Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)

- Что же, насос качает одну воду?

- Совершенно верно. Зона вокруг скважины обводнена. А вот в сорок седьмой скважине, видите,- директор указал на другой прибор,- воды восемьдесят четыре процента, нефти шестнадцать. Насосы всех обводненных скважин работают сейчас на полную мощность. И если притока посторонней воды в зоны этих скважин не будет, тогда все они вскоре перейдут на чистую нефть.

- Так именно и будет! - вмешался в разговор Трофимов.

- Алексей Петрович, вас к телефону,-сказал диспетчер.

- Я слушаю. Уменьшается? Замечательно!-Трофимов положил трубку.Товарищи, звонил Козлов от геофизиков. Он Говорит, что зона обводнения уменьшается. Скоро можно будет начать нагнетание воды за контур.

Прошел еще час. Нефти в скважинах обводненной зоны больше, воды-меньше.

-Пора,- сказал Трофимов.

Диспетчер замкнул рубильники нагнетательной станции. Он с любопытством наблюдал за поведением многочисленных приборов. Судорожные колебания стрелок и самописцев указывали на первую волну давления, прошедшую по нефтяным пластам. Постепенно движения стрелок стали устойчивыми.

Алексей Петрович повернулся к диспетчеру:

- Пора закрыть эксплуатационные скважины и начать нагнетание газа в нефтяную зону.

Через несколько минут снаружи донеслись приглушенные, но частые постукивания компрессоров.

К вечеру пробный отбор нефти показал увеличение ее притока к скважинам. Но давление у забоев скважин было еще небольшим. Некоторые скважины давали чистый газ.

- Придется несколько деньков постоять,-сказал Трофимов директору промысла Гасан-Нури.

Но директора это замечание не огорчило. Повеселевший, он уже прикидывал в уме, когда промысел сможет выполнить годовой план. Закончив подсчет, он посмотрел на Трофимова и Кириллову, стоящих рядом.

- Ай, какие же вы молодцы! Вы промысел вылечили. Олечка, дай я тебя расцелую,-и растроганный Гасан-Нури шагнул к Кирилловой, которая, смеясь, выбежала из диспетчерской.

Возвращался Алексей Петрович в Приморск, когда на землю уже спустилась ночь. С грустью посмотрел он на пустое сиденье рядом с собой - Ольга задержалась на промысле.

Проехав вдоль морского берега до Соленого мыса, он не повернул вправо, куда уходила дорога, а по песчаной отмели проехал метров триста вперед, остановил машину под скалистым обрывом, погасил свет и выключил мотор. Пройдя еще немного пешком, он оказался возле двух больших камней, образовавших как бы естественное кресло. Это было его излюбленное место. Усевшись, он с наслаждением затянулся папиросой. У ног плескалось море, легкий ветерок, поднявшийся к вечеру, освежал лицо. Далеко в море мелькали созвездия огоньков,-это светились морские эстакадные островки, с которых бурили морские скважины в прибрежной зоне,

Дышалось легко, свободно. Приятно было думать, мечтать.

Но то ли горячие, не успевшие остыть от дневного зноя камни, то ли удобная, расслабленная поза, то ли суета и волнение прошедшего дня, а может быть, все это вместе перепутало мысли, смежило глаза...

Проснулся Алексей .Петрович неожиданно, словно от толчка. Еще не понимая, что с ним и где он, услышал позади себя голоса. Он невольно вытянул затекшую ногу. В воду посыпались камешки. Только тут он окончательно пришел в себя, прислушался. Было тихо, только сильней плескались внизу волны да сзади наверху шелестела листва кустарника под порывами посвежевшего ветерка. Значит, ему послышалось. Пора ехать. Трофимов собрался встать, но вдруг ясно услышал, как кто-то сказал по-английски:

- Никого нет. Это море. У вас слабые нервы, господин Краузе. Это не годится. Люди вашей профессии не должны иметь нервов.

- Извините, мне послышалось.- Голос показался Трофимову очень знакомым.

- Я уполномочен сообщить, что шеф недоволен вашей деятельностью, а точнее бездеятельностью. Это может плохо кончиться для вас,- в голосе послышалась угроза.

- Я стараюсь, но это очень трудно.

- Вы что же, хотиге, чтобы большевики принесли вам секреувоего холодильного аппарата на золотом блюдечке? Не дождетесь.

- Но ведь кто мог знать...

Дальнейшее Трофимов не расслышал.

- Вы обязаны знать. И зачем было лезть в окно, когда есть дверь? Романтики захотелось? К черту! Мы платим вам не за романтику, а за дело.

- Извините, но...

-К черту извинения! К черту ваши трудности! Вы их сами выдумали. Предупредите инженера...

Порыв ветра унес конец фразы.

-Что касается Медведя, то он трус. И вряд ли на него можно рассчитывать.

- Тем легче его заставить работать на нас. Вот деньги. Возьмите. Потом, почему вы медлите с операцией В? Между прочим, Кириллова сегодня в Белых камнях. Лишняя холодильная бомба у нее, наверное, найдется. Ну, мне пора. Я поеду мимо Белых камней. Вас подвезти?

Ответа Трофимов не расслышал.

Голоса смолкли. Сверху посыпались камешки. Слышны были удаляющиеся шаги.

Первой мыслью Трофимова, пораженного услышанным, было броситься на голоса, размозжить булыжником головы мерзавцам. Но он сдержал свой порыв, понимая, что это бессмысленно -двадцать метров отвесного обрыва отделяло его от врагов. Но что делать? Задержать их он не может. Вот уже не слышно шагов - они поднялись на холм, за которым проходит шоссе.

Кто же этот Краузе? Уж очень знакомым показался Трофимову его голос. Мысль лихорадочно работала. Но чем сильней напрягал Алексей Петрович память, тем безнадежнее ускользал звук этого голоса. А что, если этот Краузе сойдет сейчас в Белых камнях? А там Оля.

Трофимов впервые, даже мысленно, назвал так Кириллову.

В ушах его еще звучали слова: Кириллова сегодня в Белых камнях. Этот волк правильно рассчитал. Но не бывать их грязному делу! Скорее в Белые камни!

Спотыкаясь в темноте, Трофимов рванулся к машине.

Развернувшись, Алексей Петрович прибавил газу. Выехав на шоссе, он увидел впереди два красных огонька. "Не уйдете!"-подумал инженер, уверенный, что впереди машина диверсантов. Стрелка спидометра быстро ползла по циферблату от 40 к 60, 80, 100... и, наконец, остановилась на 140. 140 километров в час! С бешеной скоростью уходила под машину серая лента шоссе. Красные огоньки все ближе и ближе. Вдруг машину с невероятной силой бросило в сторону, баранка руля в резком повороте выскользнула из рук. Темная масса гранитного склона вздыбилась и опрокинулась на Трофимова...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Али Гасанович Байрамов принимал лечебную ванну. Расторопные и веселые медицинские сестры с напускной строгостью требовали от больных соблюдения полной тишины, которую сами же первые нарушали бойким щебетаньем. Эх, молодость! Не девушки, а синички,- по-отечески улыбаясь, вздохнул Байрамов.