Роман Подольный - Четверть гения (сборник)

— Мы нашли четыре основные части таланта, — торжественно начал Тихон.

— Э, нет! — быстро перебил его Карл. — Основных ли — мы не знаем, таланта ли вообще — мы не знаем.

— Чисто теоретически, — глуховато проговорил Леонид, — из нашего анализа игры мастера Перуанского следует, что может еще существовать Страж — борец с зевками (тут по совместительству Перов). Есть место и для Расчетчика — тонко и далеко умеющего считать последствия отдельного хода.

— Тогда уж возможен и Координатор — он должен сводить воедино мнения остальных.

— Ну вот, Тихон, сам же говоришь! А только что рассуждал о четырех основных частях…

— И что? — Леонид резким движением поднялся с тахты, потянулся, встряхнулся, словно разбрызгивая остатки вязкой дремы, напрасно пытавшейся его одолеть: — И что? Будем, значит, искать еще основные части, дополнительные части, вспомогательные части! Мы ведь играем! Играем! Теорию нам не создать. А вот гипотезу — удалось. Так поработаем с ней.

— Ну ладно, ладно. Я и сам так думаю. Только не надо забывать…

— Не будем забывать! — Тихон встал. — Сейчас я поставлю чай. И продолжим… Значит, мы признаем и объявляем основными компонентами коллективного таланта: Инициатора, Стратега, Тактика и Теоретика. Мы признаем и объявляем, что это относится не только к шахматному таланту, но годится и для талантов литературных, музыкальных, научных и т. п. Мы признаем и объявляем, что для участия в коллективном таланте каждый из его сочленов должен представлять собой достаточно четко выраженный тип Инициатора, Тактика, Стратега или Теоретика. Все!

— Дело за малым, — Карл потер лоб, поморщился, бросил в рот — уже не скрываясь — еще одну таблетку кофеина и продолжил: — Всего-то и надо, что определить, кто представляет собой такой-то тип достаточно ясно, а кто нет. Мы с вами без конца возились с тестами — можем мы хотя бы для себя решить, кто из нас кто?

— Так ведь нас всего трое! Кого-то одного не хватает (Тихон).

— Или кто-то совместитель (Леонид).

— Что же, — Карл засмеялся. — Очень похоже, что Тихон сразу Инициатор и Стратег, Леонид — Теоретик, я — Тактик, он же Страж, поскольку чаще всех сомневаюсь.

— Может быть, — сказал Леонид. — Но вероятней, что мы подлажены друг к другу по какому-то другому принципу — кто сказал, что найденный нами путь — единственный? Но мы нашли его. Его и будем исследовать.

…Почти черный чай, булькая, лился в чашки. Тихон поставил чайник на место, удовлетворенно вздохнул, протянул руку к сахарнице, достал кусок рафинада, обмакнул в чай… и выронил. Крошечные пузырьки отметили кривую, по которой сахар опустился на дно. С задумчивой улыбкой проследил Тихон его траекторию, откинувшись на спинку кресла. Но раньше, чем белый параллелепипед закончил свой последний путь, глаза Тихона закрылись. Он спал.

VIII. ДВЕ РУКИ. ТРИ РУЧКИ

Звонок сходил с ума минут десять. Но ни один из трех даже не пошевельнулся. Правда, к утру они успели устроиться поудобнее, но тем труднее их было разбудить.

Звонок работал минут десять безостановочно. Потом, после короткого перерыва, тренькнул последний раз — и смолк.

— А соседи говорят, что они должны быть дома, — грустно сказал высокий человек, в котором Трое Согласных сразу бы узнали Феликса Юльевича из института, где с ними ставили опыты.

— Видимо, ошиблись. Везет людям: соседи ненаблюдательные, — ответил его молодой спутник.

— Как хотите, Володя, я приеду сюда еще раз. С «осьминогом», и тут уж буду ждать до победного конца.

— Проще вызвать их к нам, — недоумевающе пожал плечами Володя.

— Вызвать! Сегодня же воскресенье. Кто им будет пропуска оформлять? А до завтра я ждать не могу.

— Ладно. Во сколько же мы с вами здесь встретимся?

— В двенадцать. И я захвачу с собой одного своего аспиранта.

… — Холодный чай имеет свои преимущества. Рака языка не будет, — сказал Карл.

— Могу разогреть, — встрепенулся Тихон.

— Да сиди, не надо. Поговорим минуту — и разбежимся.

— Погоди, звонок…

В комнату быстро вошли трое.

— А, профессор!.. — протянул Тихон разочарованно. — Нет, профессор, мы никуда не поедем, и не уговаривайте.

— И не надо. Вы нужны нам здесь, и не больше чем на час. Прибор с нами.

И профессор поставил на стол элегантный, но уже основательно потрепанный кожаный чемодан с блестевшими латунными уголками.

Чемодан открылся, негромко щелкнув, профессор изящным жестом повернул его, открывая взгляду содержимое. На вставшей вертикально крышке чемодана оказался смонтирован небольшой пульт управления. Тем временем спутники профессора распаковали еще три небольших приборчика с аккуратными полукругами циферблатов. И подсоединили эти приборчики к пульту.

— Честь имею представить вам осьминога! — возвысил профессор голос. — То есть сейчас-то он троеног, поскольку вас трое. Но можно подключать к нему до восьми вот таких приборчиков. А сейчас пусть каждый из вас сядет за свой прибор и не подглядывает к соседям.

Стрелка циферблата управляется с помощью боковой ручки и ее надо поставить на нуль. На сколько именно оборот каждой ручки сдвигает каждую стрелку — задается нами на пульте управления. Но только имейте в виду, каждая ручка управляет и своей стрелкой и стрелками на чужих циферблатах. И только по движению своей стрелки вы можете судить о том, что происходит на других циферблатах. Задача: на нуль в конечном счете должны встать стрелки у всех трех сразу. Переговариваться нельзя. Ясно?

— Попробуем, — неуверенно отозвался Карл. Но неуверенность его оказалась излишней.

Трое Согласных довольно быстро нашли решение. Профессор отметил время — и изменил зависимость между стрелками. Решили. Все снова. И так еще и еще раз.

— …Ну вот, — сказал профессор, — могу сообщить, кто у вас лидер, кто берет на себя руководство решением общей задачи.

— Мы и так знаем! — засмеялся Карл. — Тихон, конечно?

— Да, — профессор явно чувствовал себя уязвленным. — Ну что ж, проверим вас еще на одной задачке. Теперь каждого в отдельности. Всего-то и нужно будет теперь по одному повозиться со всеми тремя приборами — гляди на все три, конечно — крутить ручки, пока стрелки все сразу на нуле не окажутся. Ну-ка, Фрунцев! Карл поудобнее устроился на стуле и взялся за дело. Но стрелки его не слушались. Один из спутников профессора увел Леонида и Тихона на кухню — чтоб не мешали — и там вполголоса рассказывал им:

— …Поневоле вспомнишь, что все суета сует. Ведь с этой задачей справляются все десятиклассники, почти все пятиклассники, большинство третьеклассников… А педагоги — все! — бессильны. Так у нас получилось в одной московской школе. Первоклассники и те бы ее решили, если бы их не занимал чересчур антураж и не увлекала возможность поиграть стрелками. Домохозяйки решают эту задачу лучше инженеров, инженеры — лучше медиков, те — лучше людей с гуманитарным образованием. А ведь она моделирует поведение человека, которому надо одновременно разрешать несколько сложных проблем!