать, ходить, произносил бессвязные монологи, в которых попадались слова и фразы, употреблявшиеся Володей. Через некоторое время он говорил уже почти нормально, и тут обнаружилось, что скопировано не только тело, но и частично интеллект оригинала. К нему перешли почти вcе профессиональные знания и логические способности Володи, и в то же время полностью отсутствовала память эмоциональная, память чувств. Он знал имена и фамилии Володиных родственников и знакомых, помнил некоторые эпизоды из его жизни, но совершенно не мог выразить своего отношения к ним. На вопрос: "Кто вы?" - он отвечал: "Колесников Владимир Сергеевич, инженер-конструктор". Причем произносил это ровным безэмоциональным тоном, словно говорил о ком-то другом, а не о себе.

Дальше - больше. Оказалось, что двойник не чувствует боли. При уколе зрачки у него не расширялись. Это было важное открытие. Дальнейшие эксперименты и специальные психологические тесты привели Гончарова к убеждению, что у двойника отсутствуют психические процессы. Он отворачивался от ватки, смоченной нашатырным спиртом, морщился, когда ему наступали на ногу, и даже исторгал звуки, похожие на смех, когда его щекотали. Можно сказать, что качественно он ничем не отличался от Чарси, которого Лидочка видела на выставке. Он был несравненно совершеннее Чарси и любого другого робота, но субъективно - то же самое. Это была лягушачья лапка, которая дергается на лабораторном столе от прикосновения электрической иглы.

"Лягушачья лапка... - сказала потрясенная Лидочка. - Подождите, а как же сознание? Где-то я читала, что сознание и способность чувствовать связаны".

"Верно, - подтвердил Гончаров, - Сознание порождено страданием, это сказал Достоевский. Не случайно ох сильного страдания наступает шок, и человек теряет сознание. Значит, у него что-то другое, какой-то суррогат сознания, возникший в бесчувственной плоти. Мы сами не знаем, к какому роду существ его можно отнести. В некотором смысле это демон, то есть существо, обладающее интеллектом, но лишенное способности чувствовать".

"Правильно! - воскликнула Лидочка. - Таня Коптелова тоже так говорила".

"Какая Таня Коптелова?" - заинтересовались мужчины.

Лидочка рассказала. Таня Коптелова раньше работала на заводе "Металл" копировщицей, а потом перешла к ним в библиотеку. Ох и нахлебалась она горюшка из-за Владимира Сергеевича! У нее часто болела девочка, и в эти дни по договоренности со своей начальницей она брала работу на дом. А чтобы не было претензий, делала немножко больше нормы и лучше, чем другие копировщицы. Долгое время все шло хорошо, а потом об этом случайно узнал Владимир Сергеевич. Казалось бы, какое дело главному инженеру до простой копировщицы? Однако Владимир Сергеевич нашел время, вызвал к себе в кабинет Таню и ее начальницу и устроил им холодный разнос. "Если у вас болеет ребенок, положите его в больницу, а нарушать установленный порядок я никому не позволю". "Владимир Сергеевич, какая больница? - оправдывалась Таня. Да у меня душа будет не на месте". "Она дома даже лучше работает" поддержала Таню начальница. "Что же, по-вашему, выходит, пусть все по домам работают?" - "Но это исключение!" "Никаких исключений быть не может", сказал главный и велел объявить обеим по строгому выговору с лишением прогрессивки. Таня много рассказывала о Владимире Сергеевиче - какой он бездушный формалист, как безжалостен к людям и как не любят его на заводе. А один раз в сердцах сказала: "Это демон какой-то, а не человек!" Сообщение Лидочки заинтересовало мужчин.

"Теперь понятно, почему он так быстро вылез в начальство", - сказал Володя.

"Непонятно только, какая сила им движет. У любого живого существа такой силой являются эмоции, а у него их нет". "Да, это загадка", согласился Володя. "Расскажите еще что-нибудь, - попросил Гончаров Лидочку. - Как вы с ним познакомились, как жили?" Что тут было рассказывать? "Уже была замужем за одним человеком, но он пил, ничего с ним не вышло. Три года с ним промучилась, и в конце концов разошлись.

А потом с Владимиром Сергеевичем познакомилась - в библиотеку к ней зашел. По сравнению с первым мужем просто ангел. Серьезный, выдержанный, не пьет и внешне сразу понравился. Только через полгода поняла, после того как поженились, что совершила ошибку. Машина, а не человек! Первого мужа даже стала вспоминать. С тем хоть иногда поговорить можно было. А с Владимиром Сергеевичем все равно что со стеной разговаривать. Занят только собой и своими делами. С ней отношения чуть ли не официальные, как с подчиненной, даже хуже. Последнее время стал активно вмешиваться в ее внутреннюю жизнь. Все выспрашивает, во всем, в каждой мелочи требует отчета, разве что объяснительных записок писать не приходится. Когда уезжала в Москву, столько наговорил, столько глупых условий поставил, словно она блудливая кошка, которую выводить гулять можно только на веревочке.

А уж следит за собой, как прима-балерина. Чтобы ни морщиночки на лице, ни пылинки на костюме. Если каблук чуть скошен, ни за что не наденет ботинки. Голову только дорогими шампунями моет, массажируется специальными приборами. "Главный инженер должен быть образцом во всем" - так он говорит. Честное слово, иногда хотелось треснуть его скалкой по голове, только он какой-то страх внушал, не могла понять почему... Ах, да что я! спохватилась Лидочка. - Это я раньше на него сердилась, когда не знала, кто он, а теперь не сержусь".

"Я тоже на него в свое время сильно гневался, хотя и понимал, как это глупо, - сказал Володя. - Сколько он мне крови перепортил!" Двойник действительно доставил друзьям массу хлопот. Держать в больнице совершенно здорового человека долго было нельзя. Пришлось снять для него комнату на окраине города, где его не могли встретить Володины знакомые. Гончаров и Володя жили там по очереди.